− Тогда почему ты мне об этом даже не сказал? И почему не познакомил меня с ней? – я вижу в глазах жены непонимание и даже обиду.
Видят боги, я этого не хотел.
− Не сказал потому, что её пребывание здесь временное. Для матери скоро будет готов мой загородный особняк. Там уже практически закончен ремонт.
− Это должно мне что-то объяснить? Она не одобряет наш брак? Ты стыдишься меня? В этом дело?
− Не говори глупости! – невольно вскипаю.
Как ей объяснить, что я просто не мог этого сделать. Привести её к матери, позволить увидеть, какой та стала, какой безумной и не контролированной может быть. И что ещё хуже, позволить услышать весь тот сумасшедший, исполненный ненависти, бред, который мама несёт. Нет. Я не готов к этому. Не хочу, чтобы моя юная жена хоть как-то с этим сталкивалась.
Но, видимо, это уже не играет никакой роли. Ники всё равно всё узнала. И я, кажется, опять напортачил.
Глава 39
Николь
Не могу поверить. Это просто в голове не укладывается.
Как он мог не сказать мне о таком? Мы ведь женаты. А это его мать.
Неужели по-прежнему мне не доверяет?
− Сколько она уже находится здесь? – прищуриваюсь, по старой привычке скрывая боль обиды за злостью.
− Два дня, − отвечает Азим, отводя глаза. – Ники, это не то, что ты думаешь.
– Да неужели? И что же это тогда? Объясни мне.
Я очень стараюсь держать себя в руках. Очень стараюсь не накручивать себя преждевременно. Но у меня не очень выходит.
– Это сложно объяснить, − муж вздыхает. И будто через себя переступает: − Помнишь, я говорил, что моя мать болеет?
– Да, что-то такое припоминаю, – киваю неуверенно, пытаясь восстановить в памяти всё, что слышала от него о матери.
А слышала, надо признать, совсем мало. Не только от Азима, а вообще.
О принцессе Тамире вообще мало что известно. После того как они с супругом были изгнаны и уехали в провинцию, она словно исчезла для всех.
− Чем она болеет? – спрашиваю тихо.
Это намёк, что причина в состоянии самой опальной принцессы?
− Это душевная болезнь, Ники. Она… повредилась рассудком, после того… как они с отцом были изгнаны, − лишённым эмоций голосом сообщает Азим. И звучит это так, будто ему даже для себя самого это тяжело признать. Тяжело и больно.
Ох, кажется, я опять поспешила с выводами.
− Это из-за смерти обеих дочерей? – мне больно задавать этот вопрос, поскольку я уже давно знаю, как болит моему мужу смерть сестёр. Софи не раз об этом говорила. И о том чувстве вины, которое он испытывает каждый раз, когда видит Рамину, ведьму из другого мира в теле своей самой младшей сестрёнки.
− Не знаю. Целитель души, приставленный к ней, говорит, что это, скорее всего, одна из причин. А вторая, как я думаю, это рухнувшие надежды. Моя мать уже видела себя королевой Босварии. И потеря этого… − Азим мрачно кривится. Качает сокрушённо головой. – Когда я виделся с ней сразу после их изгнания, она буквально потребовала, чтобы теперь я боролся за корону, раз уж мой отец малодушно отказался от этой борьбы. Но я отверг это требование, сказав, что мне корона не нужна. Она… не смогла меня понять. И выглядела просто сокрушённой. Это был последний наш разговор, когда она была… полностью в своём уме. Хотя даже в этом я уже не уверен.
− Боги, − шепчу, шагая к нему, чтобы обнять. Прижимаюсь всем телом в немой поддержке. – Мне так жаль. Я ничего не знала об этом. Извини, что набросилась.
– Всё в порядке, малышка. Я понимаю, как это выглядит со стороны, – обнимает он меня в ответ, прижимается губами к макушке. – Но тебе не стоит сомневаться в моём доверии. Оно принадлежит тебе всецело. Извинишь, если я оставлю тебя сейчас? Мать нужно найти как можно скорее. Из дворца она никуда не могла деться, но я не уверен, не причинит ли она себе вреда, оставшись без присмотра.
