— Но Оскар! Здесь не работают сакральные ритуалы. Я могу взять это в руки, не опасаясь возмездия. А ты — можешь взять в руки это…
Эккур достал из-за пояса железную палку, в которой Оскар узнал «Стрелы Ангела», укороченные графиней.
— Вот дурак, — удивился он. — Если здесь не работают Стрелы, зачем ты таскаешь их с собой?
— В память. Это самый дорогой подарок, сделанный Ангелу Человеком. Даже если он бесполезен, я не могу от него отказаться. Это больше, чем дар. Почти что жертвоприношение, сделанное во имя добра. Эта вещь стала моим талисманом. Когда я беру ее в руки, я начинаю верить в себя…
— У меня уши болят от твоей трескотни, — признался Оскар, вооружаясь обрезком водопроводной трубы. — Уйди отсюда. Ей-богу, отойди подальше, пока я не засветил по твоей башке.
Витрина рассыпалась по тротуару. Замигала лампочка, запищала сигнализация. Оскар пролез в помещение по хрустящим осколкам, один за другим стал выдвигать бесконечные ящички аптечных шкафов. Сунул в карман упаковку шприцов, рассыпал по полу какие-то препараты. Он шел наугад и боялся не успеть до приезда полиции. Когда нужный ящик попался в руки, уже гудела сирена. Оскар остановился у зеркала подсобки, освещенной уличным фонарем. Тень от рамы лежала у него под ногами, тень растения в цветочном горшке, занавески… Лишь его эфемерная персона не давала тени. Оскар спрятал пачку за пазуху, и она растаяла. Достал из-за пазухи — она проявилась. Неожиданно для себя он понял, за счет чего достигается эффект невидимости, и как его собственное инородное поле может не вписаться в «реальную» частоту, сохраняя при этом все функции. Оскар понял, как это можно поправить, если задаться целью. Но кто мог задать ему цель в этом мире, он не знал и старался не думать. В его голове в авральном режиме зрел расчет генератора, который позволит полтергейсту вернуть визуальный облик. Оскар пожалел о том, что не подумал об этом раньше, когда все было под рукой: лаборатория и Густав, который полжизни бы отдал, чтобы снова стать человеком. Тогда ему не пришло бы в голову. Сейчас не имело смысла. Отчаяние взяло за душу человека. «Мирка, — сказал он, обращаясь к своему отсутствующему отражению, — почему я не знал тебя раньше? Может, жизнь сложилась бы по-другому».
— Оскар… — Ангел вскарабкался на подоконник, и его тень немедленно легла на пол. — Оскар, открой… — Эккур постучал в окно и обернулся. Мигалки уже въехали в переулок и окрасили его в синий цвет. — Скорее! — Стекляшка вылетела из форточки и разбилась, в помещение аптеки проникла рука, потянулась к упаковке с лекарством, но немножко не достала до цели.
— Вспомни, Ангел, как вы тестировали прибор? Ты брал его с собой в этот мир?
— Нет, этого нельзя было делать. Оскар, давай сюда… Давай же скорее…
— Как вы тестировали Греаль?
— Не знаю, не знаю… — ответил Ангел, он еще раз попытался зацепить коробку рукой, но Оскар строго держал дистанцию. — Они тестировали на мне, на мне… на моей частоте. Это они сказали, чтобы я предупредил тебя…
Оскар вложил в руку страждущего шприцы с препаратом, и того вмиг сдуло с форточки.
— Это все! — сказал он и почувствовал, как холодный пот потек по виску. — Мирка, это конец. Ампулы не помогут. Я захлопнулся в сейфе вместе с ключами, а заодно прихватил с собой этого… несчастного наркомана. Но он-то просто дурак, а я… что же я натворил?! Как не подумал об этой простой ловушке! Мирка! — обратился он к пустому зеркалу. — Прости, что боялся тебя, прежде чем понял, что ты такая же точно трусиха. Прости, что позволил тебе удрать в форт. Сколько времени бездарно потеряно! А с другой стороны… если б я тебя не нашел, то потерял бы всю жизнь. Нет, это не Деев, это я нашел тебя и послал его за тобой в Люксембург, но ты наверняка не помнишь. Да и неважно…
Пятно света на полу посинело. Оскар вышел на тротуар сквозь размолоченную витрину.
