Сильвия оборвала ее на полуслове.
— И если мне не изменяет память, ты хотела второго ребенка сразу же после Сары, а не целых два года спустя.
— Лаури… — начала было Энни, но подруга снова ее перебила.
— Помнишь, как мы частенько представляли себе наши пышные свадьбы? — задумчиво произнесла Сильвия. — Выходя замуж за Эрика, я надела платье, о котором всегда мечтала. Однако я что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь хотела пойти под венец в присутствии почти полдюжины гостей в том отвратительном одеянии, в которое облачилась. А что касается моего красного костюма, то я сразу же избавилась от него.
— Пышные свадьбы не бывают дешевыми, — вяло сказала Энни.
— Но ведь Сиси предложила полностью оплатить стол, да и дядюшка Берт предлагал свою помощь.
— Лаури не желал принимать подачек, — тихонько проговорила Энни.
— Ну какая же это подачка? Ведь Сиси относится к тебе, как к дочери. Однако Лаури настоял на скромной свадебной вечеринке. И он все-таки добился своего и продолжает гнуть свою линию во всем, что касается по-настоящему серьезных вещей.
Энни выпила херес, даже не заметив этого. Она, пошатываясь, подошла к дивану, испытывая легкое головокружение.
— А почему мы обсуждаем мой брак, если не удалась твоя супружеская жизнь? — спросила она.
Сильвия подалась вперед. Ее лицо исказила гримаса, словно она силилась что-то объяснить.
— Потому что ты задыхаешься, Энни. Настало время наконец перестать играть роль этой чертовой покорной девочки-жены, которая всем желает угодить, и стать искрометной, остроумной и смышленой Энни, которую я когда-то знала. Мне кажется просто невероятным, что у вас с Лаури никогда не бывает ссор. Скорее всего, вы никогда не обсуждаете спорные вопросы.
— Лаури… — Энни сделала паузу. — Думаю, это моя вина. Я слишком быстро уступаю.
— Настало время для того, чтобы твой муж понял: он женился на человеке с твердыми убеждениями и крутым нравом.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — чуть слышно сказала Энни.
— Я и сама не очень понимаю. Но единственное, что я знаю: ты превратилась в зомби с тех пор, как вышла замуж за Лаури.
Энни засмеялась.
— По-моему, ты преувеличиваешь, Сил.
— А херес есть еще?
— В буфете, возле холодильника.
Вскоре Сильвия вернулась с бутылкой и снова наполнила бокалы.
— А почему ты решила прийти? — спросила Энни.
— Потому что Эрик вел себя сегодня утром особенно мерзко, и мне захотелось с кем-нибудь поговорить. — Сильвия вернулась на коврик у камина. — У меня есть только один человек, к которому я могу пойти. Я ужасно скучала по тебе.
— Я тоже.
Сильвия улыбнулась.
— Однако я не собираюсь выслушивать слова сочувствия в свой адрес. Я думаю, что и тебе стоит узнать правду о себе.
— Что ж, должна сказать, это очень любезно с твоей стороны, — язвительно произнесла Энни. — Твой брак находится на грани краха, поэтому ты пытаешься убедить меня, что и у меня есть проблемы!
— Не в этом дело. Мне просто надоело смотреть, как ты лебезишь перед Лаури. Можно подумать, что он твой отец, а не муж.
Перед глазами Энни все поплыло, у нее не было сил рассердиться. Она прилегла на диван и проворчала:
— Да отцепись ты, Сил.
— Бог мой, Энни, — сказала Сильвия, вздохнув от удовольствия, — я пьяная в стельку. — Она поставила на пол бокал и растянулась прямо на коврике.
— А куда мы пойдем отсюда? — осторожно спросила Энни.
— Отсюда? Как только я протрезвею, я отправлюсь в Ливерпуль, чтобы купить себе платье, которое увидела в модном салоне, чтобы сегодня вечером пойти в нем на званый вечер. Оно очень изящное, пурпурного цвета, полностью обшито бахромой. В таких платьях танцевали в двадцатых годах. Не помню, как называется этот танец.
— Чарльстон.
— Точно.
— Майк Галлахер женился сразу же после Нового года, напялив на себя кожаную куртку, обшитую бахромой.
Сильвия подняла голову. Она была потрясена.
— Майк женился?
— Тетушка Дот ужасно рассердилась, но, по-моему, он выглядел великолепно.
— Ух ты! Я никогда тебе этого не рассказывала, Энни, но когда я увидела Майка в «Каверне», я подумала о том, как шикарно он выглядит с этой своей роскошной шевелюрой, напоминая Генри Пятого. Я даже пожалела, что когда-то бросила его.
Энни икнула.
— Вообще-то уже поздно об этом сокрушаться, ты потеряла его навсегда.
— Вот черт! — Сильвия ударила кулаком по коврику. — Я как раз подумала, что если когда-нибудь уйду от Эрика, то смогу заполучить Майка.
— А ты собираешься от него уйти? — Энни старалась выглядеть очень серьезной.
— К этому все идет. Когда-нибудь секс приестся, и между нами останется только ненависть. Правда, эта семейка никогда не допустит развода. — Она положила руки под голову, уставившись в потолок, и задумчиво произнесла: — Наверное, я стану монахиней.
— В пурпурном платье с бахромой? — спросила Энни, засмеявшись.
— О Энни! Ну почему мы с тобой такие несчастные?
— Хочешь верь, хочешь нет, Сил, — медленно сказала Энни, — но я ни в коей мере не чувствую себя несчастной.
— Это все потому, что твоя голова набита ватой.
— Ну тогда каждому следует вместо мозгов иметь вату, и на свете жилось бы лучше.
Вдруг открылась дверь черного хода, и Валерия Каннингхэм крикнула:
— Энни, ты дома? — Она вошла в комнату с Дэниелом. — Ты не появилась в садике, поэтому я подумала, что лучше привести его домой.
Она действительно забыла забрать своего сына! Энни сделала смелую попытку сесть на диване, но тут же со стоном упала:
— О боже, моя голова!
— Привет, Сильвия, — весело сказала Валерия. — Прошло столько времени с тех пор, как мы виделись последний раз.
Она сделала обеим черный кофе.
— Вот это неожиданность, — проговорила Валерия. — Никогда бы не подумала, что увижу Энни Менин в стельку пьяную в это время суток.
Энни все еще была навеселе, когда Лаури пришел домой. Он посмеялся и никак не прокомментировал отсутствие ужина. Она же ни словом не обмолвилась о том, что забыла забрать из садика Дэниела, считая, что допустила непростительную халатность. Когда хмель прошел, Энни стало стыдно. Сильвия уехала в Ливерпуль на такси, поскольку была слишком пьяна, чтобы вести машину, но собиралась вернуться за своим автомобилем.
Лаури как раз чистил картофель, когда в дверь черного хода с шумом влетела Сильвия. Она тут же сняла белоснежное пальто и бросила его на пол.
— Ну, как я выгляжу? — спросила она, виляя бедрами.
