но я тоже заявляла права на него. На каждом дюйме его кожи, к которому я прикасалась, была печать обладания, невидимая подпись, которую он мог чувствовать, и я знала, что она была там.
Мы двигались вместе на его простынях, целуясь и цепляясь друг за друга, пока наши тела сталкивались и отступали, пока пути назад не стало. Он врезался в меня, и я откинула голову назад, постанывая от удовольствия-боли от того, что он так глубоко внутри меня. Мои внутренние стенки напряглись, вытягивая из него гортанный стон, а затем мы оба получили разрядку.
Я кончила, влажная и возбужденная, так сильно, что меня затрясло от этого. Он дернулся раз, затем два, погружаясь так глубоко, как только мог. Его член пульсировал, покрывая мои внутренности, пока он изливался в меня.
Без презерватива.
Это была мимолетная мысль, на которую мне было наплевать.
Уэстон взял мое лицо в ладони и крепко поцеловал, его язык скользнул мне в рот. Я скользнула ладонями вверх по его рукам, легкие толчки сотрясали мое тело, когда мы целовались, не имея цели, кроме друг друга.
В конце концов, когда мы задыхались, а наши губы покраснели и припухли, мы повернулись на бок. Мои бедра были покрыты его спермой. Скоро это начнет беспокоить меня, но не сейчас.
Он прижал большой палец к центру моего подбородка, затем провел костяшками пальцев по моей щеке и убрал выбившиеся пряди волос с моего лица.
— Я не хочу скучать по тебе так, как скучал последние две недели. Теперь с этим покончено, Элиза.
— Это так, — согласилась я, потирая его щетину. — Я тоже не хочу так по тебе скучать.
Меня захлестнули эмоции. Я втянула воздух и ущипнула себя за бедро, чтобы не разрыдаться, но это было почти невозможно. Мы пересекли границы в Калифорнии, но это было что-то другое. Мы вступали на непроверенную почву, зная, что там будут шаткие моменты, но все равно делали это.
— Это случилось, когда тебе было девятнадцать. Весенние каникулы.
Я нахмурила брови.
— Что случилось?
— Когда я увидел в тебе нечто большее, кроме сестры.
Мои мысли вернулись к тем весенним каникулам. Я отправилась в поездку в Мексику с группой девушек, затем на пару ночей навестила Эллиота, прежде чем вернуться в общежитие. Уэстон, конечно, был там. Он был полупостоянным членом семьи Леви.
Я сделала тысячу снимков своего первого занятия подводным плаванием и повесила их на телевизор в гостиной, чтобы показать Эллиоту. Когда мы были детьми, он пытался уговорить меня поплавать с маской и трубкой с ним на каникулах, но я слишком боялась.
— Фотографии в бикини? — догадалась я.
Его губы дрогнули.
— Нет, хотя они и не помогли. Это была ты.
— Я? Я всегда была собой.
— Ты вошла в желтом сарафане. В Колорадо все еще было чертовски холодно, но ты была там, вся загорелая и счастливая, как будто только что сошла с пляжа. Я помню, как услышал, как открылась входная дверь, и вышел, чтобы помочь тебе донести сумки. В ту секунду, когда я увидел тебя, я был буквально поражен. Я подумал, это моя Элиза, захватывающая.
У меня отвисла челюсть.
— Я… я не знаю, что сказать.
Он ухмыльнулся.
— Мне было двадцать три, почти двадцать четыре, и я чувствовал себя самым большим извращенцем, разглядывающим тебя. Потом ты замучила меня фотографиями в бикини, и мне пришлось скрывать эрекцию и от тебя, и от твоего брата.
Мои глаза расширились.
— Ты ушел и не появлялся до конца моего визита.
Он серьезно кивнул.
— Ты хоть представляешь, в каком я был ужасе? Все, что ты делала, это жила своей жизнью в собственном доме, а у меня текли слюнки из-за тебя.
Я чуть не рассмеялась над выражением его лица. Он действительно думал, что сделал что-то не так. Я бы никогда не сказала ему, что дало толчок к измененению, потому что не думала, что ему понравится это знать. Я потеряла девственность в колледже с парнем, который оценил мою полную фигуру. Его явное, пылающее влечение ко мне перевернуло мое представление о себе. Я превратилась из застенчивой старшеклассницы в студентку колледжа, которая наконец-то познала свою чувственность и заявила о себе.
— Я не была ребенком, Уэст. Ты всего на четыре года старше меня.
— Но эти четыре года всегда были монументальными. Они сделали так, что я никогда не рассматривал тебя как возможность.
— А потом ты это сделал.
— Да, — выдохнул он. — Ты должна понять, я тогда управлял Andes. Каждый день носил костюмы, принимал решения стоимостью в миллионы долларов, отвечал за средства к существованию тысяч людей. Мне было двадцать три, но разница между нами все еще составляла световые годы. Ты была младшей сестрой Эллиота, а я был генеральным директором своей собственной компании.
Я кивнула.
— Теперь я понимаю. Прости, что заставила тебя возбудиться.
Он усмехнулся.
— Это действительно вскружило мне голову, ты, маленькая паршивка.
Я рассмеялась, протягивая руку.
— Я знаю, и я сочувствую тебе, правда, но я не знаю, что сказать. Ты меня удивил.
Он крепко прижал меня к себе, улыбаясь и касаясь губами моей щеки.
— Я хотел, чтобы ты поняла, что это не внезапно.
— Мне нравится это знать, — я посерьезнела, наклонив голову, чтобы видеть его. — Для меня это тоже не неожиданно.
— Время выбрано самое подходящее, — он звучал так уверенно, что у меня не было выбора, кроме как поверить ему.
— Мы можем подождать две недели, прежде чем сказать ему? — спросила я.
Его дыхание участилось.
— Чем дольше это будет продолжаться, а он не будет знать, тем тяжелее будет.
Я переплела свои пальцы с его. Он поднес наши соединенные руки к своему рту, запечатлев поцелуй на костяшках моих пальцев.
— Я знаю, но я думаю, что мы обязаны ради самих себя по-настоящему стать парой, прежде чем встречаться с ним лицом к лицу. Сначала я хочу убедиться,
