По мнению Валерия, который уже успел приспособиться к пыткам и уже не обращал на них особого внимания, считая их неизбежным злом своей новой профессии, — борца с Товало и всеми их приспешниками, лайналы что-то в нём всё-таки сломали, грубо вырвав его из спасительного сна и подняв на ноги. То, что они напичкали его какой-то химической гадостью, погрузившей на несколько месяцев в идиотскую эйфорию, было уже не в счёт по сравнению с этой глупостью. В виде мощнейшей отдачи он получил эти проклятые сны, которые вот уже невесть сколько времени не давали ему покоя. Самое же страшное заключалось в том, что он никак не мог этому сопротивляться и даже не мог заставить себя проснуться, а потому просыпался каждое утро весь в поту и если ему снились пытки, а именно они снились ему особенно часто, то ему приходилось несколько минут прилагать огромные усилия к тому, чтобы заставить тело повиноваться. В эти минуты он даже не мог пользоваться компьютером, имплантированным в его голову Сайном Роумой.
Тем не менее Валерий не делал из этого никакой трагедии и считал, что всё рано или поздно наладится, хотя в глубине души страшился того, что это уже навсегда.
Благодаря лайналам он довольно значительно повысил свой образовательный уровень и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что некоторые изменения в психике могут перерасти со временем в тяжелые фобии, если и того не хуже. Он даже жалел о том, что не рассказал Сайну о своих ночных кошмарах, которые с того момента, как он прибыл на Землю, только усилились. Больше всего Валерий не хотел сойти с ума, поскольку прекрасно отдавал себе отчёт в том, что такая боевая машина, в которую его превратили, будет очень опасна для всего человечества, если она напрочь поссорится с головой. Он даже всерьёз подумывал в последнее время над тем, что ему не помешало бы испытать на себе последнее средство по старинной русской методике — клин клином вышибают и заново пройти очередной круг ада в реале, а не во сне. Может быть после этого он сможет вернуть себе спокойные ночи.
Это даже стало для него в последние дни идеей фикс, и Валерий стал думать над тем, как бы это устроить, хотя и понимал, что имея такое тело, которое сотворили для него лайналы, очень трудно рассчитывать на успех. Ведь что ни говори, а когда он зверел во время пыток окончательно, то мог даже будучи чуть ли не разодранным в клочья броситься на врага и при этом действовать вполне осознанно.
Впрочем, дальше раздумий он так пока что и не пошел. Поэтому хотя Валерий и шел в свой кубрик весело насвистывая, в глубине души он думал о сне с ненавистью, но всё же разделся и лёг на свою многострадальную стальную кровать, чтобы через несколько минут погрузиться в беспокойный сон, с удручающей последовательностью вернувший его на пятнадцать лет назад, в тот самый день, когда после двух суток просто невероятных мучений он, внезапно, словно отделился своим сознанием от тела, отчего оно перестало кричать и биться в конвульсиях. Сердце его, которое только что колотилось, как бешенное, стало биться мерно и ровно.
Руас Товало это сразу же заметил, поскольку в этот момент с пленным русским лётчиком работал не он сам, а двое его ассистентов, которые деловито истязали его нервные узлы специальными электродами. Глядя на монитор, он поначалу не поверил своим глазам, увидев, что показатели сердечной деятельности быстро приходят в норму, в то время, как активность мозга вообще, судя по показаниям приборов, почти полностью исчезла. Он приказал ассистентам усилить воздействие, но тело капитана Бабича вместо того, чтобы дико напрячься и буквально выгнуться в дугу от жуткой боли, продолжало расслабляться и лишь слегка вздрогнуло. Похоже, что у его подопечного полностью отказала вегетативная нервная система, но тогда все его внутренние органы тоже должны были прекратить свою работу, но как раз именно этого и не происходило. Ассистенты возились с ним ещё часа три, но это было уже совершенно бессмысленным занятием и Руас Товало сердито воскликнул:
— Ридер, Легард, прекращайте! Снимите его с растяжки и положите на кушетку.
Похоже, что мы его если не прикончили, то просто свели с ума. Да, слабоват оказался этот русский. Ему не помогло даже то, что мы очень бережно отнеслись к его телу.
Ассистенты Руаса Товало освободили руки и ноги капитана Бабича из захватов и уложили его безвольное, совершенно расслабленное, как у свеженького трупа, тело на антигравитационную кушетку. Звёздный воитель, который по такому случаю переоделся в специальный комбинезон кроваво-красного цвета, подошел к кушетке, наклонился и посмотрел в лицо русского лётчика, уже умудрившегося доставить Товало столько неприятностей. На нём застыла болезненная мина и этот высоченный парень с прекрасно развитой мускулатурой чуть дышал, что и ввело палача в заблуждение. Руас Товало коснулся века капитана Бабича рукой и поднял его.
Одновременно с этим открылся и второй глаз русского и он посмотрел на траканца с такой жгучей ненавистью, что звёздный мечник не просто испугался, а пришел в ужас и попытался отпрянуть, но это верзила ухватил его правой рукой за загривок, левой впился в ключицу, притянул к себе с невероятной силой и вонзил свои новенькие, острые зубы в кадык Руаса Товало и принялся грызть ему горло, как дикий зверь.
Звёздный воитель вместе с дикой болью ощутил ещё и такой жуткий страх, что моментально обделался. Ассистенты тотчас пришли ему на помощь и принялись тыкать в тело взбесившегося пленника электрошокерами, но прошло минуты три, пока тот отпустил труп Руаса Товало и не бросился на них весь окровавленный и потому похожий на чудовище. Оба хо в страхе выбежали из комнаты пыток забыв закрыть за собой дверь, но этот русский зверь за ними не погнался, так как силы его окончательно покинули и он рухнул на пол без чувств. Потрясение всех сотрудников корабельной тюрьмы было так велико, что они так и не отважились войти в комнату пыток и послали в неё двух медиков-таруба, которые, констатировав смерть звёздного воителя Руаса Товало, положили тело русского на кушетку и отбуксировали её теперь уже в тюремный лазарет, который, впрочем, мало чем отличался от корабельного госпиталя.
На этот раз капитан Бабич пришел в себя уже через двое с половиной суток и первое, что он увидел открыв глаза, это сияющую физиономию звёздного воителя Руаса Товало. Валерий находился на кушетке в полулежачем состоянии и потому ему было легко оглядеться вокруг. Так отдельная камера, в которую его поместили, представляла из себя стальной пенал шириной в два с половиной метра и длиной в шесть. Его кушетка стояла вдоль пенала у самой стены. Напротив кушетки находился небольшой столик с откидной стальной лавкой, рядом с которым имелась небольшая стальная раковина, а за ней унитаз. Камера была разделена на две части какой-то то и дело искрящейся, слегка светящейся голубоватой стеной, за которой сидел на стуле широко и радостно улыбающийся звёздный воитель. Для покойника он улыбался слишком уж радостно. Валерий быстро выпрямился, всплеснул руками и громка воскликнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
