— Мне нужны деньги… — хлюпая носом, промямлила она.
— Не лгите! — оборвал Савелий.
— Вы… вы сдадите меня в полицию?
— Стоило бы! — Савелий вздохнул и вытащил из кармана трубку сотовой связи. — Звоните!
— Кому?
— Ему!
— Кому — ему? — Она смотрела на странного парня и не могла понять, почему вся злость ее разом прошла.
— Ронни!
— Отку… — От волнения она не сразу сообразила. — Вы заметили меня еще у палаты!
— Звоните! — зло бросил Говорков.
— Зачем?
— Чтобы удостовериться, что он ЖДЕТ вас! — Савелий намеренно выделил слово «ждет», чтобы расставить все точки над «и».
Джина молча повиновалась, взяла трубку и набрала номер.
— Ронни у аппарата! — услышала девушка и тут же отключила связь.
— Убедились?
Джина вновь всхлипнула, на этот раз абсолютно беспричинно.
— А теперь выкладывайте?
— Так вы и так все знаете!
— Я жду!
— Но я и правда не знаю, что вы хотите услышать. — Слезы градом потекли по ее лицу.
— Давно Хикса знаешь?
— Более трех лет.
— Жалеешь, что погиб?
— Сначала да, а сейчас не очень.
— Он тебе доверял?
— Как самому себе!
— Отлично! Вот и расскажи обо всем, что тебе стало известно насчет его последних планов. Только не ври, бесполезно!
— Это я уже поняла. — Джина обреченно вздохнула. — Собственно говоря, за последние семь месяцев у него было только одно дело…
— Рассказов?
— А кто это? — удивленно спросила она.
— Хозяин той виллы, на которую напал твой Хикс, — пояснил Савелий.
— Честно говоря, я подслушала однажды, как его патрон приказывал расправиться с кем-то в Нью-Йорке и вернуть некие документы….
— Как зовут патрона, знаешь? — перебил он.
— Глен называл его Лурье и очень его боялся.
— Продолжай!
— Потом он ненадолго исчез, и вскоре мы стали жить в пригороде Парижа, на огромной ферме. С нами были и… ну те, что погибли… одного еще вы убили!
— Ты где пряталась?
— Я не пряталась! — обиженно возразила Джина. — Я с дерева наблюдала!
— Хикс заставил?
— Заставил?! Да он и знать не знал, что я в Нью-Йорке! — И девушка поведала Савелию все подробности разыгравшейся жизненной трагедии.
— Хочешь совет? — спросил Савелий, когда она закончила рассказ.
— Конечно! — с надеждой воскликнула Джина.
— Тай… — начал он, но тут же поправился: — Ронни отличный парень: держись за него!
— Я знаю! — тихо сказала она и опустила глаза.
— Как только он поправится, хватай его в охапку и тащи в тот город, где живет его бывшая жена!
— К бывшей жене?! — Глаза ее сверкнули ревностью. — Зачем?
— Выходит, ты еще не знаешь? Она навсегда прикована к постели, а у нее еще дочь растет!
— Его дочь?
— Нет!
— Тогда при чем здесь Ронни?
— Если ты поймешь, что Голдсмит никогда не перестанет помогать, и примешь это его решение, то Ронни никогда тебя не оставит! — Савелий говорил тихо, но очень уверенно.
Поначалу Джина хотела возразить, мол, Ронни и так ее никогда не бросит, но этот странный парень почему-то внушал ей страх и уважение, и она решила всерьез подумать над услышанным. Ронни не из тех, что на улице валяются.
— Почему нам надо уехать отсюда? — спросила Джина. — Это как-то связано с его нынешней работой?
— Мне кажется, вы и сами знаете ответ. Ну что, едем назад, к больнице?
— Если не трудно. — Она смущенно опустила глаза, потом расправила чулок и принялась спокойно натягивать на ногу, совершенно не стесняясь незнакомца, но, пристегивая его к поясу, оголив красивое бедро, неожиданно перехватила несколько удивленный взгляд и тут же одернула юбку. — Извините, как-то не подумала!
— Нормально! — махнул рукой несколько смущенный Савелий и пересел за руль.
Возвращались они молча. Каждый думал о своем. Джина переваривала все происшедшее с ней за последние дни, пытаясь ответить на главный для себя вопрос: как ей жить дальше?
А мысли Савелия перебегали с одной темы на другую, а затем все размышления вытеснил нежный образ Розочки.