– Конечно. Я пойду с тобой и помогу, – заявляю решительно. – И даже не пытайся меня отговаривать, – добавляю, заметив сомнения в его глазах. – Тебе больше не нужно со всем справляться одному.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Азиму ничего не остаётся, кроме как согласиться и взять меня с собой. Я понимаю, что делает он это скорее для того, чтобы порадовать меня, а не потому что действительно согласен, но это только сейчас. Со временем он в полной мере поймёт, как ему повезло иметь жену, которая может стать не только любовницей и матерью для будущих наследников, но ещё и верным другом и соратником.
Исчезновение принцессы Тамиры весь дворец поставило на уши. Люди Азима уже обыскали все сады, все помещения гостевого крыла, обыскивают остальную часть дворца и даже нашу с Азимом личную половину.
Я как раз выслушиваю доклад служанок о том, что в служебных помещениях моей свекрови тоже нигде нет, когда вдруг чувствую, что мне пришло письмо от кого-то.
Удивлённо нахмурившись, отстегиваю почтовый футляр. Вытряхиваю на ладонь маленький клочок бумаги.
«Ники, можешь зайти ко мне? Это срочно и важно. Я тут кого-то очень странного обнаружил».
Странного? Кого… Не может быть!
Ошарашенно распахнув глаза, я сразу бросаюсь в гостевое крыло. Оглянувшись через плечо, прошу Самада.
− Сообщи его высочеству. Кажется, я знаю, где принцесса.
– Это записка от... вашего друга? – спрашивает Эльчин, последовавший за мной.
– Да.
– Принцесса Тамира с ним?
– Адаль написал, что обнаружил кого-то очень странного. Мне показалось, что речь идёт именно о ней, – объясняю на ходу.
– Похоже на то, – согласно кивает мой спутник.
До покоев Адаль мы добегаем меньше чем за четверть часа. Но тем не менее Самад успевает догнать нас, кратко сообщив, что принц Азим тоже должен присоединиться с минуты на минуту.
В дверь моего друга стучит Эльчин. И, не дожидаясь ответа, открывает. Заходит первый. Я за ним. Позади его брат.
− Ади, ты где? – глазами быстро изучаю просторную гостиную. Тут никого нет.
− Я здесь, − доносится до нас голос с внутреннего дворика.
И снова меня опережает Эльчин. Самад шагает рядом. Адаля мы обнаруживаем на террасе, примыкающей к его покоям. И он здесь не один. На бортике бассейна, расположенного в центре дворика, сидит незнакомая мне худощавая женщина в традиционном босварийском платье, но без головного убора. Тёмные волосы с проседью распущены и спутанными прядями закрывают лицо. Она с отрешённым видом раскачивается из стороны в сторону и при этом зачем-то лупит кулаком по воде, поднимая тучи брызг. Монотонно и очень жутко.
Друг меряет шагами широкую площадку, нервно посматривая в сторону бассейна.
− Наконец-то, − выдыхает с облегчением, едва завидев нас. – Ники, я обнаружил эту женщину в гардеробной комнате и она вела себя в высшей мере странно. Царапала стенки, пела что-то, бормотала бессмысленную тарабарщину. А когда я попытался выяснить хоть что-то, и вовсе впала в истерику, бегая по комнатам и выкрикивая какую-то несуразицу. Успокоилась, только когда выбежала сюда во внутренний дворик. Я не знал что делать, поэтому и позвал тебя...
− Благодарю, господин Мартэго, − раздаётся позади меня голос Азима. − Мы как раз разыскиваем её высочество по всему дворцу. Приношу свои извинения за то, что она доставила вам беспокойство.
Услышав титул своей находки, Адаль удивлённо округляет глаза. Я же с тревогой наблюдаю, как мой муж направляется к своей матери. Растерянно потоптавшись на месте, всё-таки шагаю вслед за ним.
− Что ты здесь делаешь, мама? – приседает он рядом с ней на корточки. Обхватив за худые плечи, вынуждает мать повернуться к нему лицом. Сжимает мокрые ладони.
Она молчит. Даже не смотрит на него, будто не замечает и не слышит. Никак не реагирует принцесса Тамира и на моё приближение. Пустой, бессмысленный взгляд устремлён куда-то в никуда
− Ты слышишь меня, мама? Поговори со мной. Я хочу познакомить тебя со своей любимой женой Николь.
Снова никакой реакции.
