– Ну и каким образом вас выручит то обстоятельство, что вы перенесете мероприятие на улицу?
– Там имеется небольшой дворик. Мы поставим раздаточные столы в длинную линию под прямым углом к стене здания. Еда будет подаваться через окно. За столами также есть стена. Вот там, спиной к ней, и будут стоять Армстронг, его супруга и четверо агентов. Гости начнут проходить слева, минуя цепочку моих сотрудников. Затем они получают свою порцию, удаляются в зал, там устраиваются за столами и спокойно едят. Кстати, телевизионщикам это тоже понравится. Они всегда любят снимать такие мероприятия на свежем воздухе. Движение будет строго организованным: слева направо, вдоль раздаточного стола. Армстронг кладет им на тарелку по куску индейки, его жена – гарнир. Гости благопристойно проходят дальше, внутрь помещения, садятся и принимаются за еду. По-моему, это довольно легко себе представить.
Фролих немного помолчала и продолжила:
– Несмотря на то, что мы ждем большое количество гостей, безопасность обеспечивается надежно. Никто не вынет оружия до того, как приблизится к Армстронгу, поскольку придется передвигаться вдоль цепочки агентов вплоть до того момента, пока не окажешься непосредственно перед вице-президентом. Ну а если они задумали совершить покушение именно на этом этапе, рядом будут мои агенты.
– А что дальше? – поинтересовался Стивесант.
– Шансы им остаются минимальные. С трех сторон нас окружают стены. Правда, с четвертой двор все же открыт. Прямо через улицу расположен квартал пятиэтажных строений. В основном, это старые склады. Окна в них заколочены досками, что тоже нам на руку. Тем не менее, мы поместим агента на каждую крышу. Наверное, нам временно придется забыть про дефицит бюджета.
Стивесант понимающе кивнул:
– Это мы можем себе позволить. Такой план мне нравится.
– И погода сегодня нам тоже благоприятствует, – добавила Фролих.
– И это нормальное изменение распорядка? – удивился Бэннон. – Я хочу сказать, разве Секретная служба имеет право на подобные вольности?
– Я не хочу ничего комментировать, – заявила Фролих. – Секретная служба не обсуждает такие вопросы.
– Но мы теперь будем действовать как одно целое, – возразил Бэннон. – Почему вы не хотите мне ответить?
– Ему можно рассказать, – кивнул Стивесант. – Мы действительно увязли вместе.
Фролих неопределенно пожала плечами:
– Хорошо. Я полагаю, такие изменения время от времени проводятся нашей службой. Правда, в таком месте у нас не слишком много вариантов, чтобы фантазировать и выбирать оптимальный. А почему это вас заинтересовало?
– Потому что мы сами долго думали над этим вопросом, – пояснил Бэннон. – Очень долго.
– И что же? – осведомился Стивесант.
– Мы искали некие специфические факторы. Все это, если не ошибаюсь, началось семнадцать дней назад, верно?
Стивесант кивнул.
– Первый вопрос: кому от этого стало хуже? Второй: вспомните об убийствах в Колорадо и Миннесоте. Каким образом вы были оповещены о случившемся? Третий: какое оружие использует преступник? И четвертый: каким образом получилось так, что последнее послание подбросили в прихожую мисс Фролих?
– И что вы хотите этим сказать?
– То, что все четыре вопроса указывают нам на одно направление.
– Какое направление?
– Какую цель преследуют все послания?
– Это самые обычные угрозы, – ответила Фролих.
– На кого направлены угрозы?
– Разумеется, на Армстронга.
– Неужели? Некоторые из них были адресованы вам, а некоторые – ему. Но видел ли он сам хоть одно из этих посланий? Даже те, которые были адресованы непосредственно ему? Знает ли он хоть что-нибудь о них?
– Мы никогда ни о чем не рассказываем тем, чью безопасность должны обеспечивать. Это наша политика. Так было всегда.
– Значит, Армстронг ни о чем не подозревает и не волнуется. А кто сходит с ума и переживает?
– Все мы.
– Так, может быть, эти послания нацелены не столько на Армстронга, сколько на Секретную службу Соединенных Штатов? Если рассмотреть вопрос пристально?
Фролих промолчала.
– Хорошо, – продолжал Бэннон. – А теперь вспомните о Миннесоте и Колорадо. Вот это демонстрация! Не так-то просто устроить подобное «представление». Кем бы вы ни были, чтобы застрелить человека, от вас потребуется невероятная выдержка плюс умение, внимательность и, конечно, подготовка. Это не так-то легко сделать, как кажется. Не каждый день приходится убивать. Тем не менее, они пошли на это, поскольку им надо было вас в чем-то убедить. Теперь другой вопрос. Каким образом они намекнули вам о происшедшем? Откуда вы знали, где надо искать информацию об убийствах?
