Демагог хренов! Демагог и наркоман! Как же он меня бесит!» Так думал Даниил Даниилович Шепетельников еще до сегодняшнего дня, но вот свершилось чудо, о котором директор даже и не помышлял – Соломонов умер. Сам! Как бы Шепетельникову не хотелось, но он не приложил руку к смерти своего зама по производству. Чего-чего, а этого он не делал, наркоман Соломонов откинулся сам. И как удачно! Хотелось бы, конечно, раньше, но и сейчас неплохо.
Сбылись тайные мечты Даниила Данииловича.
Впервые за многие годы на лице Шепетельникова изобразилось нечто, смахивающее на улыбку. У него вдруг возник некий план…
Порывшись еще раз во внутреннем кармане соломоновской куртки, Даниил Даниилович выудил связку ключей на брелоке. Задрав голову вверх, он нашел на втором этаже кабинет своего зама. Там в кабинете стоит сейф. В сейфе должны лежать деньги на завтрашнюю выплату зарплаты рабочим. Да, деньги там должны быть немалые. Кому они достанутся после пожара? Цех сгорит до тла, а сейф в кабинете не подвержен огню, деньги уцелеют. А что если… Генеральный директор вернул взгляд на распластавшийся труп хозяина кабинета в котором стоит сейф с деньгами. Завтра от Константина останутся только черные вонючие головешки и они унесут в могилу тайну пропажи денег. Да. Шепетельников уверенно кивнул сам себе. У него есть ключ от кабинета Соломонова, есть ключ от сейфа и он знал шифр (хоть никогда и не пользовался сейфом, но ведь он же владелец всей этой фабрики и должен знать все), так почему бы ему не взять те самые деньги? Он их заберет прямо сейчас, а все повесят на умершего тут в неурочное время хозяина кабинета и сейфа. Деньги как будто сгорят в пепел, от них как будто не останется и следа. А тем временем наличность Даниила Данииловича значительно приумножится, но никто не сможет доказать его причастность к краже. Ведь официально генерального директора ОАО «Двери Люксэлит» вообще нет на фабрике.
Шепетельникову понравилось улыбаться, иногда это приятно.
А ноги уже несли его по стальной лестнице на второй этаж.
09:33 – 09:53
Два дружка, покинув кочегарку, медленно и уныло побрели в стоящую неподалеку курилку. Метель не щадила их, она не видела разницы между голыми от листвы деревьями, столбами и двумя разгоряченными людьми, у одного из которых на лоб был одет кожаный собачий ошейник с медной пластинкой «WALTZ», а второй зябко сутулился и прятал руки в карманы ярко красной куртки с чужого плеча и надписью на спине «Фрунзенская птицефабрика №1». Этот молодой стоял рядом с тем, что постарше, шмыгал носом и озабочено думал о чем-то своем, наконец, когда бородатый товарищ достаточно долго тер бороду широкой толстой ладонью, молодой спросил:
– Где деньги возьмем?
Старший товарищ не ответил. Он достал пачку сигарет и хмуро закурил. Курилка представляла собой просто небольшой навес рядом с проходной. Под навесом на кирпичах лежали несколько досок, представляющих собой лавчонки, разумеется зимой никакой навес не спасал и доски били под снегом, по-этому что-бы сесть на них приходилось приносить с собой кусочки МДФ, фанерки или хотя бы картонку. Тут же стояли два больших ведра из-под белой эмали и лака, вечно переполненные окурками, при том что их объем составлял двадцать литров и от них в курилки всегда стоял невыветриваемый даже в такую погоду запах старых мокрых сигарет.
Два товарища захватили с собой картонку и сели на доски.
– Где возьмем бабло? – уже отчетливо повторил Лева Нилепин.
– Не отвлекай, – ответил Юра Пятипальцев, выпуская струю дыма через нос.
– От чего?
– Я думаю.
– Юр?
– Ну чего?
– А что это за фигню тебе Аркадьич на голову надел? Это собачий ошейник?
– Ну да, – Пятипальцев усмехнулся будто бы про себя. Вспомнил, что у него на голове до сих пор кожаная скифская корона, снял ее и покрутил в руке. – Собачий.
– В нем что-то особенного? Что это написано? «Вальс»?
– «Вальц», – поправил Пятипальцев и сделал затяжку. – Наверное, братан, это по-немецки.
– По-английски, Юр.
Теребя ошейник и куря сигарету на ветру, Пятипальцев вкратце поведал одну историю, которую поочередно в мельчайших подробностях рассказали ему сам кочегар Аркадьич и охранник Ваня Тургенев. Несколько лет назад, когда хозяином ОАО «Двери Люксэлит» был еще Егор Леонтьевич Васильев, на территорию фабрики забежала здоровая псина, она проникла не через проходную (через которую ее бы просто-напросто не пропустил охранник), а через ворота, приоткрытые для въезда грузовика, груженого сосновым и березовым брусом. Собака прошмыгнула в приоткрытые ворота и быстро побежала куда ее глаза глядели, а они глядели в сторону офисного здания на первом этаже которого располагалась заводская столовая, запах которой, наверное, и привлек непрошеного пса. Псина оказалась не только довольно крупной, но еще и неадекватно агрессивной и, встретив на своем пути двух человек, принялась злобно облаивать их, да так уверенно, будто охраняла столовую от непрошенных гостей. Двумя встретившимися ей людьми оказались менеджерша из отдела сбыта Катенька Свиридова и тогдашний заведующий производством Рашид Юртасов.
Пес был столь же агрессивным сколь и бесстрашным и вцепился в ногу Юртасову, хотя тот ни сделал животному ничего плохого. Свиридова завизжала, а завпроизводством не своим голосом позвал на помощь. Охранник (а это был никто иной как Ваня Тургенев) уже бежал и подоспел почти вовремя, и несколькими ударами граблей раскроил собаке череп, а потом добил. Господин Юртасов был спасен, у него пострадали только дорогие брюки, Катенька Свиридова отделалась очень сильным испугом и оба они были бесконечно благодарны отважному охраннику, но возникала одна проблема – собачий труп. Тургенев сказал, что эту собаку он знает, ее хозяин – какой-то крупный чиновник из министерства спорта и туризма, чей двухэтажный особняк располагается тут неподалеку. И в подтверждении его слов на телефон охраны раздался звонок как раз от того самого чиновника, который доложил Тургеневу, что его пес породы немецкая овчарка сорвался с цепи и убежал на территорию фабрики. Чиновник уже подходит к проходной и просил разрешения пройти на территорию и вернуть своего верного пса. Тургенев, вытаращив глаза на труп собаки, ответил чиновнику, что никакая живность на территорию фабрики не проникала, с чем чиновник не согласился и сказал, что ему передали что его пес именно на фабрике. Кто-то из его знакомых видите-ли заметил, как псина пробежала через ворота.
Связываться с чиновником из министерства спорта и туризма никому не хотелось, ни Юртасову, ни, тем более Тургеневу и потому они оба взяли пса за лапы и быстро отнесли в кочегарку к Аркадьичу. Приказ от
