- Не разговаривайте, пожалуйста, командир,- попросил Дакко вежливо, но твердо.
От меня не ускользнуло, что гардемарин собирается отчитать Уолтера, и я сделал ему знак молчать. Дакко прав, во время процедуры нельзя разговаривать. Это может привести к травме. Но ни один матрос, воспитанный в традициях Военно-Космического Флота, не осмелился бы попросить командира не разговаривать.
После процедуры Уолтер Дакко осмотрел мое лицо до самого уха.
- Ну как? - спросил я.
- Вряд ли это вас украсит - уж очень сильный ожог. Как самочувствие?
- Получше,- ответил я и добавил: - Намного лучше.
Тогда, у захваченного мятежниками инженерного отделения, мне стало плохо. Каждый удар сердца отзывался в ране невыносимой болью, и я прислонился к стене. Ко мне подошел Филип, что-то сказал, но я уже плохо слышал, а потом перед глазами поплыл кровавый туман. Я чуть не лишился сознания и едва тащился по коридору, ловя на себе озабоченные взгляды Филипа и Уолтера Дакко.
- Проводите меня в лазарет,- только и мог я произнести. Каждое слово, малейшее движение мышц лица причиняли нестерпимую боль. Не знаю, как я добрел до лазарета.
Там нашелся приборчик, точь-в-точь такой, каким доктор Брос сращивал мне кости на сломанной руке.
- Спросите у Керрена,- обратился я к Филипу и Уолтеру,- как им пользоваться.
И вот наконец процедура закончена, однако слабость не прошла. Я осторожно потрогал обожженную щеку - прежде гладкая и здоровая, кожа стала шероховатой, а местами - пупырчатой.
- Керрен, это скоро пройдет? - с надеждой спросил я.
- Через несколько часов, а может, и позднее,- ответил, как всегда вежливо и спокойно, компьютер. - Вы слишком нервничаете, командир. Перевязывать не надо, только мазать обожженное место бальзамом номер двенадцать. Регулярно.
- Спасибо. Бальзам, наверно, в шкафчике,- сказал я Уолтеру Дакко.
Он нашел тюбик и осторожно нанес мазь на ожог.
После этого я почувствовал себя значительно лучше и смог даже подойти к зеркалу. Боже мой! Ну и рожа! Только детей пугать! Ладно, ничего страшного, врачи нарастят новую кожу, если, конечно, я когда-нибудь их повстречаю.
Я попытался вспомнить, что должен был сделать в первую очередь, что потом, как попал в лазарет. Ага, я бежал в инженерное отделение за Тележником... Нет, это было раньше, а потом я снова пошел туда, но уже с Филипом и Уолтером Дакко.
- Мятежники в инженерном отделении под контролем? - спросил я.
- Нет, сэр,- смутился Филип.
- Вы что, без приказа шагу ступить не можете? Своей головы нет на плечах? - заорал я, но тут же сбавил тон: - Неизвестно, как долго они там будут отсиживаться. А выйдут - снова начнут разгуливать по кораблю! Надо их там заблокировать!
- Так точно, сэр! Из инженерного отделения в коридор два выхода, но один человек не может их охранять - нужны двое. И где гарантия, что все мятежники там? Не исключено, что они разделились на две группы.
Филип говорил дело, но я так распсиховался, что ничего не соображал.
- Где, черт возьми, этот Тележник?
- В коридоре, сэр, режет автогеном дверь арсенала,- ответил Филип, явно удивленный моей забывчивостью.
- Вы оставили его одного?! А если на него нападут мятежники?! - Я бросился к выходу, но силы покинули меня, и пришлось сбавить шаг. У меня внутри все дрожало, я был близок к панике.
Накануне я насмерть напугал инженера Касавополуса, прикинувшись сумасшедшим, и если он вскроет арсенал до моего прихода, то вполне может вооружиться, или отдать оружие мятежникам, или попросту пристрелить меня.
Меня одолевали тревожные предчувствия, и я буквально выбился из сил, чтобы быстрее добраться до арсенала. Касавополус уже вырезал в двери довольно большую дыру, зашел внутрь, взял винтовку и несколько батарей для подзарядки лазерного оружия. Он отдал честь и доложил:
- Я решил на всякий случай вооружиться, ведь склад открыт!
- Правильно сделали, инженер. - Теперь, когда напряжение прошло, я едва держался на ногах. - Значит, так. Вы, Филип и мистер Дакко будете охранять лестницы. На помощь вам я пришлю мистера Аттани. Касавополус, вы с Грегором перенесете все оружие на мостик. Если им завладеют бунтовщики нам конец.
Через час я уже сидел в своем командирском кресле.
Оружие - винтовки, лазерные и электрошоковые пистолеты - и амуниция были сложены у стены. На оружейном складе ничего не осталось.
Мысль лихорадочно работала. Что делать дальше? Только четверым можно доверять: Филипу, Касавополу-су, Аттани и Уолтеру Дакко. Один может дежурить на мостике, а трое займутся мятежниками. Но как их выкурить из инженерного отделения? Никаких идей на этот счет у меня не было. Взглянул на часы - оказалось, уже далеко за полночь. Задремал и увидел во сне плиту, закрывшую дыру в двери инженерного отделения, навалился на нее и проснулся.
Как я устал! Видимо, придется ждать до утра. Я с трудом поднялся.
- Мистер Касавополус,- обратился я к инженеру. - Переночуете в лейтенантской каюте. Вы, мистер Дакко, останетесь ночевать во второй лейтенантской каюте, так что в кубрик не возвращайтесь. Филип, сходи с мистером Аттани за матрацами, мы с ним будем ночевать здесь. Не забудь только винтовку да пару батарей.
- Есть, сэр.
Когда Филип с Грегором вышли в коридор, Филип сказал:
- Матрацы возьмем в третьей лейтенантской кабине и пилотской, это недалеко, заодно посмотришь, как здесь жили офицеры,- сказал Филип. - О Господи! - закричал вдруг он.
Я выглянул в коридор и окликнул его, но они с Аттани уже скрылись из виду. Я схватил винтовку и помчался следом за ними:
- Гардемарин Таер!
Гард стоял, прислонившись к стене, перед мертвым Симмонсом. Я взглянул на убитого. Выражение его открытых глаз я потом долго не мог забыть. Схватив Филипа за плечо, я повернул его к стене.
- Инженер! Мистер Дакко! - Оба примчались на мой крик. - Найдите одеяло, заверните тело и положите в верхний шлюз. Быстро!
Касавополус бросился в ближайшую каюту.
- Умеешь стрелять? - Я протянул Грегору винтовку. - Прикрой их! Потом доложишь.
- Есть, сэр. - И он со всех ног побежал к лестнице.
- Полегче, мистер Аттани! - крикнул я ему вслед. Касавополус принес одеяло, и они с Дакко завернули труп.
- Все в порядке, Филип,- старался я приободрить онемевшего от ужаса гардемарина. Надо было увести его прочь от страшного зрелища. - Дыши глубже! Скоро все пройдет. Дыши! - Наконец я довел его до гардемаринской каюты и втолкнул внутрь.
Вещей у Филипа почти не было. Только сумка, торчавшая из-под койки, да еще немного одежды, аккуратно сложенной на полке в стенном шкафу. Обычно в таких комнатушках гардемарины жили по четверо.
Филип стоял весь беспомощный, словно ребенок. Командиру положено держать с подчиненными дистанцию и не обнаруживать своих эмоций. Но я не мог оставаться равнодушным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
