– Но Элагон защищало куда больше войск, – вступил в разговор бургомистр Фран Бум, – а по степени укреплений Град Годрика и Град Харлейва можно сопоставить, как Архимага и молодого неофита, да простится мне такое сравнение…
– И от молодых, достопочтенный Бум, можно ожидать великих свершений, – произнес Тиан.
– Хорошо сказано! – воскликнул воспрянувший духом граф – ему было стыдно за минуту своей слабости. Тиан явился вовремя. Как обычно… – Значит, Дайкан не будет разрушен?
– Нет, сэр Уолтер, не будет, даю вам слово.
– Ну, тогда что вы там рассказывали, сэр Томас Карейн? О подступах к городу?
– Да, милорд, и вы слышите звяканье лат и звон шпор в коридоре? Это идут на совет предводители рыцарского воинства: сэр Акран и сэр де Трибор.
– Замечательно! – радостно воскликнул граф. – Ах да, едва не забыл, подземный ход, ведущий из винного погреба в лес Харвен, накрепко забить!
Бургомистр печально осел в кресло.
* * *
Тракт между Реггером и ТеаломОн уже почти не дышал. На груди будто лежало тяжелое колесо – быть может, так оно и было – он не видел. Над мертвыми лошадьми начали клубиться десятки мух, в воздухе повисла несносная вонь разлитого из каретных фонарей масла. Кожа у человека на ладонях была вся стерта, будто он поднес руки к бешено вращающемуся точильному кругу. Под непослушными пальцами он чувствовал какие-то деревянные обломки, острая отогнутая скоба вошла в плечо. Кровь потекла по лбу и, пробежав по переносице, начала заливать левый глаз.
Последним в памяти всплыло сегодняшнее утро. Все это произошло в каких-то пятнадцати милях севернее…
Дверь хлипкого деревенского дома распахнулась. На пороге стоял заспанный крестьянин, немытый и жутко воняющий, как и все их племя. Щетина и обвисшие багровые щеки придавали ему схожесть с вепрем – разве что клыки из-под нижней губы не торчали. Даже манеры простолюдинов были схожи со звериными: громко рыгнув, крестьянин сплюнул сквозь гнилые зубы в грязь дороги и вылил из глиняной миски в сточную канаву остаток своего дурно пахнущего завтрака.
– Здорово, дядюшка Билл! – крикнул толстяк показавшемуся в начале улицы здоровяку в плаще и с дорожным мешком, притороченным на палку, на плече.
Прохожий лишь кивнул и сразу утратил интерес к деревенскому жителю, даже не замедлив шага для утреннего приветствия и продолжая месить грязь разбитыми сапогами.
Почесав щетину, толстяк-крестьянин скрылся в доме, громко хлопнув за собой дверью. Он и не заметил, как прямо у его порога зашевелилась маленькая мохнатая фигурка. Крошечный хорек, потянув длинным носом, вцепился зубами в отбросы и начал их остервенело догрызать. Покончив со своим жалким завтраком, зверек ринулся через улицу к дому напротив – благо там только что скрипнула дверь и послышался такой восхитительный всплеск помоев. Маленькие лапки быстро-быстро зашлепали по улочке, неся своего голодного хозяина к долгожданному сокровищу. До горки огрызков каких-то фруктов и куриных косточек оставалось всего десять… пять… два фута, когда…
– Уиии! – Получив жестокий удар сапогом под ребра, хорек с визгом отлетел прочь, несколько раз перекувыркнувшись в грязи. Его и без того нечищеная шерстка представляла теперь склизкое коричневое месиво.
Джек усмехнулся – он не любил, когда ему переходят дорогу. Животное, так и не получившее добычу, ринулось прочь, к ветхому забору, визжа и по-своему ругая Джека на все лады.
Человек больше не обращал внимания на истошно вопящего зверька, он просто продолжал идти по дороге, плавно поднимающейся на холм. Джек опустил взгляд в землю, но ни одна, даже самая незначительная мелочь кругом не ускользала от его внимания. По обе стороны от дороги раскинулась деревня Тлендилл, запущенное грязное место. Покосившиеся заборы, забытые огороды и давно не ремонтировавшиеся дома. Здесь даже собаки лаяли как-то лениво, да и то изредка. Ни одного взгляда не виднелось в окнах, никто не прятался у калиток, да и в охапках кое-как сваленного сена не было слышно ни шороха. Все еще спят, никому нет никакого дела до странного незнакомца, держащего путь через их деревню.
Да и вздумай хоть кто-нибудь выйти на порог, он точно не удивился бы, встретившись взглядом с Джеком, как это уже случилось этим утром с обознавшимся крестьянином. Глупый толстяк признал в нем какого-то дядюшку Билла, другие спутали бы незнакомца с мельником Томом, кузнецом Гармом или, не приведи Хранн, с юродивым Герси. Каждый мог в нем видеть того, кого сам захочет, но никто из них никогда не признает в нем Джека Кармали, тайного агента его величества. Таким уж он был, непревзойденный ловкач во всем, что касается маскировки. Он и прозвище имел соответствующее – Перевертыш. Немногие его знакомые шутили даже, что ему место не при дворе, а в цирке Горация Головешки, но пока что и под боком у господина Прево Джек чувствовал себя вполне уютно. Подобными способностями, как полагал Кармали, не владеет больше никто. «Искусство», – сказали бы многие. «Нет, всего лишь колдовство», – быть может, признался бы Джек. Когда-то, еще в начале своей карьеры, он выполнял задание по слежке за двумя опасными и довольно искусными чародеями, строившими козни против короны. У одного был секрет полностью за мгновения менять свою внешность, не прилагая никаких усилий, а у другого – начисто скрывать следы своих заклятий, да так, чтобы даже сам Архимаг Элагонский не учуял. Джек подслушал и выведал их секреты, а потом попросту их выкрал. После всего он перерезал глотки обоим беднягам и закопал их в поле, к удовольствию сеньора Каземата, – Джек всегда работал «чисто». Так и случилось, что восхищение Прево талантами своего подручного было искренним, как и зависть со стороны соратников и конкурентов – еще бы, ему совсем не нужны грим, парики и прочее. Помимо изменения личин Кармали был непревзойденным метателем ножей, умел прятаться и лгать, красть и убивать – в общем, обладал всеми необходимыми навыками, чтобы пробраться не куда-нибудь, а в саму Первую Дюжину тайной королевской стражи!
Джек снял широкополую шляпу с квадратной тульей и отряхнул ее о плащ, весь подол которого был в мокрой дорожной грязи. В это захолустье его привело очередное тайное дело – кто же виноват, что он попал в самую непогоду, мерзкий дождь и, как следствие, непроходимую слякоть. Ливень уже прошел, но с ветвей и листьев деревьев продолжало капать, вокруг стояли лужи, да еще и ветер, довольно холодный и неприятный, вдруг решил испортить ему настроение.
Подъем по дороге казался уже просто бесконечным, когда за спиной послышалось ржание и скрип колес. Джек быстро обернулся и, увидев карету, запряженную четверкой статных лошадей, резво отпрыгнул в сторону. Именно эту карету он и должен был обогнать по дороге в замок Реггер, вотчину графа Уильяма Сноберри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
