Арчи. — Кто же теперь будет руководителем кампании?
— Ты, — произнес Манчестер так, словно констатировал давно известный факт.
— Я? — не веря своим ушам, воскликнул молодой человек. — Босс, я же полный профан. Это первый конвент в моей жизни!
— Научишься, — Манчестер устало улыбнулся. — Нам обоим предстоит осваивать эту премудрость. И многие другие впридачу. Я тебе доверяю. Это сейчас главное. В тонкости тебя посвятит Льюис Коэн и функционеры.
У Арчи было такое ощущение, словно он стоит среди обломков рухнувшего дома, растерянно гадая, где и как искать материал для ремонта. Никогда еще не чувствовал он себя таким беспомощным.
— Ну, не волнуйся, — успокоил его кандидат. — У нас почти двое суток в запасе. Будем бороться.
— И ляжем костьми на поле брани? — с грустной усмешкой спросил Арчи. — Вы еще не знаете, что сенатор Флоберг тоже бросил вас, а газеты на все голоса вопят об отречении президента.
Манчестер изменился в лице.
— Что у нас дальше по регламенту? — сухо просил он.
— До семи часов — ничего, — ответил Арчи. — Потом придут три делегации.
— Отмени встречи, Арчи. Я смертельно устал.
— Босс…
— Завтра, все завтра, — министр вымучил улыбку. — Оставь меня одного. Я сейчас воображаю себя израненным рыцарем в своем замке. Поднимай мост через ров, Арчи.
Очутившись за своим заваленным бумагами столом, Арчи дю Пейдж немного посидел, размышляя о чем-то, затем снял телефонную трубку и позвонил в штат Нью-Гэмпшир, в маленький коттедж на берегу озера Уинни-песоки. Джулия Манчестер спокойно выслушала рассказ Арчи о неудачах последнего дня. Она только что вернулась с пляжа и держала трубку, обмотав руку полотенцем. Струйки воды стекали с ее ног прямо на пол.
— Может быть, вы выберетесь сюда? — спросил Арчи. — Это было бы очень кстати.
— Хорошо, — чуть хрипловато ответила Джулия. — Я буду у вас вечером, даже если придется зафрахтовать целый самолет.
Стройная блондинка с огромной эмблемой Робертса на груди протолкалась сквозь толпу газетчиков и приблизилась к Карлу Флейшеру.
— Вас просит к телефону Гас Мэгуайр, — шепнула она.
Чтобы добраться до своего номера, Флейшеру понадобилось пять минут. Наконец он очутился у себя и схватил трубку.
— Слушаю, Гас…
— Все мои тридцать три делегата решили голосовать за Робертса, — сообщил Мэгуайр. — Надо ли объявить об этом?
— Конечно, пусть вагонетка катится. Попроси кого-нибудь из делегатов разнести эту весточку: не стоит, чтобы она шла от нас.
— Хорошо, Карл.
Флейшер вздохнул, достал коробку с пилюлями и, выбрав капсулу, запил ее виски со льдом и водой. Часы показывали одиннадцать ночи. Вскоре на вечернее совещание явились Роджер Аббот и компьютерный чародей Арт Сегунда. Аббот принес очередную добрую весть: Гавайи решили отдать все восемь своих голосов Робертсу. Члены штаба сравнили свои записи, и получилось, что у губернатора уже есть примерно 420 верных голосов. Осторожный Флейшер предложил, правда, считать, что их всего четыреста. Для победы требовалось склонить на свою сторону еще 225 делегатов.
— Надо заставить Марка Дэвидсона платить за пользование компьютером, — заявил Сегунда. — Часу не проходит без его звонков. Пора уже переименовать Оскара в Марка.
— Смотри не проболтайся, что Дэвидсон пользуется машиной! — всполошился Флейшер.
— Будь спокоен. Кроме преданных нам людей об Оскаре никто не знает.
Зазвонил телефон. Взяв трубку, Флейшер записал что-то в блокноте.
