на него в ожидании приказов.
Озябший и встревоженный, он сидел над картой в тусклом свете.
‘Ринглинг’.
‘ Сахиб.
‘Знают ли лодочники эту страну?’
‘ Нет, сахиб. Они никогда не были здесь.’
‘Ты знаешь это?’
Мальчик несколько минут изучал карту.
"Нет", - сказал он наконец.
Хьюстон хмыкнул.
Мальчик тихо сказал: ‘Лодочники устали, сахиб. Может быть, кому-то еще стоит занять очередь.’
‘Может быть", - сказал Хьюстон, не потрудившись серьезно обдумать это предложение. Гребцы пели в начале путешествия, но они не пели уже несколько часов, требуя всего своего мастерства и концентрации, чтобы не дать лодкам перевернуться. Он не представлял себе шансов кого-либо другого на этой работе.
Губернатор предложил, чтобы они двигались без остановок в течение первых двадцати четырех часов путешествия, чтобы выйти за пределы караванного пути, который проходил поперек реки с востока на запад. Но губернатор не видел этой опасной воды с ее подводными скалами и непредсказуемыми течениями.
Хьюстон принял решение, свое первое, и сразу почувствовал странное облегчение духа.
‘ Мы остановимся на ночь, ’ сказал он. "Скажи им, чтобы они высматривали место, где можно остановиться’.
Свет шел быстро. Снова стало совсем темно, прежде чем на сплошных черных стенах, проносящихся мимо с обеих сторон, начали появляться крошащиеся углубления. Лучник дотянулся своим багром и в конце концов поймал, прыгнул в ледяную воду и посадил их на мель, ловко маневрируя лодкой, чтобы остальные могли последовать за ним.
Они зажгли лампы и провели разведку.
Они причалили к полукруглому каменистому пляжу. Наверху легкие подъемы привели к ряду пещер.
‘ Здесь побывал медведь, ’ сказал один из лодочников.
Группа охранников осторожно исследовала несколько пещер. Они нашли еще одно свидетельство медведя; но медведя не было.
Они разожгли костры в двух пещерах из дерева рододендрона (настоятельнице и Маленькой дочери досталась одна пещера для себя), укрыли лошадей одеялами и привязали их за валуном на пляже.
Через несколько минут масло взбивалось для чая, рододендрон вспыхивал на сквозняке, а вечеринка таяла в оранжевом пламени. Хьюстон, мрачный и подавленный, быстро поел и пошел ложиться спать.
Капрал охраны подошел к нему, когда он засунул ноги в мешок.
‘Я выставил людей в пикет, трулку – четыре будут дежурить по два часа кряду’.
‘Хорошо’.
‘И Мать сейчас увидит тебя’.
Хьюстон вытащил ноги из мешка. Он надел свою меховую куртку и виновато вышел в горькую темноту – ведь он почти не думал о ней весь день – и поднялся в верхнюю пещеру. Два охранника с винтовками с несчастным видом сидели на корточках у ее входа. Он обнаружил, что они все еще едят, сидя на обернутых шерстью тюках с кожаными мешками.
‘О, Чао-ли, тебя так долго не было. Я думал, ты никогда не придешь. Разве это не чудесно?’
‘ Великолепно, ’ сказал Хьюстон.
‘Это самый чудесный день в моей жизни. Я не могу вспомнить ничего более замечательного. Чао-ли, тебе не кажется, что я мог бы немного подвигаться в лодке? Должен ли я все время оставаться в паланкине? Моя вуаль в безопасности.’
Она весь день носила тяжелую шелковую вуаль и теперь сидела спиной ко входу в пещеру, так что никто не мог ее видеть.
Он поймал предостерегающий взгляд Маленькой Дочери.
‘ Еще нет, добрая матушка. Возможно, когда мы покинем реку.’
- Завтра? - спросил я.
‘ Возможно, ’ сказал он.
Он забрался обратно, продрогший и подавленный, арак все еще был в его организме, снял ботинки, снова забрался внутрь и крепко заснул.
Шел небольшой снег, когда он вышел; но его настроение было необычайно приподнятым. Они добились, это факт, превосходного прогресса накануне. Возможно, в конце концов, можно было позволить кому-то другому сесть за весла. Он решил попробовать, и через час или два, когда первое уверенное пение стихло, поручил другим мужчинам выполнить эту задачу.
Он испытывал одну лодку за раз, и хотя они немного раскачивались и продвижение замедлялось, катастроф не было. Лодочники снова запели, когда они взяли верх.
Большую часть того дня (и годы спустя) их жалобные крики звенели в его ушах.
‘О, владыка Будда, облегчи нашу ношу...’
‘О, Владыка Будда, помоги нам в нашей задаче...’
‘О, Безграничный, нам нужна твоя сила...’
‘О, Будда, Господь, мы взываем к тебе...’
Возможно, Безграничный услышал; возможно, экспедиция просто превратилась в рутину. Второй день пролетел незаметно, и для Хьюстона в нем было мало того, что в первом.
Они расстреляли мост до полудня, быстро проехав под ним и не увидев ни души; и с этой связью с караванными путями и возможными преследователями позади него, он начал чувствовать определенную растущую уверенность. Кто-то, в конце концов, должен был вести. Это не было обязанностью, требующей многолетнего опыта скаутов; просто для удобства, чтобы один голос говорил, а остальные следовали. Было много квалифицированной помощи. Несколько охранников имели опыт слежки, и все двенадцать из них были хорошо вооружены. Ему нужно было просто доставить их в горы на юге, а там выбрать маршрут на восток, который привел бы их с неожиданной стороны в долину Чумби.
Загвоздка была, как он понял в тот вечер, в том, что стремительная река теперь уносила их в западном направлении. Карта была тибетской, с очень подробной информацией о местоположении сообществ горных и водяных дьяволов, менее подробной в чисто географических знаниях. Ближе к ночи, когда река вышла из своего похожего на каньон туннеля в широкую, усеянную камнями тундру, закат осветил далекие вершины кирпичного цвета. Ринглингу показалось, что он узнал в одном из них Нангу Парбата, а в другом - Чо Ойю. Вершины все еще были на много миль впереди, но таинственным образом на востоке. Они должны были быть далеко на западе.
Казалось, пришло время покинуть реку.
Лодочники остались с ними на ту ночь, но утром свернули свое судно и отправились по суше в Ямдринг. Хьюстон наблюдал за ними с некоторым беспокойством. Им потребуется пара дней, чтобы добраться до караванного пути (куда, возможно, уже добрались китайцы), а через два дня его собственный отряд может скрыться из виду в горах. Все равно это был риск. Он должен был уравновесить это с другим, с тем,
