не помешал, хотя вроде недавно в нем был.
— В Сочи? — чуть скривился Светлицкий. — Да что там делать? Сочи — это большая деревня… Нет. В Гагры рвану. Или в Болгарию. Но вы не сказали насчет этого вашего Литератора… Кто он?
Он снова повернулся ко мне. Но я его не обрадовал:
— Простите, Всеволод Харитонович, но это пока конфиденциальная информация. Сами понимаете, идут следственные мероприятия, а вы сейчас — человек гражданский. Потом расскажу. Одно могу сказать точно, что Литератор пойман.
— Пойман? И доказательства есть? Как со мной не получится?
Конечно, писатель не обошёлся без шпильки в мою сторону.
— Не получится, — заверил я. — Он во всем признался, сейчас проходят проверки показаний на местах происшествий.
— Ну и славненько, — выдохнул Светлицкий и, встав, протянул мне руку. — Спасибо Андрей Григорьевич. — До свидания, пойду… вон мое «такси» подъехало.
Писатель кивнул на белый жигуль, за рулем которого сидела счастливая Варя. Она выскочила из машины и обняла отца, на меня взглянула мельком и с укоризной, мол, я же говорила, что отец ни в чем не виноват.
Светлицкий обнял дочь в ответ и обернулся:
— Удачи, Андрей Григорьевич.
— Вы точно на меня зла не держите? — спросил я.
— Я же писатель. Натура обидчивая, но отходчивая. Кстати… Надо бы с вами встретиться как-нибудь, обсудить мой новый роман.
— Какой роман?
— Не тот, который выходит, конечно. Тот, в котором прототипом главного героя будете вы.
— Ах, да… Точно! Там еще мой начальник просил его тоже в книгу включить. Сильно просил. Если можно, конечно…
— Горохов? Включим. Но на задний план, основной фигурой все же вы будете.
— Без проблем. Вы писатель, вам виднее…
— Кстати, Андрей Григорьевич, — спросил Светлицкий, уже сидя в машине. — А когда вы мне кинжал вернете?
— Через недельку… Не до него сейчас. Это же его надо из вещдоков постановлением исключить, бумажку накатать — время требуется.
— Хорошо, не к спеху…
Машины тронулась, и Варя увезла Светлицкого.
* * *
— Ну рассказывай, — мы сидели с Сашком в служебной белой «Волге».
— Извиняюсь, Андрей Григорьевич, что не предупредил насчет себя… Но у меня указания были.
Я только хмыкнул.
— Да харэ кланяться, во-первых, давай на «ты». Не балбесом ты оказался, а сотрудником КГБ, а во-вторых, тебе спасибо огроменное от меня лично. Ты друга моего спас. Гоша мне все подробненько рассказал.
— Да не за что… Индия сам почти всех уделал. Если бы Туз со спины к нему не выскочил с пистолетом, то Гоша и без меня бы справился.
— Но не справился же… Да ты не скромничай, всех вокруг пальца обвел. Актер, блин! Но я тебя подозревал, только в другом. Подумывал, что ты работаешь на Туза, а не на госбезопасность.
— Я и сам не знал, что Толька, мой сосед, Тузом окажется… Меня и внедрили в милицию, чтобы следить за Лосевым. На него, признаться, поначалу подумывали. Моим заданием было выйти на Туза. А тут еще вы с этим маньяком. Но руководство решило задание не сворачивать, вот и метался промеж двух огней ужом.
— Ясно, — кивнул я. — Я тоже держал Лосева в числе подозрительных фигур одно время. Но он не при чем. Задержанных раскололи, документацию разную прошерстили. Ничего на полковника не указывает. Ну, может, брал полкан мзду какую-нибудь по мелочи, но сам понимаешь, власти без денег не бывает. Но под Тузом он не ходил. Пускай человек работает.
— Да, я тоже думаю, что он ни при делах. Я ведь намекал ему, что есть возможность с Тузом поработать. Сам ведь почти в их банду внедрился.
— Вот как? Когда успел?
— Тогда на складе, ночью, вы, то есть, ты — меня даже видел. Я приезжал туда с Монашкиным и Рубилиным. Мы ночью кое-какой срочный товар приняли.
— Монашкин-то тоже в пуху? — нахмурился я.
— Нет… Он, как ты говоришь, иногда разово мзду брал, не знал, что Толя и есть Туз. Как, впрочем, и я.
— А как ты узнал, что я тоже на складе был и за вами наблюдал?
— Так привычка… С разведроты еще осталась, подмечать все. Ты когда через забор перелезал, одёжку порвал. Никто не обратил внимания, это же не громко, треск ткани, а такой звук мне очень знаком, в памяти сидит — когда проволока колючая одежду рвет. Я его из тысячи звуков узнаю. Вот я и насторожился. А потом ты появился. Ну я мордой старался не светить, у меня приказ четкий был, не раскрывать себя даже перед группой Горохова.
Вот это, конечно, меня всё-таки задевало. И я решил спросить — когда ещё момент будет:
— А что, контора нам не доверяет? Нашей спецгруппе?
— Доверяет, но инструкции, сам понимаешь.
— Не доверяет все-таки, — покачал я головой.
— Еще как доверяет… Мне шеф сказал пример с тебя брать. Смотри, говорит, Саня, на Андрея Григорьевича, и опыт оперативный перенимай. Знаешь, как мне хотелось и в огонь, и воду с тобой. А приходилось изображать ленивого водилу и в машине торчать. Тяжковато было…
Он вздохнул, не столько тяжело, сколько искренне, с душой. Я даже улыбнулся.
— Шеф сказал пример с меня брать? — удивился я. — Он меня знает?
— Конечно, знает! Кстати, привет тебе от него, от полковника Алексея Владимировича Черненко, то бишь.
Теперь пришла моя очередь таращить глаза и хлопать себя по коленям.
— Ну ни хрена! Этот мир оказался теснее, чем я думал! И ему привет…
— Он позвонить тебя просил. Как освободишься.
— Ага, обязательно звякну. А ты сейчас куда?
— А пока команды сниматься не было… Потуплю на должности водилы, как и прежде. Местные не знают, кто я.
— Ну да… Пришлось им сказать, что это я тебя отправил за Гошей следить. На всякий пожарный. Кстати… а как ты вообще узнал, что ему помощь потребуется? Вовремя ты до фабрики доехал. Телефон наш прослушивали? Нехорошо, коллега…
Саша махнул рукой.
— Не ваш, а телефон директора фабрики, с которого Гоша и звонил. Давно слушали, еще до твоего приезда в Литейск.
— Понятно, — я, вспомнив последнюю поездку, потянулся к ремню безопасности. — Ну, раз ты еще на службе — тогда поехали.
— Куда?
Саня удивился, но точно не
