Парень прочищает горло.
— Верно. — Он потирает затылок. — Мы должны двигаться дальше.
Он поворачивается и идет вперед.
Я следую за ним, делая несколько шагов на каждый его длинный шаг.
— Почему его отец разрешает ему спать на пляже?
— Ленни вырос здесь, поэтому все здесь для него как семья. Они все присматривают за Бинди, но также знают, что когда у него закончатся деньги, он может позвонить отцу, поэтому местные не очень любят отдавать свои деньги.
Я вспоминаю, как отдала ему свой кусок пиццы. Если бы я знала, что ребенок может сделать один телефонный звонок и получить еду, не думаю, что отдала бы свой ужин.
— Он всегда может пойти домой. Но будет оставаться на улице и попрошайничать, пока не иссякнет гостеприимство.
Я качаю головой.
— Остров — это как другая планета. Не могу себе представить, что настолько доверяю людям обеспечить безопасность моего ребенка.
— Мы серьезно относимся к духу Алохи.
— А я-то думала, что это только туристам говорят.
Мы сворачиваем на грунтовую дорогу, которая ведет к горам, подальше от воды. У основания лавового утеса, в окружении высоких деревьев и зарослей папоротников, стоит старый дом на сваях. Хотя оливково-зеленая краска потрескалась, а ограждение веранды местами отслаивается, дом стоит на большом участке земли, который, вероятно, стоит миллионы.
Лестница оказывается прочнее, чем я предполагала, и когда мы ступаем на веранду, я удивляюсь, насколько она открытая и чистая. Современные стеклянные двери широко раздвинуты, открывая взору открытую планировку дома. Бамбуковые полы, высокие балочные потолки и полированные гранитные столешницы придают дому классический, но изысканный вид.
Энцо и Кило лежат в двух гамаках, передавая друг другу косяк. Они приветствуют нас поднятием подбородка. Внутри Рори и Шеннон расположились на мягком диване кремового цвета.
— Выпивки много, — говорит Рори. — Угощайтесь.
Я следую за Матео на кухню, где Рене и Алани достают пиво.
— Это место невероятно. — Я поворачиваю голову, изучая рисунки на белых стенах.
Картины. Все они изображают волны, разбивающиеся о нетронутую береговую линию, зубчатые скалы на переднем плане заката.
Матео достает бутылку вина из маленького винного холодильника. Очевидно, что в обновление внутренней отделки этого дома были вложены большие средства, но почему бы не сделать это же снаружи? С грунтовой подъездной дорожки человек даже не догадывается о том, какая жемчужина находится внутри дома.
Может быть, в этом и есть смысл?
Матео протягивает мне бокал вина.
— О. — Удивившись, я беру бокал.
Его темные брови сходятся вместе.
— Ты пила сангрию. Если предпочитаешь пиво… — Он открыл для меня бутылку вина. Это не должно заставлять мои внутренности трепетать.
И все же…
— Вино — это прекрасно, — говорю я и изо всех сил стараюсь скрыть свой румянец. — Спасибо.
Его взгляд задерживается на моих щеках, и я думаю, что мне не удалась попытка скрыть, как его забота затронула меня.
Все присоединяются к Энцо и Кило на веранде, чтобы покурить. Все, кроме Матео и меня. Мы остаемся на кухне. Я сижу на табурете у острова, а он стоит с другой стороны.
— Все твои кузены живут здесь? — Теперь я понимаю, что все те разы, когда я задавалась вопросом, где Матео, где он ест и с кем, это было здесь. С его семьей.
— Угу. — Он крутит свою бутылку пива по часовой стрелке на стойке. — Кило не мой кузен. Он мой сводный брат.
Это объясняет его яростную защиту Матео.
— Сколько спален в этом доме?
Он выглядит немного растерянным, как будто мой вопрос был неожиданным.
— Пять, плюс домик для гостей на заднем дворе.
— Домик для гостей?! — Я чувствую, как у меня отпадает челюсть.
В его темном взгляде пляшет веселье.
— Вам нужно сдавать его в аренду. Вы бы сорвали куш.
— Нам не нужны деньги.
Я закатываю глаза.
— Точно. Я забыла. Ты — Райкер. — Я опираюсь предплечьями на остров. — Почему ты мне не сказал?
Он слегка морщится.
— С чего бы мне тебе говорить?
— Ну, не знаю, может быть, потому что это вроде как большое дело? И, по словам твоей семьи, ты в некотором роде важная персона.
Матео морщит нос и смотрит куда угодно, только не на меня.
— Что они имели в виду?
Он делает большой глоток пива.
— У тебя сегодня много вопросов.
— У меня было много вопросов, с тех пор как я встретила тебя. Ты просто никогда не задерживался достаточно надолго, чтобы я могла их задать.
— Сколько?
— Вопросов?
Он кивает.
— По крайней мере, пятьдесят.
Он разражается смехом.
— Черт. — У него такая улыбка, которая преображает все его лицо. Там, где раньше были жесткие линии и темнота, его улыбка делает все мягким, светлым и привлекательным. — Отвечу на три.
— Три? Но это не удовлетворит моего любопытства.
— Тогда лучше выбери три лучших, потому что это все, что ты получишь.
— И ты будешь честен со мной?
Его темные глаза опускаются к моим губам, затем возвращаются к глазам.
— Да.
Я прикусываю нижнюю губу, размышляя. Я хочу знать, почему он живет в «Доме Райкер», а не здесь. Хочу знать, какие именно отношения у него с Кайей. Почему никто в доме не разговаривает с ним. Не говорит о нем.
— Я так и вижу, как вращаются колесики в твоей голове, — бормочет он в свою бутылку пива, прежде чем сделать глоток.
Я набираю полный рот вина и глотаю.
Его брови поднимаются.
— Должно быть это вкусно.
— Хорошо, вопрос номер один. — Я облокачиваюсь на предплечья и изучаю его. — Почему ты живешь в «Доме Райкер», а не здесь?
Он наклоняет голову.
— У меня контракт.
— С бизнесом твоей собственной семьи?
— Это твой второй вопрос?
— Нет!