– Они ничего для этого не делали.
– Именно, – подтвердил Бэннон. – Итак, они затеяли нелегкую игру, позаботились о том, чтобы все было выполнено в точности так, как они рассчитывали, а потом исчезли и ничего не предприняли для того, чтобы поставить вас в известность о свершившемся. Они попросту выжидали. Разумеется, отчеты об убийствах появились в местной полиции и, следовательно, в Центре информации по преступлениям. Компьютеры ФБР отсканировали их так, как были запрограммированы, и когда было обращено внимание на слово «Армстронг», мы тут же оповестили вас о своей находке.
– И что же?
– Теперь скажите мне, сколько самых обыкновенных людей могло знать о том, что произойдет с данной информацией? И многие ли сидели бы вот так спокойно и ожидали, когда вы наконец заинтересуетесь убийствами, прочитав о них в газетах?
– К чему вы клоните? Кто они такие – эти убийцы?
– Каким оружием они воспользовались?
– Это были «Хеклер и Кох MP5SD6» и «вайме Мк2», – вставил Ричер.
– Достаточно экзотическое и редкое оружие, – заметил Бэннон. – И простым гражданам недоступное, поскольку снабжено глушителями. Его могут приобрести только государственные организации. И оба вида оружия закупает лишь одна из них.
– Это мы, – спокойно ответил Стивесант.
– Совершенно верно, – подтвердил Бэннон. – И последнее: я искал адрес и телефон мисс Фролих по городским справочникам. И знаете что? Данных в них не оказалось. Мисс Фролих не вошла в списки граждан, проживающих в столице. Разумеется, ничего странного тут нет. Никто не собирается афишировать то, что она работает в Секретной службе и писать следом: «А кстати, вот вам ее адресок». Но каким же образом преступники сумели доставить ей послание точно по адресу?
В комнате повисла тишина.
– Они знают меня, – тихо произнесла Фролих.
Бэннон кивнул.
– Простите, ребята, но в настоящее время ФБР подозревает сотрудников Секретной службы. Не тех, кто трудится у вас сейчас, потому что в этом случае человек бы знал, когда до вас дошло письмо с сообщением о демонстрации уязвимости вице-президента, и тогда бы они действовали расторопней. Поэтому мы сосредоточили свое внимание на тех сотрудниках, которые недавно ушли из вашей системы и кое-что еще помнят о коллегах. Люди, которые знакомы с вашими методами работы, понимают, что вы ничего не сообщаете Армстронгу о получаемых угрозах. Это должен быть тот, кто знал мисс Фролих и Нендика, потому что они явно побывали у него дома. Возможно, это тот, кто был уволен с работы, а потому до сих пор точит на вас зуб. Я имею в виду, на Секретную службу, а не на Армстронга, конечно. Наша теория такова, что вице-президент является только средством, а не целью. Они убьют его для того, чтобы рикошетом ударить по вам. Ну, точно так же, как они застрелили и тех двух Армстронгов.
В комнате опять стало тихо.
– А какие у него могут быть мотивы? – поинтересовалась Фролих.
Бэннон поморщился:
– Из озлобленных бывших сотрудников мотивы так и сыплются, пока они ходят, дышат, разговаривают или просто существуют. Нам всем это хорошо известно, и все мы в свое время от этого страдали.
– А что вы скажете насчет отпечатка большого пальца? – возразил Стивесант. – У всех наших сотрудников берут отпечатки пальцев при оформлении на работу. И так было всегда.
– Наше предположение таково, что речь идет о двух преступниках. Мы полагаем, что тот, кто ставит свой отпечаток – просто союзник вашего бывшего сотрудника, того самого, который надевает перчатки из латекса. Поэтому мы и привыкли говорить «они». Мы почти уверены в том, что здесь работает команда. Но не оба они работали у вас. Мы не считаем, что вам мстят сразу два предателя.
– Значит, только один предатель.
– Это только наша теория, – повторил Бэннон. – Но говорить «они» принято, поскольку, скорее всего, тут действительно работал не один человек, хотя мы воспринимаем их как некое единое целое. Наверное, это происходит потому, что они владеют одинаковой информацией. Вот почему, когда я говорю, что у вас работал только один, то подразумеваю, что ваши секреты в любом случае известны им обоим.
