На протяжении второй половины ХХ в. социальные теоретики не раз заявляли о близком наступлении эры всеобщей конвергенции. Поводы были действительно вескими и всякий раз носили звучные имена: деколонизация, разрядка международной напряженности (она же detente), третья волна демократизации, становление униполярного мира и, наконец, глобализация. Однако, подобно «эре милосердия», эра конвергенции, в том числе демографической, так и не наступила. Более того, вопрос «Конец конвергенции?» вынесен в один из подзаголовков недавнего доклада ООН о развитии человека.
До 1990 г., указывается в докладе, разрыв в продолжительности жизни между странами с высоким и низким доходом сокращался. Теперь этот процесс почти прекратился. За последние полтора десятилетия разрыв в продолжительности жизни между богатыми и бедными странами уменьшился всего на 3 месяца и составляет сейчас 19 лет.[470] «Если бы в странах с высоким доходом рост сегодня остановился, – говорится в докладе, – а в Латинской Америке и Африке к югу от Сахары он продолжался в нынешних темпах, Латинская Америка догнала бы страны с высоким доходом не ранее 2177 г., а Африка – не ранее 2236 г. Большинство развивающихся регионов отстают, а не нагоняют богатые страны».[471]
Тенденция к сближению уровней рождаемости в различных регионах мира несомненна, однако и в этом случае нельзя говорить о ее безусловном доминировании. В последние четверть века явно обозначилась дивергенция уровней рождаемости в трех частях постиндустриального мира: Северной и Западной Европе, США, Южной Европе. В ряде развивающихся стран: Буркина-Фасо, Гане, Доминиканской Республике, Кении, Мали, Мозамбике, Нигере, Танзании, Турции, Уганде – снижение рождаемости сменилось стабилизацией ее уровня.
Дивергентным оказалось и социальное развитие стран третьего мира. Их авангард – Республика Корея, Сингапур, Мексика, Бразилия, Турция – сегодня входит в группу стран со средним или даже высоким уровнем человеческого развития, далеко опережая по любым показателям тропическую Африку.
Нарастает роль дивергентных процессов нового типа. В пределах стран мирового Севера разрастаются конклавы мирового Юга, населенные иммигрантами из развивающихся стран и их потомками. Здесь своя культура, своя, отличная от господствующей в остальной части страны, система ценностей. Потенциальная конфликтность этих конклавов, как показывает пример Франции, легко перетекает во вполне реальные беспорядки.
На заре теории демографического перехода ее идеологи переоценили скорость конвергентных процессов и недооценили длительность перехода человечества к единому режиму демографического воспроизводства. Ф. Ноутстейн, один из «отцов» теории демографического перехода, полагал, что население мира составит к 2000 г. 3,3 млрд человек.[472] Он ошибся почти вдвое.
Нельзя, впрочем, исключать, что некоторый единый для всех стран режим демографического воспроизводства когда-нибудь все-таки установится. Будет ли это означать, что ошибка отцов-основателей теории демографического перехода была «всего лишь» количественной, не имеющей существенного исторического значения? На мой взгляд, нет, ибо здесь мы имеем дело как раз с тем случаем, когда количественные изменения переходит в качественные. Реальные разрывы между мировыми Севером и Югом оказались драматичнее, а пропорции между численностью их населения – смещенными в пользу последнего гораздо сильнее, чем того ожидали энтузиасты конвергенции. Это, в свою очередь, повлекло за собой, изменение всей глобальной повестки XXI в.
Бессмысленно отрицать тот факт, что для современного мира характерны процессы конвергенции, охватившие многие области жизни. Однако хотя люди во всех частях света носят джинсы, разговаривают по мобильным телефонам и передвигаются на автомобилях, конфликты между странами и народами не уходят в прошлое. Различия между интересами различных стран, в том числе и в демографической сфере, в обозримом будущем вряд ли исчезнут. Трудно ожидать, что народы и правительства начнут состязаться друг с другом в принесении национальных интересов в жертву общечеловеческим целям, которые к тому же в различных частях земного шара трактуются сегодня весьма по-разному. Скорее, можно ожидать напряженного поиска компромиссных решений, в ходе которого будут жестко оцениваться сильные и слабые стороны конкурентов, их способность эффективно решать собственные, в том числе демографические, проблемы. И это еще далеко не худший сценарий развития событий.