— Как-как? — переспросил он. — Колсак? Джон Кол-сак, Нью-Йорк. Понятно.
Флейшер вывел фамилию печатными буквами и передал листок Сегунде.
— Возвращайся быстро к себе, Арт, — сказал он. — Дэвидсону нужно все, что у нас есть по Джону Колсаку, делегату от Нью-Йорка. Похоже, человек из Манхэттэна. Приготовь ответ и позвони Марку. Он в мэрии.
— После полуночи моя ставка удваивается, час идет за два, — весело напомнил Сегунда и убежал, тряся огненно-рыжей шевелюрой.
— Вы уладили вопрос с билетами для зрителей? — спросил Флейшер. Аббот кивнул.
— Завтра вечером их кончат печатать. Не стоит, чтобы эти бумажки видели раньше времени. В четверг распространим.
За разговором помощники Робертса не заметили, как наступила среда. Девятый этаж не спал. В комнатах, где работали добровольцы, беспрерывно трезвонили телефоны. На столах валялись бумажные стаканчики и обертки от бутербродов. Раскрасневшиеся от возбуждения молоденькие секретарши сновали из номера в номер с бумагами в руках.
Коридор возле апартаментов губернатора Калифорнии был забит народом, пришедшим поглазеть на потенциального кандидата в президенты. Каждые пять минут он появлялся в дверях, выпроваживая очередного гостя, и тогда его встречал восторженный гул, в ответ на который Робертс всякий раз приветственно взмахивал огромной ручищей.
В фойе тоже было полно посетителей. Кое-кто из них уже начинал зевать. Ковер пестрел окурками, спичками, обрывками газет и кинопленки. Шесть журналистов рядком расположились вдоль стены. Один счастливчик раздобыл себе стул, остальные сидели прямо на полу. Все шестеро разом вскочили, когда раздвинулись створки центрального лифта и появилась новая гостья. Это была Грейс Оркотт. С ее приходом сонная полуночная атмосфера фойе мигом посвежела. Репортеры тут же окружили женщину, а телекомментатор сунул ей под нос микрофон.
— Что привело вас сюда в такой ранний час, миссис Оркотт?
Она улыбнулась.
— Формальности. У меня рабочая встреча с губернатором Робертсом. Наконец-то он выкроил для меня немного времени.
— Вы согласны с мнением, что шансы Робертса с каждым часом растут?
— Дела губернатора идут очень хорошо, — ответила Грейс и, отведя ладонью микрофон, зашагала по коридору к номеру босса. У дверей женщина постояла немного в толпе посетителей и, когда губернатор появился на пороге, шагнула к нему. Робертс встретил ее с восторгом.
— Наша Грэйс, как всегда, восхитительна! — воскликнул он.
Грейс Оркотт пробыла в номере губернатора почти полчаса. Когда она вышла от кандидата, на ее лице светилась все та же царственная улыбка. Репортеры ринулись вперед, но Грейс отказалась комментировать итоги встречи. Она вошла в кабину лифта и села на низкую зачехленную скамеечку. Теперь, наедине с собой, она больше не улыбалась. Только задумчиво покусывала нижнюю губу.
Лампы освещали пустые письменные столы, пол был усеян бумагами. Верхний угол большого плаката с портретом Манчестера оторвался и повис, как поникший в безветрие вымпел. Телефон молчал.
Арчи дю Пейдж сидел в крутящемся кресле, задрав ноги на стол. Ему смертельно хотелось спать, но не было сил подняться и дотащиться до своего номера.
Кей Оркотт вошла в штаб Манчестера и села на край большого стола. Она с любопытством неотрывно и чуть насмешливо смотрела на Арчи.
— Теперь понял, каково быть руководителем кампании? — проговорила наконец она.
— Хорош руководитель! Только и может, что проигрывать!
— Все не так уж и скверно, Арчи. Перед тобой — живой пример того, как симпатии склоняются на сторону Манчестера.
— Пример? Да, только вот жаль, что твои