— Вон он! — вскрикнул полицейский, выпрыгивая на ходу из машины. — За угол побежал! Туда! Туда!..
Двое полицейских пронеслись мимо и скрылись за углом, а третий врезался в него с разбегу, чертыхнулся, плюнул через плечо и продолжил погоню. Только палка, похожая на «Стрелы Ангела» осталась валяться в осколках.
— Прими мой добрый совет, Человек разумный, — сказал Валех. — Если ты не хочешь, чтобы незнакомые люди в метро над тобой смеялись, не надо смешить незнакомых людей. Не надо шататься ночами по городу, засиживаться в гостях и напиваться так, чтобы на утро не помнить, откуда фонарь под глазом.
— Каждый живой человек имеет право на синяк под глазом, Валех. И не обязан объяснять, где и почем он его приобрел. Пьянка тоже была не такая, чтоб зашататься. Был увлекательный разговор. И я не жалуюсь тебе, Ангел, даже не прошу, я требую, чтобы ты меня защитил, если ты мой Хранитель! Защитил и объяснил мне, что это было? Либо ему, либо мне… кого сочтешь более понятливым и разумным. Пусть до кого-нибудь из нас дойдет, что миры не пересекутся, даже если один из нас возомнит себя всемогущим.
— Вы просто загнали друг друга в угол.
— Нет, Валех. А даже если ты прав… У Человека, загнанного в угол, пересекается что угодно. Даже параллельные прямые, только это добром не кончается.
— Если твой персонаж однажды постучит к тебе в дверь, можешь оставить роман и уйти, потому что большее никакому Автору не дано.
— А если не постучится?
— Значит твой роман, Человек, займет место на полке библиотеки уходящего мира, чтобы упокоиться под слоем пыли, как миллиарды томов, написанных до тебя, но не сказавших миру ни слова Истины.
— Уйти? Ты предлагаешь мне оставить собственный дом только из-за того, что у меня случилось видение? Куда мне идти, Валех?
— Туда, где ты не сможешь посмотреть в глаза вымыслу. Все, что является из фантазии, называют «нечистой силой». Ты, божий Человек, не первый и не последний, кто плюнет через плечо и перекрестится, увидев «нечисть». Если он однажды постучит в твою дверь, тебе придется закрыть глаза, бежать и молиться Богу.
— Почему бежать должна я, а не он?
— Потому что ты, всемогущий Автор, знаешь, что ваши миры не пересекутся, а он, персонаж, сумел доказать обратное.
Нападение на пункт охраны правопорядка случилось, когда не ждали. Когда противник еще не расчехлил оружие, не занял места в окопе. Он только пришел на работу и выключил сигнализацию. В тот день начальник чувствовал себя неважно, потому что накануне отметил юбилей. Он зашел в кабинет, вынул из стола документы, принялся за работу, но вдруг поднял глаза к потолку и понял, как выглядит белая горячка. Кусок водопроводной трубы, найденный на месте ограбления аптеки, висел аккуратно над его головой. Висел, покачивая биркой. Неотвратимо и в то же время нерешительно, словно выбирая точку удара на его покрасневшей лысине. Начальник открыл рот, но на помощь позвать не успел. Его голова упала на папку с бумагами и повредила челюсть. Он чувствовал, как связка ключей вылезает из кармана наружу; видел, как она издевательски кувыркается в воздухе, как ключ вонзается в сейф, и сосуд с камнями, конфискованный у преступника накануне, вылетает, а затем растворяется в воздухе. Если б у начальника отделения не отшибло мозги, он бы решил, что сошел с ума. От «исторического предмета», который он лично собирался нести экспертам, осталась только бумажка. «Потир с камнями… — было написано на ней, — в количестве одна штука».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
