– Чего так? – спросил другой и закурил одну, но жестокую, без фильтра, без мундштука. Но тоже пинцетом.
– Опять смехотун. В детское отделение привезли.
– Смехотун?!
– Угу. – Старший с удовольствием затянулся. – Надо что-то делать... Знаешь, у меня своя определенная теория...
Я подвинулся поближе. Как мог, конечно, подвинулся. И уши растопырил как мог. О прутья решетки. Видно было еще кое-как, слышно не очень, но слышно.
– Что-то в последнее время чаще стали с катушек соскакивать. – Старший поежился. – Раньше все-таки как-то взрослые больше, а сейчас дети. Дети сходят с ума, теряют память, смехотун нападает... Ты чего-нибудь про цеплял слышал?
– Не...
– Новое. Потом расскажу, я уже наброски к статье сделал. Интересно. Говорят, на Западе количество детских психологов превысило количество психологов для взрослых. Это показатель. И вообще, бразильский синдром...
– Мир шизеет – и детки шизеют, – вздохнул другой. – У меня сын тоже... ну сам же видел...
– Да нормальный у тебя пацан. Подумаешь, музыку любит, что тут такого?
– Все с этого начинают. Музыку любят... Сначала эти ихние «Бомбардировщики», потом деньги крадут, потом из дома убегают...
– Да никуда твой не побежит, поверь мне. Закончит школу, в мед поступит, будет...
– Как я. – Нестарший врач вздохнул.
– Ну, тебе не угодить...
Они принялись курить усиленно, курили, курили, курили, стучали пинцетами по зубам, потом нестарший спросил:
– Сообщил? Насчет смеха?
– А куда деваться... – Старший развел руками, в воздухе нарисовался двойной дымный след. – Прибудут, сказали...
– Кто они такие-то? – Тот, что с одной сигаретой, огляделся. – Я что-то не пойму. Спецслужбы? Или нет? В третий раз прилетают...
– Кто они такие, лучше не знать. – Старший освободил окурки из пинцета, затушил их друг о друга. – Меньше знаешь – лучше стул. Пойдем, скоро ужин. Сытнее ужин – лучше стул, хы-хы-хы...
Они ссутулились и вместе вошли в здание.
Я сполз на койку, койка прогнулась почти до пола. Койке было лет, наверное, сто, может, больше даже. Судя по обшарпанности. Тут все вообще было обшарпанное. Кровати, стены, пол, унитаз, раковина. Только трубы новые, пластиковые. С красной и синей полоской. И места немного, чуть шире размаха рук.
Крапива...
Это был, видимо, изолятор. Изолятор в психушке. Дверь мощная, с откидным окошком, как в настоящей тюряге. Здорово. Из Лицея Салтыкова-Щедрина прямиком в изолятор психушки села Кириллова. Мощная карьера.
Головокружительная. Как в детских книжках, там многие детишки в психушке сидят, есть даже жанр детской литературы – психушечный.
И изолятор-то тоже не фонтан, так себе. Всего две кровати. На одной я, вторая пустая. Судя по общей тишине, было утро, значит, я провалялся целую ночь.
Путешествие наше затягивалось.
– Эй, – послышался голос откуда-то сверху, – ты кто вообще-то?
Я поглядел на потолок. В углу открылась дыра. Изрядная дыра, человек пролезет. Из дыры торчала голова. Молодая и лысая. Нет, коротковолосая.
– А ты сам кто? – спросил я.
– А так, человек, типа...
– Понятно.
Человек обаятельно улыбнулся мне, ну просто как старому другу. Затем спустился из потолочной дыры, развалился на койке, потянулся. Он оказался довольно упитанным парнем, даже круглым, то ли кормили в психушке неплохо, то ли двигательной активности недоставало. Так или иначе, и щеки имелись, и пузо, а из особых примет – царапина. Даже не царапина, а какое-то рассечение по левой стороне лица, будто кто-то распорол всю щеку от подбородка и почти до уха. Когтем. Рубец, а по краям еще засохшие нитки от шва. Настоящий флибустьер парнишка-то – ногу еще отпилить, ну и руку не помешало бы. Грозный человек. А с виду не скажешь.
– Я вообще-то не дурачок, – сообщил парень, – я так, обитатель.
Я так и подумал. Конечно, не дурачок, конечно, обитатель. Дурачков в психушках ведь совсем не держат, они все в правительстве заседают.
– Не, я честное слово не дурачок... – заверил меня новый приятель. – Меня тут все знают, но я не дурачок. У меня родители просто алкоголики были, меня сюда и забрали. Врач написал, что я псих, чтобы меня сюда пристроить. Тут хорошо, кормят. Вечером будут гречку давать вообще-то, чуешь, как пахнет?
Я ничего не чуял, но, видимо, у него был более тонкий нюх.
– Ты не расстраивайся, – успокоил меня хозяин бокса, – ты тут долго не пробудешь. Я Валерка, а тебя как зовут?
Этот Валерка протянул мне руку.
Я тоже протянул руку.
– Окрошкин, – сказал я. – Иван Окрошкин.
Валерка улыбнулся.
– Хорошая фамилия, – сказал он. – Я люблю окрошку. С квасом и льдом. Ты как сюда попал?
– А, – махнул я рукой, – тупо... Мы с одним перцем пошли за майскими жуками...
Не знаю с чего, но я вдруг решил, что говорить правду не стоит. Пусть я буду Иваном Окрошкиным, пусть я пошел в лес за майскими жуками.
– За чем пошел?
– За майскими жуками. – Я принялся врать. – В городе их сейчас совсем нет, а шпана знаешь их как любит? Если встать возле игрушечного магазина, можно целую кучу продать. Да и вообще, полезное животное... Мы отправились за жуками, а жуков-то и нет почти, еще не вышли. Ходили-ходили, ходили-ходили, заблудились, короче. А жара такая, ну сам знаешь, будто и не весна, а лето. Потом слышим – дорога вроде, ну мы туда и побежали. Точно, оказалась дорога, и остановка даже рядом, и народец мнется. А потом магазин увидели, какой-то «Гипермаг» – тупое название, правда? Так вот, мы в магазин за водой пошли, и с дружбаном моим случился солнечный удар. Он упал, а потом как поднялся, так сразу одурел как будто. На бабку с клюквой как кинется...
– С клюквой?
– Ну да, – кивнул я, – с клюквой. Она на болоте, видно, прошлогоднюю собирала, прошлогодняя еще слаще. А он на старушку прыгнул. Еле оттащили. Ну потом магазин разгромили, ну и вообще... Охранники позвонили, и дружбана моего забрали, да. А я решил вот его выручить, ну, и сам попался.
– Да, – понимающе кивнул Валерка, – солнечный удар – опасная штука.
– Точно. Я тоже не думал, что можно так соскочить...
Я постучал пальцем по виску.
– Можно, – с видом знатока сказал Валерка. – От всего соскочить можно. Только надо было тебе сказать врачам, что все в порядке. Что вы вообще-то не психи. Просто вообще-то от нас регулярно кто-то бежит, даже несмотря на охрану, так что на психов местные жители быстро реагируют. Слушай, а зачем ты сюда полез вообще? Надо было просто с родителями прийти, вот и все дела.
– Ага, как же, – вздохнул я. – Придешь с родителями. Убьют. У меня старый такая зверюга, чуть что – сразу в рыло. В десантуре служил... А если вообще в школе узнают, ну, что ты в психушке побывал, – задразнят. Поэтому я и решил – лучше сам его добуду, выручу, может, как-нибудь...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
