просто невероятными, а немыслимыми».
В. Зубков
Основу любой национальной культуры составляет самобытность народа. А самобытность — это те характерные свойства и качества, которые формируются на протяжении исторического пути народа под воздействием внешних природных и социальных условий. Детально изучив особенности природы, условия жизни и взаимодействия людей, можно понять и общий характер народа, и закономерности поведения отдельного человека.
Каждый народ занимает определённую природную территорию, своеобразную нишу, и это обстоятельство непременно сказывается на особенностях его национального менталитета.
Как в материнском лоне закладываются основы жизнедеятельности будущего человека, его здоровье, темперамент, особенности и характер, так и природная среда является своеобразным ложем формирования народа, определяющим его судьбу.
Крупный русский мыслитель Иван Александрович Ильин (1883–1954) писал: «Душа народа находится в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями и поэтому не может быть достаточно объяснена и понята без этой взаимосвязи».
Исторически судьба уготовила русским жить на бескрайней равнине северной части Евразии, территории, не защищённой с запада и востока ни морями, ни горами и доступной для военных вторжений как из Восточной Азии, так и из Западной Европы. Единственный способ сохранить в таких условиях самостоятельность — занять как можно больше пространства, в котором бы увязали любые вражеские армии.
Громадные пространства, суровый климат и необходимость противостоять набегам неуёмных соседей породили в менталитете народа определённые психологические установки. Проживая на территории, где зима длится около полугода, наш народ выработал в себе огромную силу воли, упорство в борьбе за выживание в условиях холодного климата. Низкие температуры в течение большей части года повлияли и на темперамент нации. Русские медлительней и меланхоличней западноевропейцев, поскольку приходится накапливать и сохранять в себе энергию, необходимую для борьбы с холодом.
Северно-евразийский характер нашей страны сформировал тип национальной психологии, который противоположен мировым тенденциям. Отсюда вместо развития товарного производства — уход в натуральное хозяйство и ориентация не на торговлю, а на обмен (спасительный для выживания), вместо самостоятельности — привычка к патернализму, вместо высоких материальных запросов — неприхотливость к условиям жизни.
Русский философ и богослов Сергей Николаевич Булгаков (1871–1944) писал о том, что континентальность климата, вероятно, повинна в том, что русский характер такой противоречивый, жажда абсолютной свободы и раба покорность, религиозность и атеизм — эти свойства русского менталитета непонятны европейцу и создают России ореол таинственности, загадочности, непостижимости.
Суровые континентальные зимы сформировали традиции русского гостеприимства. Отказать путнику в крове зимой в наших условиях означает обречь его на холодную смерть. Поэтому проявление радушия и гостеприимства воспринималось русскими людьми не иначе как сама собою разумеющаяся обязанность. Суровость и скупость природы научили русского человека быть послушным и терпеливым, непритязательным в отношении материальных благ, довольствоваться малым.
Россия — природная кладовая мира, однако её природные ресурсы расположены в труднодоступных районах, которые ещё и мало населены. Поэтому на добычу, перемещение и производство одной единицы продукции российская промышленность вынуждена затрачивать больше материальных, энергетических и людских ресурсов, чем другие индустриальные страны.
Северное местоположение нашей страны, особенности климата и почв, непредсказуемые капризы природы предопределили кратковременность сельскохозяйственных работ. Если в России период, пригодный для выращивания урожая, длится от четырех до шести месяцев, то в Западной Европе он составляет восемь — девять месяцев. Получается, что у западноевропейского фермера почти в два раза больше времени на сельскохозяйственные работы, чем у русского крестьянина.
Жить в таких непредсказуемых условиях, когда результат труда зависит от капризов природы, можно только с неисчерпаемым оптимизмом. Русскому человеку надо дорожить ясным рабочим днём. Это заставляло нашего крестьянина усиленно работать, чтобы успеть сделать многое в короткое время. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжённому труду. Кроме русских, пожалуй.
Нередко можно услышать упрёки относительно нашей «природной лени». Но мог ли ленивый народ, живя в экстремальных природных условиях, создать великое государство и непревзойденную культуру?
Жизнеспособность народа, его развитие и успех всегда достигались его добросовестным отношением к труду. Трудолюбие как национальная черта, ставшая устойчивым обычаем, привычкой и потребностью, запечатлена в нашем устном народном творчестве в виде пословиц и поговорок.
Об этом справедливо заметил писатель, демограф Олег Анатольевич Платонов: «Среди многих тысяч русских пословиц вы не найдёте ни одной, где бы труд воспринимался как проклятье. Бывает, жалуются на тяжёлый труд, на господский труд, да и удивительно мало жалуются… А зато пословиц, прославляющих трудолюбие и добросовестность в труде, великое множество».
Труд предстаёт в сознании народа как нравственный долг и духовный воспитатель человека: «Терпение и труд всё перетрут», «Душу в дело вложишь — всё сможешь», «Кто не работает, тот не ест», «Лениться да гулять — добра не видать», «Праздность — мать пороков», «Без труда нет добра». В народной мудрости закономерно отразилось отношение к труду как к нравственному подвигу. В упорной борьбе за освоение территорий, за разработку земель закалялся характер народа, ковалась привычка к тяжёлому труду, формировалось творческое отношение.
Иное дело, что природные особенности нашей страны обусловили специфический оттенок трудолюбию, который несведущий человек принимает за леность, как национальную черту. Всё от того, что труд русских людей на протяжении многих столетий носил неровный, аритмический характер вследствие непредсказуемости природных процессов и кратковременности страдной поры.
Поэтому основной формой отношения к труду стало отношение неторопливо-пассивное. Эта ситуация отразилась в пословице «Русский мужик долго запрягает, да быстро едет». Наш человек знал, что природа отпускает ему мало благоприятного времени для земледельческих работ и что короткое лето может укоротить нежданное ненастье. Это заставляло крестьянина торопиться, чтобы убрать урожай и своевременно уйти с поля.
Потом же — «Сделал дело — гуляй смело» — отдыхать и бездельничать осень и зиму. Отсюда и свойственная русским привычка затягивания работ, сменяющаяся штурмовщиной.
Неторопливо-пассивное отношение к труду и жизни в целом выработало у русских людей такое ценное качество как терпеливость, ставшую одной из черт национального характера. Лучше перетерпеть, чем что-то предпринять. В этом проявляется не столько недостаток инициативы, сколько нежелание выделяться своей активностью среди окружающих. Такое поведение оправдывается характером труда и расселения русских крестьян. Освоение лесов, покрывавших большую часть территории страны, вырубка и корчевание деревьев, распашка земли требовали коллективного труда нескольких семей. Работая в коллективе, люди действовали единообразно, стремясь не выделяться среди других.
В этом был свой смысл. Сплочённость коллектива была важнее, чем эффективность деятельности каждого из его членов. В результате среди русских слабо развился индивидуализм, заставляющий стремиться к инициативе, повышению эффективности труда и личному обогащению. Его появление связано с более поздними процессами в русском обществе и влиянием европейских ценностей.
Однако тот же коллективизм был основой душевности отношений
