том, что Ксавьер может быть с кем-то еще.
— Посмотри на меня. — Пальцы схватили мой подбородок и задрали его вверх. Глаза Ксавьера впились в мои. — Тебе не к чему ревновать. Я упомянул Аяну, потому что только что разговаривал с Лукой и она была у меня на уме. Это не имеет никакого отношения к тому, что я к ней чувствую, потому что я ничего не чувствую.
— Она супермодель. Все к ней что-то чувствуют.
— А я — нет, — сказал он. — Мне все равно, насколько кто-то красив или знаменит, Луна. Никто из них не сравнится с тобой.
Будь он кем-то другим, я бы отмахнулась от его заверений как от пустых слов. Но это был Ксавьер, и потому, что это был Ксавьер, его ответ произвел эффект тысячи трепещущих крыльев. Их бархатистые кончики коснулись моего сердца, запечатывая утечку и впитывая неуверенность.
Мне удалось улыбнуться, но я не смогла пересилить стальной барабан своего сердца.
— Ты всегда знаешь, что сказать.
— Это легко, когда это правда. Сейчас… — он наклонился и подарил мне мягкий, затяжной поцелуй. На вкус он был как кофе и тепло. — Это достойное приветствие.
Я рассмеялась, моя кожа покалывала то ли от нашего поцелуя, то ли от окончания нашего предыдущего разговора, то ли от того и другого. Мне было немного неловко за свою вспышку ревности, но я была слишком рада видеть его, чтобы беспокоиться об этом.
— У нас сегодня встреча? — спросила я, пытаясь вернуться в рабочий режим. — Я думала, мы поговорим по телефону.
Ксавьер сказал, что у него есть план, как уговорить Вука подписать контракт с ним в качестве делового партнера без предварительного определения местоположения, и он хотел обсудить его со мной.
— Нет, и мы поговорили. Но я здесь не для бизнеса. Я здесь, чтобы увидеть тебя. — Ксавьер кивнул на чашку с кофе, которую он поставил на мой стол. — Черный, без сахара.
Я сделала глоток и сузила глаза, глядя на него из-за стакана.
— У меня много работы, которую нужно успеть сделать.
С тех пор как мы начали встречаться, меня так отвлекали, что я не опережала график на две недели, как обычно. Я шла по графику, что было неприемлемо.
— Сейчас время обеда, и Джиллиан сказала, что у тебя нет никаких встреч до двух часов.
— Джиллиан должна перестать говорить тебе о моем расписании, и я не голодна.
— Нет. — Голос Ксавьера превратился в шелк. — Но голоден я.
Я не успела отреагировать, как он подхватил меня и одним плавным, быстрым движением усадил на стол. Он задрал мою юбку на бедра и просунул большой палец под край нижнего белья, чтобы обнаружить, что я мокрая и жаждущая.
— Ксавьер, — прошептала я, оглядываясь на незапертую дверь. — Кто-нибудь услышит.
Несмотря на мой протест, мой клитор пульсировал от желания. Сильные, ловкие руки ласкали меня, прижимаясь к бедрам, разжигая огонь все сильнее и сильнее, пока он не испепелил все мои отговорки.
— Хорошо. — Ксавьер опустился на колени и раздвинул мои колени пошире, открывая ему беспрепятственный вид на мое намокшее возбуждение. Он смотрел на меня блестящими глазами, темными и яркими, как вулканическое стекло. — Тогда они точно будут знать, кому ты принадлежишь.
Унизительный стон вырвался из моих уст, когда он наклонил голову и сомкнул зубы вокруг нежного шелка. На мгновение от волнения и предвкушения у меня участился пульс, а затем я вскрикнула и забыла как дышать, когда он сорвал с меня нижнее белье и нырнул внутрь.
Вспышки света взорвались в моих глазах от внезапного перехода от ленивой чувственности к дикому, необузданному голоду. Мой мозг не мог за ним угнаться, и он передал всю власть телу. Я двигала бедрами, вцепилась в его волосы, возбуждение накатывало на меня так быстро и мощно, что было почти больно.
Я попыталась сомкнуть ноги, отклониться назад, сделать что-нибудь, что позволило бы мне перевести дух, прежде чем я взорвусь от чистого удовольствия, но железная хватка Ксавьера заставила меня остаться на месте. Он был безжалостен в своем нападении, его рот, язык и зубы с разрушительной точностью проникали в каждую чувствительную точку.
Я не была уверена, кричу ли я, рыдаю или молчу. Я не была уверена, что мой персонал не стоит сейчас у двери и наблюдает, как он трахает меня языком, пока я теряю всякое подобие контроля.
Я вообще ни в чем не была уверена, кроме того, чтобы это никогда не заканчивалось. Ни с ним, ни с нами.
Огонь внутри меня наконец вспыхнул, и на этот раз я услышала свой крик, как рука зажала мой рот, заглушив мой вопль. Мой оргазм был настолько сильным, что я тут же словно распалась на части: кусочки меня падали, парили, горели, пока дым не рассеялся, и ко мне не вернулась смутная тень моих чувств.
Рука, закрывавшая мне рот, опустилась. На смену ей пришел грубый поцелуй. Я почувствовала свое возбуждение на вкус, и мои соски снова напряглись, будто это не я только что не кончила настолько сильно, что не могла нормально дышать.
— Это было превью. В следующий раз, когда ты будешь сомневаться в том, как сильно я тебя хочу… — Ксавьер зажал мою нижнюю губу между зубами и прикусил. Я прочувствовала отклик укуса между бедер. — Помни об этом.
Он снова обхватил мои бедра, отрывая меня от стола и наклоняя так, чтобы я оказалась перед ним. Юбка все еще сбивалась вокруг бедер, а нижнее белье валялось на полу.
Я услышала, как открылся ящик стола, затем послышался скрежет молнии и характерный звук рвущегося скотча.
У меня пересохло во рту.
— Что… — Кусок скотча закрыл мои губы, прервав меня.
— На случай, если ты снова закричишь. Ты же не хочешь, чтобы все тебя услышали? — Темный бархатный ответ Ксавьера обещал всевозможные неприличные намерения. — А руки мне нужны для кое-чего другого.
Вожделение и страх охватили меня в равной степени, и одно было неотличимо от другого. Он оставил мои руки свободными, так что я могла легко сорвать ленту, но не сделала этого.
