— Что предпринял Лев?
— Он попытался, правда, безуспешно, подчинить себе шумеров.
— И чужаки не испугались армии чибисов?
— Прожора и Слабак предали Льва и перешли на службу к генералу Энки. Теперь его офицеры командуют послушными чибисами. Энки предложил Льву служить ему. Если Лев откажется, его ждет смерть.
Крокодил приоткрыл глаза.
— Если так, этот хищник обречен! Я поступил правильно, разорвав наш союз. А что Бык?
— Его клан уничтожен. Немногие выжившие бежали в пустыню, где наверняка умрут от жажды и голода.
Какими далекими казались теперь времена, когда кланы, невзирая на постоянные размолвки, все же в основном соблюдали мирные договоренности и их страна процветала! И Быка, и Льва ждет жалкая участь, а то и смерть.
В живых останется только один властитель — он, Крокодил!
Может ли захватчик довольствоваться территорией, отвоеванной у противника, и установить себе самому границы? Крокодил в это не верил. Ливийцы непременно захотят завоевать Юг, а шумеры — Север. Повелитель рептилий выберет себе союзника из этих двух народов, и вместе они справятся с любым врагом, а потом Крокодил решит, как ему извлечь из этого свою выгоду.
* * *
Охраняемый сотней вооруженных копьями чибисов в собственном лагере, Лев не находил себе места. Стерпеть такое оскорбление! Его стерегут презренные трусы и предатели! Как он мог полагаться на Слабака и Прожору, этих льстецов и мерзавцев?
Однако сожалеть было поздно. Утром ему нужно будет дать Энки ответ. Сон не шел к нему. Лев никак не желал смириться с неизбежным. Разве он может позволить кому-либо низвести его до положения слуги? Одержав одну легкую победу, шумеры опьянели от успеха. Они захватили Нехен, но это еще не означает, что теперь они владеют всей страной.
Лев призвал своего доверенного помощника.
— Обстановка в лагере?
— У твоей охраны отобрали оружие, повелитель, а солдат заперли в загоне.
— Сколько вокруг часовых?
— Несколько десятков чибисов.
— Передайте остальным: скоро мы выберемся из этой ловушки.
— Но как…
— Эти отбросы не знают моей силы. Поторопись и будь осторожен. Пусть мои подданные будут готовы забрать свое оружие и вступить в схватку.
Лев вышел из хижины и посмотрел на полную луну.
— Ты, душа воинов, пробуди моих четвероногих слуг и приведи их ко мне! Пусть ярость проснется в них, пусть они зубами и когтями рвут плоть моих врагов!
Отраженные лучами серебристого света, слова главы клана разожгли огонь в крови его верных львиц. Отовсюду послышался яростное рычание — хищницы были готовы напасть на предателей.
Бесшумно и стремительно львицы приблизились к лагерю, в котором их повелителя держали под арестом.
Нападение было внезапным и таким жестоким, что ни один чибис не смог оказать сопротивления: клыками и когтями львицы проложили себе путь сквозь заслон охранников. Люди Льва забрали свое оружие и тоже приняли участие в схватке. Появление их рыжеволосого предводителя укрепило дух и людей и животных.
— Пойдем перебьем и шумеров заодно? — предложил Льву его помощник.
— У нас есть дело поважнее, — заявил Лев. — Собирай всех наших. Мы идем в Абидос!
— В Абидос?
— Завоевав священную землю, мы получим силу, которая поможет нам победить всех врагов — и чибисов, и шумеров.
Когда покойный глава клана Орике предпринял попытку завладеть магией Абидоса, чтобы обеспечить верховенство своему клану, его план провалился только потому, что был плохо продуман и у Орикса было слишком мало солдат… Шакал уже не сможет помешать новому завоевателю, поскольку был вынужден бежать в пустыню вместе с Быком. Путь в Абидос открыт.
Получив в свое распоряжение магический огонь, Лев обретет могущество, которое и не снилось его противникам…
* * *
Обосновавшись в Нехене, Энки приказал чибисам покинуть город. Отныне доступ в него был разрешен только шумерам. Когда все следы грабежей и разгула были ликвидированы, генерал приказал обустроить для обитателей города удобные жилища. И только выбирая дом для Гильгамеша, он понял, что тог пропал.
В ту же секунду офицеры получили приказ срочно разыскать художника, ведь он мог погибнуть в бою или получить тяжелое ранение. Но ведь Гильгамеш не умел сражаться и старался держаться подальше от поля битвы! Невзирая на свое отвращение к войнам, Гильгамеш обладал многими качествами, которые Энки очень ценил.
Когда шумеры уже будут полновластными правителями страны, генерал рассчитывал поручить художнику важную миссию: используя свои таланты, придать Нехену новый облик, воздвигнуть монументы, подобные тем, что были уничтожены наводнением на родной земле. Энки представлял себе новые огромные лестницы и храмы с террасами, построенные из кирпича-сырца. Гильгамеш украсит их фресками и статуями, и его мастерство, наравне с силой шумерского оружия, преобразит эти земли. Жизнь чибисов изменится, они во всем станут руководствоваться шумерскими законами и обычаями…
Только теперь генерал полностью осознал, какое место занимал Гильгамеш в его планах покорения этой страны. Без Гильгамеша Энки останется в памяти людей лишь как талантливый военачальник, одержавший громкую победу.
Офицеры вернулись с докладом.
Гильгамеш пропал бесследно. Удалось выяснить только од-ну удручающую подробность: какой-то копейщик видел молодого художника недалеко от пролома в стене, через который бежал из города клан Быка.
Поскольку тела его не обнаружили, оставалось предположить, что Гильгамеш похищен и теперь в плену. И это пленение наверняка окажется недолговременным. Побежденные как следует помучают его перед смертью, а истерзанный труп бросят стервятникам.
Разозленный Энки решил, что жестоко отомстит покоренным жителям страны за это убийство.
Пока генерал размышлял о том, как ему реагировать на исчезновение Гильгамеша, помощник привел к нему перепуганных Слабака и Прожору.
— Генерал, случилось ужасное несчастье! — воскликнул первый. — Лев и его солдаты перебили наших и сбежали!
— Я это предвидел.
Оба чибиса остолбенели от изумления.
— Я… я не понимаю, — пробормотал Слабак.
— Если бы я хотел помешать Льву бежать, я поручил бы стеречь его шумерам. Я знал, что ваши соплеменники не смогут дать отпор стае львиц. Конечно же я не думал, что у Льва хватит ума смириться и подчиниться мне. Так и получилось: он не внял голосу рассудка, для него важнее всего оказалась независимость. Жалкие остатки его клана умрут от голода и жажды.
Слабак и Прожора вздохнули с облегчением: новый хозяин страны не был настроен карать их за недосмотр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
