как его тепло окутывает меня.
Его губы обожгли кожу около ключицы.
— Надо же, гад какой! — хмыкнул он. — И в мысли влез, и в душу, и в жизнь, и в тело. Не человек, а инфекция какая-то.
Я развернулась и прижалась к нему всем телом, уткнулась в грудь и рассмеялась.
— Долго дурью маяться будешь, Катерина Владимировна? — он поднял моё лицо за подбородок. — Ты почему такая? Я ведь и по заднице отшлёпать могу!
— А я тебе тогда кайенский перец в боксеры насыплю. — выпалила я.
— Вот так? Серьезно? — он ухмыльнулся. — Логического мышления — ноль, Катюша! Прижав меня к себе обеими руками, он положил подбородок мне на макушку. — Итак, предположим, ты всё-таки выполнила свою угрозу, давай подумаем, где этот перец окажется, ну минут так через десять?
— Сашка! — я хлопнула его по ягодицам. — Ты просто извращенец!
— Да причем здесь извращение, Катюш! — хмыкнул он. — Это самые элементарные знания биологии, физики и химии. Ну вот смотри: биология — это инстинкт продолжения рода, который у нас сейчас находится в самой что ни на есть активной фазе, как у кроликов. Физика — закон трения, о кей, в нашем случае скольжения. — я хихикнула. — И последнее — химия. Ну тут всё совсем просто: экзотермическая реакция перца в щелочной среде.
— Савицкий, вот я сейчас реально в осадке. — хихикая, сказала я. — То есть ты сейчас с умным видом профессора универа рассуждаешь о перце в труселях, да ещё и с фундаментальной научной позиции?
— Катька, заметь, ты начала этот разговор. У меня был совсем другой настрой, но ты меня с него сбила своей таблицей умножения.
Я подняла на него глаза.
— Саш, я никуда не поеду. — сказала тихо, глядя в глаза.
Он вздохнул.
— Пойдем.
Он открыл дверь и за руку завел меня в каюту.
Я огляделась.
— За зеркалом, — он махнул рукой в сторону большого зеркала около кровати. — На случай захвата судна, — хмыкнул он.
Он подошел к бару и достал бутылку коньяка. Плеснул себе в бокал и сел в кресло. Я плюхнулась на кровать, перевернулась на живот и облокотилась на локти, положив подбородок на сплетенные пальцы.
— Кать, — он сидел, опустив голову и перекатывая бокал между ладонями. — У тебя только такой выбор: или Полинезия, или я отправляю тебя к твоему отцу. Ларка не успокоится. Ты уже знаешь, что она летит в Россию. Люди Владимира и мои во всех аэропортах. Ксю следит за нею в режиме нон стоп. Если бы она не была как мы, я бы не волновался. Но…
Он выдохнул.
— Саш…
— Дай я договорю. Мне нужно всё держать под контролем. А ты просто не даешь мне этого сделать. — он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
Я увидела страх в глубине его глаз. Страх за меня и отчаяние. Он боялся… чего? Я попыталась прорваться через его запоры, но он покачал головой:
— Не стоит, родная. Я сам скажу. Я не выдержу, если потеряю тебя. В этот раз точно не выдержу.
Я сползла с кровати и подошла к нему. Опустилась на колени и положила голову ему на бедро.
— Хорошо, — тихо сказала я. — Я буду жить у матери и отца. Но…
— Родная, я всегда буду на связи.
— А Саша?
— Он с моей матерью завтра вылетает на острова, и они будут там находиться до тех пор, пока всё не закончится.
— А когда я…?
— Завтра, родная. Я уже позвонил Лопыреву, завтра в шесть утра за тобой приедут его люди. А сейчас ужинать и спать. Дима еще полчаса назад уже отписался, что всё готово. Пойдем, моя хорошая.
Он одним глотком выпил коньяк и встал, поднимая меня с колен. Я заметила, что его пальцы подрагивают.
— Саша…
— Катюш, — он посмотрел мне в глаза, — я обещаю, я клянусь тебе, я сделаю всё, чтобы тебя защитить. Но ты должна мне помочь. Просто находись в безопасности, ты меня поняла?
Он прижал меня к себе, целуя мои волосы.
— Но эта ночь наша? — тихо спросила я.
— До самого утра, родная. — так же тихо ответил он, целуя меня с самой космической нежностью на свете.
* * *
— Значит так, Екатерина, пока ты хоть что-нибудь не съешь, в спальню ни ногой. Ты меня услышала? И прекращай это делать!
Он схватил меня за руку, которая, я не виновата, прямиком подкрадывалась к его паху.
Я подняла на него глаза и улыбнулась.
— Не прокатит, лисёныш! — хмыкнул он. — Давай-давай! За маму, за папу!
Я облизнула губы и открыла рот.
Он застонал.
— Вот что ты со мной делаешь? Катька, давай заканчивай! Тебе нужно не только о себе думать, так что вперед!
Я вздохнула и оглядела стол. Подцепила кусок лазаньи и отправила его в рот.
— Ммм!
— А я о чём! Одной любовью сыт не будешь.
Подтянув к себе тарелку, я, мурча от удовольствия, расправлялась с сочной лазаньей, облизывая вилку и собирая по краю тарелки маленькие кусочки нежного рубленного мяса.
Быстро отправив всё в рот, я потянулась. На меня накатывал сон, я словно проваливалась в его теплый кокон, безбожно зевая и щуря глаза.
Прижавшись к Сашке всем телом, я уткнулась носом в его грудь и вдыхала его родной терпкий запах.
Он сидел молча, я слышала его мысли. Они все крутились вокруг меня и моей безопасности. Незаметно для себя я уснула.
Проснулась я, как от толчка. Все мои чувства были обострены. Что-то случилось! Что-то произошло! Я огляделась.
На широкой кровати я была одна! Саши не было! Я встала. Откинула одеяло. Провела рукой по подушке рядом. Холодная! Он даже не ложился! Глянула на часы. Без четверти двенадцать.
И тут я чётко услышала его голос.
— Мне всё равно, во сколько это выльется! Ищите самолет, ищите черные ящики. Мне нужны неопровержимые