Взгляд на демографическое развитие человечества «из космоса», с той высоты, откуда теряются различия между странами и народами, по-своему полезен, ибо Земля не столь уж велика, а все ее жители путешествуют по Вселенной на одном корабле. Но этот взгляд и по-своему близорук. Ход, а может быть, и исход путешествия будет определяться тем, удастся ли землянам согласовать свои, во многом противоречивые, интересы. Браться за процесс подобных согласований, не представляя специфических проблем отдельных регионов Земли и способов видения мира, свойственных различным культурам, по меньшей мере наивно. Именно поэтому так важна демография регионов Земли.
Примечания
1
В данной работе Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия и Швеция отнесены к странам Северной Европы, а Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Ирландия, Нидерланды, Франция и Швейцария – к странам Западной Европы.
2
В русском языке до сих пор не утвердилось общепринятого обозначения этой формы совместной жизни мужчины и женщины и ее главных действующих лиц. «Сожитель» звучит грубовато и больше подходит для милицейского протокола; слово «друг» изящно, но несколько туманно; понятие «гражданский муж» стилистически нейтрально, однако неточно, ибо брак, зарегистрированный органами записи актов гражданского состояния (ЗАГС) является гражданским по определению; англоязычное заимствование «бойфренд» уместно в телевизионном ток-шоу, но немыслимо в официальном документе. В этой книге для обозначения относительно стабильного, но не зарегистрированного юридически совместного проживания мужчины и женщины под одной крышей используется термин «внебрачный союз».
3
Жителю России, а тем более стран Востока такой возраст бракосочетания не кажется ранним. Однако Западная Европа всегда отличалась исключительно поздним вступлением людей в брак. В XVI–XVIII вв. здесь женились примерно в 28 лет, а выходили замуж в 25. К началу ХХ в. брачный возраст понизился всего на 1–2 года. Английский демограф Дж. Хаджнал писал даже о разделявшей Европу линии Триест—Петербург, к западу от которой в брак вступали позже, чем к востоку.
4
Leridon H. Les nouveaux modes de planification de la famille // European Populations: Unity and Diversity. European Population Conference, plenary lectures. 1999. Р. 54.
5
Kiernan K. Cohabitation and divorce across nations and generations. Centre for Analysis of Social Exclusion. London School of Economics. Paper 65. March 2003 // http://www.sticerd.lse.ac.uk/dps/case/cp/CASEpaper65.pdf.
6
Guibert-Lantoine C., Leridon H. La contraception en France: un bilan apres 30 ans de liberalization // Population. Vol. 53, № 4. P. 807.
7
Blayo Ch. L’evolution du recours a l’avortement en France depuis 1976 // Population. Vol. 50, № 3. P. 780 // http://www.johnstonsarchive.net/policy/abortion.
8
Le Goff J.-M. Cohabiting unions in France and West Germany: Transitions to first birth and first marriage // Demographic Research. Vol. 7, article 18. P. 599.
9
Общий коэффициент рождаемости во Франции в начале века составлял 21,6 %, тогда как в Англии и Уэльсе – 28,7 %, в Германии – 35,2 %, Италии – 33,4 %. См. Урланис Б. Ц. Рост населения в Европе (опыт исчисления). М.: ОГИЗ, 1941. С. 214.
10
По расчетам Б. Ц. Урланиса, в неизменных границах 1914 г. население Франции составляло: в 1900 г. – 38,9 млн человек, в 1930–39,5 млн.; население Германии, соответственно, 56,4 и 72,0 млн человек. – Там же. С. 414–415.
11
Аничкин А. Б., Каринский С. С. Демографическая политика в капиталистических странах // Демографическая политика в современном мире / Отв. ред. А. Г. Вишневский. М.: Наука, 1989. С. 112–113.
12
Boverat F. Comment nous vaincrons la denatalite. P., 1939. P. 41. Цит. по кн.: Демографическая политика… С. 115.
13
Анализ демографической политики нацистов содержится в книге Poliakov L. Harvest of Hate: The Nazi Program for the Destruction of the Jews of Europe. N. Y., 1954; в статье Woman in Third Reich, размещенной на сайте Американского мемориального музея холокоста // http://www.ushmm.org; статье М. Перри «Как можно больше абортов!», размещенной на сайте «В защиту жизни» // http://pms.orthodoxy.ru и других работах.
14
Россиянов О. К. Цена прогресса и ценности науки: новая книга по истории евгеники (Размышления над книгой Eugenics and the Welfare State: Sterilization Policy in Denmark, Sweden, Norway, and Finland. Ed. by Gunnar Broberg and Nils Roll-Hansen. East Lansing: Michigan State U. Pr., 1996.) // Вопросы истории естествознания и техники. 2000. № 1.
