подбежать.
— Привет! — говорит она. — Ты в порядке?
— Ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим телефоном, чтобы быстро позвонить? У меня с собой нет своего.
— Конечно, вот, — она передает трубку.
— Это в Штаты. Я могу дать тебе немного наличных?
Она машет рукой и качает головой.
Телефон издает странный соединительный звук у меня в ухе.
Пожалуйста, возьми трубку, пожалуйста, возьми трубку.
Я все время задерживаю дыхание, шагая из стороны в сторону в ожидании.
Наконец-то соединение получено.
— Грейсон? — шепчу я.
Ничего.
Мое сердце падает. Что, если он думает, что я порвала с ним? Что, если он ненавидит меня прямо сейчас?
— Cолнышко? — его голос заполняет динамик, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди.
— О боже мой, Грейсон, — выдыхаю я, слезы текут по моим щекам.
— О черт, Мэдди. Я так чертовски сильно скучал по тебе. Скажи мне, что с тобой все в порядке.
— Я в порядке, обещаю. Фрэнки заботился обо мне. Если ты еще этого не сделал, пожалуйста, не убивай его. В глубине души он неплохой парень.
— Мы можем поговорить об этом позже, Детка. Где именно ты находишься? Я иду за тобой.
Слава Богу.
— Лондон. Ну, недалеко от Лондонского Глаза.
— Я буду там через несколько часов. Продержись. По пути я закажу нам номер в "Шангри-Ла", ты можешь зарегистрироваться. Тогда встретимся у Лондонского глаза, скажем, через восемь часов?
Я слышу рев оживающей машины; он действительно не мешкается.
— У меня есть черный амекс Фрэнки. Уверена, что смогу развлечь себя на несколько часов.
— Я был бы разочарован, если бы ты этого не сделала.
— Я люблю тебя, Грейсон. И я никогда не переставала. Я ничего не имела в виду в том письме, пожалуйста, поверь мне.
— Детка, я никогда не верил, что ты бросишь меня. Я раскрашивал город в красный цвет в поисках тебя. Каждую секунду каждого дня. Я никогда больше не отпущу тебя, Солнышко. Я слишком сильно люблю тебя. Без тебя я едва выжил.
Я верчу в руках свое обручальное кольцо.
— Скоро увидимся.
— Чертовски верно, будь готов встретить меня. Я умирающий с голоду мужчина, готовый сожрать тебя.
Я издаю смешок и качаю головой. Я чертовски люблю этого мужчину.
— Я рассчитываю на это.
— Я люблю тебя больше самой жизни, Мэдди. Я надеюсь, что смогу доказывать тебе это каждый день до конца наших жизней.
— Мне бы этого хотелось.
Мы прощаемся, и я отключаю звонок.
Еще восемь часов.
Легко.
ГЛАВА 52
ГРЕЙСОН
Городские огни проплывают мимо, как в тумане, когда мы приближаемся к набережной Ватерлоо. Мой водитель ждал меня у аэропорта Гатвик. Мое колено дергается вверх-вниз, весь стресс последних нескольких недель почти испарился. Каждое убийство, каждая слеза забыты.
Единственное, что действительно имеет значение в жизни — это она.
Клянусь, как только она снова окажется в моих объятиях, она уже никогда не уйдет.
Я не могу снова пережить эту боль.
Я не мог заставить себя спросить о ребенке. Я просто надеюсь и молюсь, ради всех, чтобы с ними обоими все было в порядке. Я едва мог выжить, думая, что Мэдди пострадала, не говоря уже о моем собственном гребаном ребенке.
До нее я никогда не хотел детей.
Теперь я хочу все.
Я хочу, чтобы она была беременна столько раз, сколько она мне позволит. Однажды я сказал ей, что не смогу дать ей семейную жизнь, которой она так отчаянно жаждала. Но я был так неправ. Я могу и дам ей все, о чем она мечтала.
Машина останавливается. Красные огни Лондонского глаза заполняют мое поле зрения. Это последний раз, когда я остаюсь без нее. Я выхожу из машины, и холодный воздух обволакивает меня. Когда я подхожу к тротуару, по моей коже бегут мурашки. Мои глаза сосредоточены на том, чтобы выделить ее в толпе.
Мой мир замирает, когда я вижу ее светлые волосы, развевающиеся на ветру. Она закутана в черную меховую шубу. Клянусь богом, мое сердце на секунду перестает биться. Она стоит ко мне спиной, положив руки на стену с видом на Темзу.
К черту все, я не могу ждать больше ни секунды.
Я бегу в ее сторону, мое сердце все время колотится где-то в горле. Я замедляю шаг, когда оказываюсь рядом с ней, обнимая ее. Ее сладкий персиковый аромат успокаивает меня. Я почти забыл, как восхитительно она пахнет.
— Ты скучала по мне? — шепчу я, зарываясь носом в ее волосы.
Она втягивает воздух, я медленно опускаю руки с ее ребер вниз, к этому маленькому, идеально круглому бугорку. Ее холодные руки накрывают мои.
Наш ребенок.
Я вернул их обоих.
Она поворачивается в моих объятиях и обвивает руками мою шею. В ту секунду, когда наши взгляды встречаются, меня словно снова собирают воедино. Все сломанные части вернулись на свои места.
Мое сердце снова бьется.
Мои руки ложатся на ее задницу, и я прижимаюсь губами к ее губам. Я целую ее со всем, что у меня есть. Недели боли, душевной боли, вылившейся в поцелуй. Я неохотно прерываю поцелуй, прижимаясь своим лбом к ее лбу.
Я обхватываю ее лицо руками, оценивая ее лицо, ее тело на предмет каких-либо повреждений. Она смеется, и этот звук согревает меня изнутри. Мой взгляд останавливается на ее левой руке. Обручальное кольцо блестит в свете городских огней. Я беру ее руку и подношу ко рту, запечатлевая нежный поцелуй на кольце.
— Да, — шепчет она. — Если я все еще буду с тобой.
Большим пальцем я приподнимаю ее подбородок, чтобы ее глаза встретились с моими.
— Больше я ничего не хочу, Мэдди. Я бы женился на тебе прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты была моей всеми возможными способами.
Она улыбается мне в губы. Я провожу рукой по ее подбородку и спускаюсь вниз по ее телу, останавливаясь на животе. Я кладу ладонь прямо под ее пупок. С первого взгляда невозможно было бы сказать, что там есть бугорок, но я его чувствую.
— Спасибо тебе, — выдыхаю я, закрывая глаза.
— У нас там сильный малыш. Не могу врать; у нас была пара пугающих моментов. Но Фрэнки каждую неделю приглашал ко мне частного врача для осмотра.
У меня сводит челюсть от ее слишком дружелюбного упоминания Фрэнки.
— Фрэнки заботился обо мне. Ну, о нас обоих, — добавляет она.
Я киваю, делая глубокий вдох. Мне не нужно, чтобы мой гнев поднял свою уродливую голову прямо сейчас. Я просто хочу сосредоточиться на любви
