— У тебя идеальные ноги, Энни.
— И ты не против, чтобы другие мужчины смотрели на них?
— Ну, если они будут только смотреть, почему же я должен быть против?
Энни довольно улыбнулась. Ответ полностью ее удовлетворил. Взглянув на себя в зеркало, она сказала:
— Я хотела бы сделать короткую стрижку. — Она по-прежнему носила распущенные волосы.
В ответ Лаури пробормотал:
— Ты же знаешь, что мне нравятся длинные волосы.
— Но это мои волосы! — надувшись, воскликнула Энни.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Да никто и не спорит с этим, милая. Просто ты спросила мое мнение насчет твоего платья, поэтому я решил, что ты хочешь также услышать, что я думаю о твоих волосах.
Она вдруг бросилась к мужу и села к нему на колени.
— Скажи, я действую тебе на нервы?
Возможно, во всем виновато платье, но сейчас Энни чувствовала себя скорее девочкой-подростком, чем женщиной двадцати семи лет и матерью двоих детей.
Лаури погладил ее по щеке.
— Мне нравится, когда ты ведешь себя, как маленькая.
Энни коснулась его усов.
— Почему ты их не отпустишь «а ля Сапата»? — Он уже отказался отпускать волосы, считая, что будет выглядеть нелепо.
— Мне нравятся мои усы такими, какими они есть.
— Так почему же я должна оставлять для тебя длинные волосы, когда ты не хочешь отрастить для меня усы? — Энни сделала вид, что обиделась.
— По той же причине, по которой мы выбрали обои с цветочным орнаментом вместо геометрического, который мне лично нравится больше. Рисунок на обоях для меня не так важен, а вот длина усов важна. Если тебе очень хочется, Энни, сделай стрижку.
Лаури всегда умел привести удивительно разумные доводы, что было одной из причин, почему у них не возникало раздоров, как у Каннингхэмов. Фактически они никогда не ссорились.
Энни решила оставить свои волосы в покое.
Энни поспешила домой, оставив Сару в школе, а Дэниела — на попечении воспитателей. Дэниел просил, чтобы она водила его в садик пять раз в неделю вместо трех. Возможно, в следующем семестре…
Энни сделала все, что было запланировано на утро. Кровати были уже застелены, а тарелки, оставшиеся после завтрака, вымыты. В пятницу Энни обычно убирала в холодильнике и пылесосила наверху. После этого она пекла стилизованные фигурки человечков из имбирного теста и готовила кекс с начинкой из чуть проваренных фруктов — на случай, если кто-нибудь заглянет к ней на чашечку кофе. Хотя она очень надеялась, что этот кто-нибудь не задержится надолго, поскольку ей еще надо было успеть дошить платье для Сары. Девочка очень быстро росла, и пиджак скоро будет ей мал.
На дворе стоял март и, следовательно, было ветрено. Сухие листья хлестали Энни по ногам и неслись дальше, застревая в высокой живой изгороди Траверсов. Пожилые супруги постепенно отгораживались от внешнего мира, прячась за высокими деревьями и кустарниками. Позже мистер Траверс появился во дворе, убрал опавшие листья и с немым укором взглянул на соседние дома. Прошлой осенью он смел у себя все до единого листочка, заготовив компостную кучу, и негодовал по поводу того, что на его участок ветер опять нанес листья с территории менее сознательных садоводов.
В доме Менинов было очень тепло с тех пор, как они установили у себя центральное отопление. Энни проверила газовый котел на кухне. Дэниел был убежден, что внутри бойлера живет волшебная фея, которая каждое утро зажигает огонек, чтобы приготовить себе завтрак, а перед сном гасит его.
После того как холодильник был вымыт, Энни удовлетворенно вздохнула. Она уже собиралась отнести пылесос наверх, когда в дверь кто-то позвонил.
«Кого это принесла нелегкая?» — недовольно подумала она и, прежде чем открыть дверь, поправила передник.
На пороге стояла Сильвия в позе фотомодели с обложки журнала. Она выглядела сногсшибательно в коротком пушистом пальто белого цвета, накинутом поверх черного мини-платьица. На ней были солнцезащитные очки и огромная черная шляпа, украшенная белым пером.
— Привет, Энни, — как ни в чем не бывало промурлыкала Сильвия, словно они виделись только вчера, а не два с половиной года назад.
— Входи, — запинаясь, проговорила Энни.
Сильвия проплыла в гостиную и устроилась на маленьком диванчике, а Энни в неуклюжей позе застыла у двери.
— Хочешь кофе?
— Пожалуй. Только никакого молока и сахара, — добавила Сильвия, как будто Энни ничего не знала о ее вкусах.
Когда Энни вернулась с двумя чашками кофе, Сильвия, уже сняв шляпу и очки, с интересом рассматривала комнату.
— Вижу, у вас новые обои, — отметила она.
Обои были перламутрово-бежевого цвета с нечетким узором.
— Лаури хотел купить обои с квадратами и треугольниками, однако я все-таки остановилась на цветочном орнаменте.
— Держу пари, такой серьезный вопрос обсуждался в семье Менинов по меньшей мере целый месяц.
Энни поставила чашки на кофейный столик с такой силой, что жидкость выплеснулась на полированную поверхность.
— Ты за этим явилась сюда спустя столько времени? — резко спросила она. — Чтобы язвить?
Сильвия, похоже, нисколько не смутилась.
— Я лишь пришла посмотреть, как у тебя дела.
— У меня было все хорошо, пока не появилась ты.
— А как Лаури и дети? — Сильвия вынула из кармана украшенный вышивкой носовой платочек и вытерла разлившийся кофе.
— В полном порядке, спасибо. Саре очень нравится в школе, а Дэниел прекрасно освоился в садике. Они оба переболели свинкой и краснухой, но все обошлось. Лаури набрал немного лишнего веса, но в остальном у него все хорошо. А как Эрик?
— Эрик! — Глаза Сильвии засверкали. — У него все в полном ажуре. Он теперь самостоятельно ведет дела. Люди говорят, что его ждет еще более успешная карьера, чем у отца.
— Это хорошо, — сказала Энни. — А ты-то как?
Сильвия гордо тряхнула русыми волосами.
— Превосходно. Никогда еще я не чувствовала себя лучше. Но вижу, это пустая трата времени — спрашивать, как дела у тебя, Энни. Ты выглядишь очень довольной домохозяйкой в этом переднике, на фоне новых обоев.
— Думаю, тебе лучше уйти, — сказала Энни.
— Но ведь я еще не допила кофе! — Сильвия, вскинув свои идеальные брови, сделала вид, что она вне себя от гнева.
— Хорошо, допивай и проваливай.
— Ну, если ты настаиваешь. — Вздохнув, Сильвия стала маленькими глоточками цедить свой кофе.
Энни же так и не притронулась к своей чашке. У нее кружилась голова. Что случилось? Сильвия была ее единственной подругой. Они когда-то поклялись, что ничто не помешает их дружбе. Возможно, клин между ними вбила именно она, бесцеремонно предположив, будто Эрик… А какой была бы ее реакция, если бы Сильвия обвинила Лаури в том, что он не просто скучный человек, а делает нечто ужасное?
