Он добился своего. Расчетливая грубость его слов шокировала и испугала Анну. Раздался неприятный смех.
– Ну что… опять боишься? Меня, себя или тайных желаний, которые пытаешься скрыть под внешней неприступностью? Не нужно строить из себя испуганную девственницу. Я прекрасно знаю, как ты страстна. Твоя подруга Кэрол однажды давала мне послушать довольно интересную пленку, и я слушал, как ты стонешь от наслаждения, когда тобой овладевают, – он издевательски рассмеялся прямо ей в лицо.
– Неужели ты не знала, какую очаровательную игру придумали они вместе с твоим cher ami Уэббом Карнаганом? Это нечто вроде соревнования. Каждый должен записывать на магнитофон свои постельные сцены с другими, а потом они вместе все это прослушивают и получают массу удовольствия. По-моему, довольно остроумно придумано, тебе не кажется?
Анна почувствовала внезапный приступ тошноты. Ярость душила ее. Нет… Неправда! Он специально придумал это, чтобы сделать ей больно, чтобы отомстить за собственную уязвленную гордость.
– Вы лжете! – сказала она вслух. – И я больше не желаю ничего слышать. Поэтому вам лучше…
– Внимательно следи за своими словами, когда разговариваешь со мной, Анна Мэллори! Потому что мое терпение не безгранично. Учти, что я предпочитаю вообще не тратить времени на лишние разговоры. И мне не нужны посторонние эротические звуки, чтобы завестись.
Он продолжал стоять над ней. Его красивое лицо казалось еще более смуглым от плохо сдерживаемой ярости. Анна невольно отпрянула, что вызвало на лице Карима кривую ухмылку.
– Но, – вкрадчиво продолжал он, – я все-таки терпеливый человек. И я уверен, что наше время еще придет, – он сделал шутовской поклон и продолжал: – Простите, что потревожил ваш сон! Я подожду… и вы тоже. Bon matin.
Карим давно ушел, а Анна все не могла прийти в себя от боли и унижения. Если бы только она могла не слушать насмешливый, издевательский голос Карима! Неужели это правда? Неужели Уэбб и Кэрол действительно играют в эту «очаровательную игру»? Неужели они возбуждают друг друга таким образом? «Послушай, что записала я, а потом послушаем, что записал ты». Анна чувствовала, что у нее начинается истерика. Может быть, не стоило так опрометчиво отказываться от услуг Карима? Но он реагировал на отказ, как испорченный, избалованный ребенок, который никогда ни в чем не знал удержу. Неужели он говорил правду? Но даже если и так, почему она лежит здесь, съежившись, как перепуганный зайчишка? К черту Уэбба, вместе с его извращенными играми! И к черту Карима, который тоже всего лишь пытается вести игру по собственным правилам. Она не боится ни того, ни другого. И докажет это.
Гнев оживил Анну и придал ей силы, необходимые для общения с остальными гостями Гарриса. Судя по его словам, все они были очаровательны. Особенно греческий миллионер Петракис. Если она правильно поняла, то он недавно развелся со своей второй женой. А его нынешняя любовница, Сара Веспер, будет играть в фильме ее мачеху.
«Я свободна, – думала Анна. – Свободна!» Даже Гаррис постоянно напоминал ей об этом. Заканчивая макияж, Анна снова и снова повторяла своему отражению: «Я обязательно расквитаюсь с Уэббом… Я отплачу этому грязному мерзавцу его же монетой!»
Заново отделанная столовая на первом этаже выглядела очень по-испански. Несмотря на ранний час, там уже были сервированы коктейли.
Анна наконец решилась спуститься вниз. Она надела летнее шелковое платье с оборками на юбке. Узкий корсет приподнимал грудь, отчего та казалась больше. Последняя коллекция Сен-Лорана тоже отдавала дань испанскому стилю. Это платье придавало Анне дополнительную уверенность в себе, и она была готова к встрече с чем угодно… и с кем угодно.
Негромкая музыка заглушала рокот океана, а ее, в свою очередь, перекрывал шум голосов и громкий смех.
Сегодня в столовой не было видно операторов, инженеров и техников. Здесь была только элита, гости Гарриса – представители самых высоких кругов разных стран. Несмотря на ранний час, они явно весело проводили время.
В последний раз с тоской подумав о свежем, прохладном воздухе, о запахе сосен и океана, Анна вошла в столовую. И почти тотчас же рядом с ней оказался Гаррис Фелпс. Серые глаза пристально изучали ее лицо.
– Ты плохо спала сегодня? Я уже начал беспокоиться, что ты вообще не спустишься вниз. Конечно, мне следовало самому подняться к тебе, но… – он извиняющимся жестом показал на гостей, собравшихся в столовой, – ты же сама видишь, что здесь творится!
Нежно взяв Анну за руку, Гаррис аккуратно поцеловал ее в уголок накрашенного рта.
– Дорогая, ты выглядишь просто бесподобно. Пойдем, я познакомлю тебя с нашими гостями.
«Нашими гостями!» Гаррис мягко напомнил ей о том, что она должна исполнять обязанности хозяйки.
Его тактичность заставляла Анну невольно чувствовать себя виноватой.
– Я очень поздно проснулась, – шепотом ответила она, размышляя о том, стоит ли рассказывать Гаррису об утреннем посещении Карима. Но время было упущено. Гаррис уже начал бесконечные представления, переводя ее от одной группы гостей к другой.
Одно имя сменялось другим, и у Анны возникло ощущение, что она просматривает страницы светской хроники. Но некоторые из гостей все же выделялись на общем фоне…
Таки Петракис… Коренастый подвижный брюнет, который слишком долго прижимался губами к ее руке. Элегантная шатенка, которая была с ним, казалось, ничуть не возражала; она лишь заговорщически улыбнулась Анне. Сара Веспер – светская львица, которая стала киноактрисой. Выйдя замуж за одного из немногих богатых английских герцогов, она бросила кино. Теперь же, овдовев, с радостью согласилась сниматься в «Жажде славы». Ее драгоценности представляли собой целое состояние, а точеное личико было необыкновенно моложавым. Анне она сразу понравилась – у нее была обаятельная искренняя улыбка и естественные непринужденные манеры.
Руфусу Рэндаллу принадлежали целая сеть газет, несколько ведущих журналов и два издательства. Он также владел контрольным пакетом акций одной из крупнейших телекомпаний, хотя сам всегда старался держаться в тени.
– «Рэндалл Хаус» опубликовал «Жажду славы», Анна, – Гаррис тактично напомнил ей об этом факте, на тот случай, если она забыла.
Рэндалл был невысок и широкоплеч. При разговоре Он помогал себе правой рукой с вечно зажатой в ней сигарой. Ярко-голубые глаза пристально рассматривали Анну из-под кустистых бровей. Ей был хорошо знаком этот откровенный, оценивающий взгляд. Он был свойственен очень богатым людям.
– На обложках журналов вам просто нет равных. Надеюсь, что в качестве киноактрисы вы будете столь же неотразимы.
