не гнушается, а как до дела, в кусты. Может, тебя мильтоном сделать? Ты посмышлёнее будешь.
Помощник вежливо улыбнулся, не ответил.
— Так чего с этими пришлыми делать, из ГеэПеУ?
Тот развёл руками, мол, откуда знать. Краплёный вздохнул, всё приходилось делать самому.
Старший милиционер разговором с Фёдором Куликом тоже доволен не был — по его мнению, бандит в последнее время стал слишком наглым, власть почуял. Если случится перестрелка, можно будет это исправить, только так, чтобы никто ничего не заподозрил, а кореш у Кулика куда умнее и сговорчивее, с ним Кривошеев всегда общий язык находил.
Пивная напротив гостиницы у местных спросом не пользовалась — цены здесь задирали для приезжих. Работник прилавка лениво протирал кружки, при виде начальника местной милиции наклонился и доверительно сообщил, что вот только что заходил военный, искал Кривошеева, а потом пошёл в гостиницу, заселяться.
— Как заселится, ещё заглянет.
Кривошеев сделал заказ, уселся так, чтобы видеть улицу, забрал у подавальщицы графин и тарелку с пирогами, налил полную рюмку, досадливо крякнул. Перед входом в пивную остановилась бричка, перекрывая весь обзор. Через несколько секунд в дверь вошла девушка лет двадцати, полненькая, рыжая и вся в веснушках. Лицо у неё было бледное, в руках девушка держала саквояж. Увидев человека в форме, она смутилась, и хотела было выйти обратно, наружу, но выход ей перекрыл красноармеец.
* * *
Рецепт настойки Маше оставила бабка — вытяжка из нескольких растений вызывала спазм мышц, сердце начинало гонять кровь в основном по малому кругу, а конечности и голова холодели, сосуды в них сжимались. Само собой, старуха не понимала, как это работает, а Сазонова-младшая — поняла, и даже в техникуме опыты проводила и над собой, и над другими.
С собой склянку Маша носила на всякий случай, и тут как раз он представился — надо было или отправляться с Сергеем в милицию, где у неё бы отобрали драгоценности Звягиной и заперли на год или два, или ложиться рядом с Гришей в могилу. Девушка выбрала третье, изобразила собственную смерть, даже что-то такое возвышенное сказала, а потом на несколько секунд потеряла сознание. Если бы Сергей догадался размотать платок и прощупать пульс на шее, то сразу понял, что его обманывают, но Маша сунула ему руку, и пульс он проверял на запястье. Эффект держался недолго, две-три минуты, ноги после этого слушались плохо, Сазонова, мало что не соображая, еле добежала за Сергеем до повозки. А потом молодой человек сам дал ей время уехать — забрал лопату и ушёл.
К этому моменту девушка выпила ещё одну склянку, в которой содержался экстракт красавки в сочетании с эпинефрином, который, как утверждал североамериканский доктор Абель, вырабатывается надпочечниками в момент опасности. В голове словно шаровая молния взорвалась. Маша вдруг поняла, что оставила сумочку с ценностями и настойками в овраге. Получалось, что зря она рисковала, всё равно имущества лишилась, только возвращаться за ним времени и сил не было, кое-как вывалила Поземскую, забралась в кибитку, тронула кобылу, и через десять минут провалилась в сон.
Девушка очнулась примерно в пять вечера. Лошадь почти добрела до Кандагуловки, но свернула на Мельково, откуда её взяли полгода назад. Пока Маша пыталась прийти в себя, прошло ещё полчаса. Чувствовала она себя отвратительно.
Красноармейцев Сазонова увидела, когда снова выворачивала на дорогу, двое бойцов проскакали, напугав кобылу, и быстро уходили вперёд. На повозку, едущую из другого села, они внимания не обратили. Маша не спешила, она осталась почти без денег, и могла рассчитывать только на повозку, которую вечером всё равно не продашь. Темноты она не боялась, и хотела к ночи добраться до Александровского, переночевать возле станции, а уже на следующий день, избавившись от лошади и кибитки, сесть на поезд, идущий в Москву.
Драгоценностей было жалко, но девушка в их потере в этом не винила никого, кроме себя. Не винила она и Сергея, который её готов был застрелить, тот ей почти ничего плохого не сделал, а вот другого чужака, который представлялся Липшицем, и копался в прошлых делах, считала ответственным за то, что ей пришлось бежать.
— Но он своё получит, — подвела Маша итог собственным размышлениям, и чуть не упала на дорогу.
Голова закружилась, в груди сдавило, а перед глазами замелькали круги, в таком состоянии ехать ещё несколько часов девушка бы не рискнула. Можно было бы подлечиться, но все лекарства остались в сумочке, которую она забыла в лесу, а профессиональный опыт подсказывал, что с таким состоянием лучше не шутить. В Кандагуловке Сазонова была несколько раз, и видела вывеску гостиницы «Сибирский тракт», предлагающей «уютные номера с удобствами за небольшую оплату». Гостиницу она нашла, и даже собиралась туда зайти, но у входа стоял военный, и Маша подумала, что лучше зайдёт в артельную столовую, дождётся, когда человек в форме уйдёт, и уже тогда возьмёт комнату. В столовой тоже сидел человек в форме, милицейской, правда, он внимания на Сазонову не обратил, зато военный, стоящий у гостиницы, перешёл дорогу и преградил Маше путь.
— Гражданочка, вам плохо? — спросил он.
— Нет, — пискнула Маша, от волнения голова снова закружилась, и она упала на пол, прямо под ноги красноармейца.
— Вроде похожа, — Плошкин разглядывал справку, в которой говорилось, что Клавдия Сидоровна Агапова направляется учительницей в село Камышинка Убинского района Барабинского округа Сибирского края, — лицо круглое, волосы с пробором, печать как настоящая. И веснушки вон видать. Ты её знаешь?
— Видел здесь пару раз, — Кривошеев вытирал мундир салфеткой, Машу стошнило прямо на него, когда милиционер попытался её поднять, — вроде она.
— С описанием Марии Сазоновой тоже совпадает, но особых примет нет, — комзвена опёрся о стену, обморочная комплекцией обладала плотной, и держать одной рукой её, а другой — лист бумаги, было неудобно, — что будем делать?
— Давай её в участок, — со вздохом посмотрев на почти полный графин, оставшийся на столе, сказал Кривошеев, — пусть посидит, и целее будет, и места у нас там достаточно. Доктора я к ней позову, Яков Самуилыч у нас по обморокам большой специалист, специализируется на женских болезнях. Ну а с утра в Камышинку кого пошлю, или оттуда кто приедет, тогда и опознают. Вы, товарищ, не беспокойтесь, опыт имеется.
Дойдя до участка, старший милиционер отпер амбарный замок, распахнул дверь, пропуская Плошкина с Машей на руках в участок. Девушку поместили в камеру, Кривошеев расщедрился, принёс старый
