— Доброе утро. Убежещ… Вы знаете убежищ?
Ближайший полицейский улыбнулся:
— Недавно здесь, красавица? В первый раз?
Я кивнула:
— Я из аэропорта.
— Убежище ищешь, верно?
— Да. Убежище.
— Ладно, идем.
Он привел меня к серому бетонному административному зданию. На улице стояли две очереди, и он указал мне на одну из них. Люди самых разных национальностей переговаривались на самых разных языках. Учительница английского говорила, что в Лондоне можно найти представителей всех народов мира, и это оказалось не шуткой. Было еще рано, но очередь уже впечатляла. Многие были с чемоданами.
Чернокожий человек улыбнулся мне из очереди:
— Сомали?
Я покачала головой:
— Судан.
Я откопала в сумке шаль: было так холодно, что меня начало трясти. Человек средних лет, добродушный с виду, контролировал проход у дверей здания. Он подошел ко мне.
— Откуда? — поинтересовался он. — Судан? Дарфур?
Я кивнула.
— Дарфур.
Он сочувственно улыбнулся.
— Ты в порядке?
Я покачала головой:
— Замерзаю.
— Я так и думал. — Он снял с себя большую черную куртку и вручил мне: — Вот, примерь. Давай, давай, кутайся. Я-то к холоду привычный.
— Спасибо. Очень любезно… — застенчиво улыбнулась я.
— Пойдем-ка внутрь, пока ты насмерть не простыла.
Он провел меня вне очереди, вручил номерок и указал на боковую комнату.
— Жди здесь, — сказал он. — Я найду кого-нибудь, чтобы тебя приняли. Жди здесь, хорошо?
Я снова кивнула. Я была уже почти счастлива: этот человек был так добр ко мне. Свернувшись в кресле, я попыталась согреться. Меня стало клонить в сон. Подошли две женщины индийской наружности и спросили, не голодна ли я. Застенчивость помешала мне ответить утвердительно, поэтому я сказала, что просто устала. Они велели мне подождать, пока не выкликнут мой номер. Я задремала, но внезапно проснулась: из главного зала раздался крик. Выглянув через стеклянную дверь, я заметила сомалийца, который приветствовал меня в очереди. Двое полицейских выволакивали его из здания, подхватив с обеих сторон.
— Нет, братья мои! Нет! — кричал сомалиец. — Не убивайте меня! Не уводите меня! Не забирайте меня!
Я была потрясена и растеряна. Что же такого он натворил, что с ним так обращаются?
Три часа спустя на экране появился мой номер. Мне указали на застекленное окошечко, и я присела напротив него. Рядом со мной села женщина арабской внешности; представившись моей переводчицей, она пояснила, что мне предстоит беседа с человеком в окошечке. Я должна буду отвечать на все его вопросы.
В окошечке появился молодой белый весьма неординарной наружности: тучный, с какими-то вздыбленными колючками вместо волос. Я никогда прежде не видела ничего подобного. Почему этот человек делает себя похожим на шайтана, поразилась я. Лицо его под колючками тоже не особенно лучилось дружелюбием.
— Отвечайте только на то, что я спрошу, — приказал Колючка. — И говорите правду. Солжете — попадете в тюрьму. Ясно?
— Да.
Мне снова стало не по себе.
— Как вас зовут?
Я ответила.
— Как вы сюда попали?
Я рассказала ему о двух своих перелетах.
— Как называлась авиакомпания?
Не знаю, сказала я.
— Разумеется, знаете, — возразил он. — Так как?
— Я была с агентом. Он привез меня. Я понятия не имею…
— Да ладно! Хотите сказать, что не видели названия на борту самолета? Или внутри?
Я кивнула:
— Да. Не видела.
— Я вам не верю! Ни капли я вам не верю!
Я недоуменно взглянула на арабскую переводчицу:
— Почему он так сердится? Зачем мне что-то выдумывать?
— Что она говорит? — спросил из-за стекла Колючка.
— Она просто проверяет, поняла ли вопрос, — солгала арабская дама и обратилась ко мне: — Смотри, он начинает выходить из себя, поэтому постарайся вспомнить. Что было в салоне? Буквы? Числа? Фотографии? Хоть что-нибудь?