Интересно, чем она сейчас занимается? Наверное, только что вернулась с занятий и готовится к обеду. Скорее бы закончилась эта злополучная операция! Савелий улыбнулся, подумал о предстоящем их свидании, которое будет длиться целый день! Может, взять да махнуть с ней на море, например, в эту… как ее?.. По телевизору он видел пару серий, но так давно, что даже позабыл. Вспомнил! Санта-Барбара! Там, говорят, тепло! Позагорают, в море покупаются! Чем плохо? Савелий даже сладостно поежился, представив себя на море под ласковыми лучами солнца. Рядом Розочка, такая нежная, хрупкая, удивительная… Скорее бы! Он вздохнул и остановил машину у входа в больницу.
— Приехали, Джина!
— А? — встрепенулась девушка, подняла глаза, осмотрелась. — Спасибо вам! — тихо проговорила она, потом еще тише добавила: — Простите меня!
Савелий подмигнул:
— Удачи вам!
— И вам! — Девушка вышла, потом решительно приблизилась к нему, наклонилась, быстро чмокнула его в щеку, шепнула на ухо: — Вы очень хороший человек! — Она, не оглядываясь, зашагала в больницу.
Савелий удивленно покачал головой и медленно отъехал.
— Что так задержалась? — недовольно спросил Тайсон, когда Джина вошла в палату, нагруженная пакетами.
— Скучал, милый? — положив пакеты на тумбочку, она нежно прижалась губами к его щеке.
Только сейчас он ощутил ее мокрые щеки.
— Ты плачешь? Что случилось? Обидел кто?
— Нет, родной мой, это я от счастья! — Джина радостно улыбнулась.
— Теперь все будет хорошо!
— Теперь?
— Теперь и всегда!..
Адмирал Джеймс что-то писал, когда раздался звонок по телефону, номер которого был известен очень узкому кругу людей. Майкл тут же схватил трубку:
— Лизи, это твой котеночек! — раздался голос его итальянского агента Роксвуда Форрини.
Этого звонка Майкл ждал с таким нетерпением, какого прежде никогда не испытывал. Неужели конец ожиданиям?
— Котеночек заждался, как никогда! — ответил адмирал условной фразой, давая понять, что он один и можно спокойно говорить.
— Встреча состоится послезавтра, четвертого февраля, в двенадцать часов дня, рядом с нейтральными водами, факсом высылаю координаты и условия встречи.
— Роксвуд, а где будешь ты в момент встречи? — спросил адмирал.
— На траулере!
— А это не опасно?
— У меня нет выхода: все посвященные будут находиться там. Так распорядился Папа Круз!
— Подстраховка?
— Да, чтобы избежать утечки информации. Папа Круз хитер по части самосохранения!
Папа Круз считался одним из самых богатых и авторитетных наркобаронов если не в мире, то уж на всем Востоке, по крайней мере. Его колумбийские кокаиновые плантации были своеобразной фабрикой наркотиков, которые круглогодично выдавали отличное сырье и шли в переработку там же. Он был тесно связан с руководством страны и не только потому, что всех их купил, а и потому, что едва ли не половину валового дохода страны составляли его доходы в наркобизнесе. Иногда, чтобы успокоить мировую общественность, правоохранительные органы проводили «крупномасштабные» операции по уничтожению плантаций и нарколабораторий, заблаговременно договорившись с Папой Крузом, какие из своих угодий он отдает на заклание.
— Сколько охраны будет во время сделки? — спросил Майкл.
— Человек десять возьмет Папаша Круз, а сколько Рассказов, вам, думаю, лучше знать.
— Как тебе удалось позвонить?
— Волнуетесь, что кто-то может подслушать?
— За тебя беспокоюсь, капитан!
— Неожиданно «испортился» сотовый телефон Папы Круза, а он мне доверяет. — Форрини усмехнулся. — Пришлось съездить на фирму, чтобы заменили трубку. Звоню из туалета пиццерии, пора заканчивать: не может же человек столько времени удобрять землю!? Конец связи, до встречи. Ждите факс!
— Удачи тебе, капитан!
— Бог поможет!
Положив трубку, адмирал машинально взглянул на часы: времени на подготовку почти не осталось, если учесть, что продавцы решили поменять сценарий передачи наркогруза. Ранее предполагалось, что сухогруз подойдет к одному из островов, где и загрузится кокаином. Специалисты Управления ФБР, допущенные к этой операции после тщательной проверки, разрабатывали различные варианты, и, конечно же, план передачи груза прямо на воде считался одним из наиболее маловероятных. Сейчас, учитывая именно этот случай, нужно будет подключить к операции и спецподразделение морских пехотинцев, и подводную лодку. Но где же факс с подробным описанием этой встречи? Чего он тянет? К счастью, на этот раз нервничать долго не пришлось: буквально через пять минут заработал факс.
«ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ ЛИЗИ! ТВОЙ КОТЕНОЧЕК ОЧЕНЬ СОСКУЧИЛСЯ ПО ТЕБЕ!..» — именно так начиналось послание Роксвуда, но потом шло такое, что Майкл не знал: смеяться ему или плакать.
