не фотожурналист и не папарацци, если ты об этом подумал. — Воспоминание о реакции Матео в тот день, когда он застал меня за фотографированием, заставляет меня думать, что у его семьи не очень хорошие отношения с журналистами.
— Все продается, если цена правильная. Люди готовы платить за то, чтобы получить его снимок. — Кило кивает головой в сторону Матео. Темные глаза Кило холодны и расчетливы. Каждый дюйм видимой кожи покрыт чернилами. Татуировка на его шее исчезает в волосах, и я думаю, не татуирован ли весь его скальп.
Мой позвоночник напрягается. Я хочу спросить, зачем кому-то платить за фотографию Матео, но слишком оскорблена тем, на что он намекает.
— Вообще-то, — говорю я медленно. — Нет. Я не хочу зарабатывать деньги, фотографируя людей. Я художник. Я хочу помочь людям пережить обычные вещи необычным образом. Я хочу, чтобы мои фотографии заставляли людей что-то чувствовать.
Матео скользит рукой по моему бедру и сжимает так, что это похоже на одобрение.
— Продай фотографию Тео, и заставишь многих людей что-то почувствовать, — рычит Кило.
— Полегче, здоровяк. — Энцо хлопает Кило по плечу. — Деньги есть деньги, хаоле, — говорит он, внимательно наблюдая за мной. — Люди каждый день продают за них свои души. Ты не особенная.
— Энцо. — То, как это имя сорвалось с уст Матео, заставляет Энцо вскинуть руки и захихикать.
— Я думаю, это круто, — говорит Шеннон.
Я не удивлена, что поддержка исходит от единственного не родственника из всей группы.
Рене отпивает от своего пива.
— Откуда ты?
— Из Южной Дакоты. — У меня потеют ладони. Это допрос. Находясь словно под прожектором в сочетании с рукой Матео, властно сжимающей мое бедро, у меня кружится голова. Меня ставят в тупик его перепады «горячо, потом холодно, потом снова горячо».
— Вот ты где, — громко говорит Куинн, прокладывая себе путь в полукруг и зарабатывая взгляды от Кило и Энцо. — Кто твои друзья? — Ее глаза расширены, и все ее попытки скрыть шок от того, что она видит меня так близко к Матео, не работают.
— Вообще-то мы только что познакомились, — говорю я.
Подруга знает, откуда я знаю Матео. Чего не знает, так это того, насколько мы стали близки.
Ее взгляд опускается туда, где его рука исчезает за моей спиной, и я предполагаю, что она догадалась.
— Я не видела вас здесь раньше, ребята. — Она смотрит на всех, кроме Матео. — Что привело вас сюда?
Энцо хихикает, звук темный и немного пугающий.
— Говорит хаоле.
— Мы здесь живем, — говорит Кило. — Что привело вас сюда?
Куинн прикусывает нижнюю губу.
— Мы приехали в отпуск, — отвечаю я за нее. — И я хочу сделать фотографии для своего портфолио. — Как бы я ни пыталась вернуть их внимание на себя, это не помогает.
Они все еще смотрят на нее.
— Она с Джейком, — твердо говорит Матео.
Напряжение в воздухе немного ослабевает, но они все еще насторожены.
Шеннон закатывает глаза.
— Не обращай на них внимания. Они ведут себя так, будто все принадлежит им.
— О. Хорошо. — Куинн нервно смеется.
— Этот дом принадлежит нам, — говорит Рори.
Куинн переводит взгляд на меня. Я перевожу свой на Матео, который смотрит на Рори.
— Что? — Рори пожимает плечами.
— Подожди, — говорю я и поворачиваюсь лицом к Матео, в результате чего его рука падает с моего бедра. Я проклинаю холодное пятно, которое оставляет после себя его прикосновение. — Ваша семья владеет этим домом?
Он вздыхает.
Кило ухмыляется Матео.
— Она не знает
— Заткнись, блядь, — бормочет Матео.
Взгляд Куинн мечется между ними, потом возвращается ко мне. Каким-то образом ее глаза расширяются еще больше.
— Она не знает твоей фамилии? — Энцо смеется.
— Райкер. — Я озвучиваю фамилию, которую больше никто не произносит. — Ваша семья владеет компанией «Райкер Серф»?
— Наша семья и есть компания «Райкер серф», — с гордостью говорит Алани.
Почему я не знала этого? Я жила в этом доме целую неделю, полагая, что он принадлежит какой-то корпорации за тысячи миль отсюда.
Эта новая информация объясняет, почему у Матео есть своя комната. Но она не объясняет, почему он почти невидим в этом доме. Никто из живущих здесь даже не говорит о нем, а тем более с ним.
Почему Матео живет как призрак в своем собственном доме?
И даже сейчас, почему семья остается на пляже и во внутреннем дворике, а не занимает место в доме, где они имеют полное право находиться?
— У меня так много вопросов, — говорю я себе под нос.
— Позже, — говорит Матео, как будто я разговариваю с ним. Он берет у меня из рук пустой стакан. — Я принесу тебе еще выпить.
— Захвати мне пива!
— Давай два!
— Три!
Его кузены кричат ему в спину, пока парень пробирается внутрь. Куинн занимает место рядом со мной.
— Удивительно, — тихо говорит она.
— Не могу поверить, что никто нам не сказал.
Она качает головой.
— У тебя никогда не было ощущения, что, как бы близко мы ни подобрались к Джейку и Гранту, они что-то скрывают?
— Теперь да.
— Ничто не бывает таким простым, как кажется. — Ее взгляд скользит за мое плечо. Подруга хмурится. — И похоже, что скоро все станет намного сложнее.
Я слышу громкий смех Гранта, прежде чем вижу его. У меня мурашки по коже от этого звука. Он пьян, и не один. Его руки перекинуты через плечи двух девушек — одной блондинки и одной очень знакомой брюнетки. Зои.
Мои мышцы напрягаются в ожидании волны ревности, но она не приходит. Вместо этого тяжесть давит мне на грудь, и я понимаю, наблюдая за тем, как он что-то шепчет на ухо блондинке, что мне его жаль.
Что Энди сказала мне на днях?
Дай Гранту поблажку, потому что для него это будет тяжелая пара дней.
Он выглядел неважно со дня