На мгновение я задумалась. На обертках от завтрака были какие-то буквы, но мне не пришло в голову их рассматривать.
Я покачала головой.
— Я не помню. Не помню. Простите.
Колючка, побагровев, посмотрел на часы и объявил, что идет пить чай, а когда вернется, желал бы получить кое-какие ответы. Переводчица сказала, что ей пора, ее смена закончилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я сидела и ждала. Прибыла другая переводчица. Она назвалась Алисией и сообщила, что приехала из Ливана. Вернулся Колючка, и я с облегчением увидела, что он немного успокоился.
— Итак, давайте начнем с самого начала. Откуда конкретно вы родом?
Я сказала, из какой я деревни и какие большие города расположены поблизости. Он сверился с картой. Затем потребовал перечислить школы, в которых я училась. Я ответила и на это.
— Почему вы приехали в Великобританию?
— В нашем регионе идет война. У меня были неприятности с правительством. Меня хотели убить. Моя деревня подверглась нападению, и моя семья тоже. Мне пришлось бежать из страны.
— Вы замужем? — спросил он. — Дети есть?
— Я замужем. Но у нас пока нет детей.
— Где ваше свидетельство о браке?
— Я не знаю. Возможно, оно было у моего отца, но он погиб.
— Послушайте, так вы замужем или нет? — снова сердитый взгляд. — Без свидетельства брак недействителен.
— Да, я замужем.
— Ну, без свидетельства вы не можете доказать, что замужем. Где ваш муж?
— Я думаю, что он здесь, в Англии. Но я не уверена.
Колючка недоверчиво уставился на меня:
— Хорошо, давайте разберемся. Вы утверждаете, что состоите в браке, но свидетельства у вас нет. Вы утверждаете, что у вас есть муж, но не знаете, где он. Может быть, он в Англии, может быть, нет. Так это?
— Да, так.
— Это ваш муж заплатил агенту, чтобы он привез вас сюда?
— Нет. Я продала фамильное золото, чтобы заплатить агенту. Даже кольца моей бабушки.
— Ну да, разумеется, — он закатил глаза. — Так где же ваш муж? В какой европейской стране он находится?
— Я уже сказала вам, что не знаю. Вероятно, в Англии, но точно сказать не могу.
— Не знаете, в какой стране находится ваш муж? Это невозможно.
Я молчала. Я пыталась помочь ему разобраться. Я говорила правду. Чего же еще он от меня хотел? Он велел назвать полное имя Шарифа, дату и место его рождения. Затем взглянул на меня:
— Итак, он ваш единственный муж или есть другие?
— Почему он задает мне такой вопрос? — поинтересовалась я у переводчицы. — Здесь, в Англии, у женщин много мужей?
Она пожала плечами:
— Не обращай внимания. Они тут всегда так.
— Ну спроси его за меня, сколько у него жен. Ни одной, могу поспорить. Кто захочет замуж за такого ужасного человека?
Переводчица сдержала смех.
— Что она говорит? — требовательно спросил Колючка. — Что она говорит?
— Она говорит, что у нее только один муж, — слукавила переводчица. — Только один.
Колючка отправил меня на «следующий этап». У меня взяли отпечатки пальцев. Затем сфотографировали и выдали карточку — удостоверение личности со снимком, после чего вернули все к той же стойке. Подошел третий переводчик. На сей раз это был немолодой, седеющий чернокожий мужчина в элегантной куртке и галстуке, с теплым, приветливым лицом. Я сразу определила, что он из Судана.
В ожидании Колючки он рассказал мне, что прибыл из Кордофана — области, которую я прошла пешком, убегая из Дарфура. Его дочь даже училась в том же университете, что и я. Вернулся Колючка. Было видно, что ему уже не до меня, он явно торопился домой. Он сообщил, где я могу переночевать, и снабдил меня картой.
— Тут помечено. Видите? Если заблудитесь, спросите. Кто-нибудь вам покажет, куда идти.
Я в замешательстве уставилась на карту. В деревне у нас, разумеется, никаких карт не было, и я понятия не имела, как ими пользоваться.
— Но я ничего не знаю в этом огромном городе. Как я найду дорогу?
— Я же вам говорю — просто сверяйтесь с картой и спрашивайте. Вперед! Идите и ищите дорогу.
