Итак, я на пути из Судана туда, где охотники не смогут найти меня. Одному Господу ведомо, в какую страну я направляюсь, но это еще предстоит узнать. Сейчас важнее то, что я улетаю из страны — страны, которая пожирает мою отчизну. Я откидываюсь на спинку сиденья и чувствую, как усталость волной накрывает меня. Я так устала. Так устала. Так устала. Я никогда не чувствовала такой усталости…
Когда самолет взмыл в небо, я должна была бы испугаться, ведь прежде мне не доводилось летать. Но после того, что я пережила, мне все было безразлично. Что могло тронуть меня? Что могло по-настоящему ранить или испугать меня? Если бы мы взорвались, превратились в огненный шар, что бы я потеряла? Я столько раз просила о смерти, а смерть не смогла найти меня. Чего мне бояться, если она отыщет меня теперь?
Я видала самолеты только с земли, а теперь проносилась по небу высоко над нею. Мы поднимались выше и выше, и я увидела облака, проплывавшие в иллюминаторе. Я вглядывалась прямо в середину пухлой белой гряды. Мы были окружены облаками, и мне стало интересно, что удерживает нас в воздухе. На мгновение меня охватил трепет перед всей этой магией. А небо в мягком безмолвии проносилось мимо окна.
Я разглядывала пассажиров: вдруг что-то подскажет мне, куда я направляюсь? Большинство было в традиционных одеяниях арабов Персидского залива, поэтому я не исключала, что лечу в одну из этих стран. В какую же из них? Я пыталась вспомнить школьные уроки географии. В Дубай? В Саудовскую Аравию? В один из карликовых Арабских Эмиратов? Женщина в элегантной синей униформе подошла к нам: белоснежные волосы, в глазах улыбка.
— Чай, мадам? Кофе? — спросила она. — Может быть, газированной воды?
Я покачала головой:
— Нет, спасибо.
Я была слишком взволнована и слишком измучена, чтобы думать о питье или еде. И потом, у меня не было денег, ведь агент забрал всё подчистую, а я предполагала, что придется платить. Агент попросил чай, и когда дама наклонилась ко мне, я уловила аромат напитка. Пахло восхитительно. Я заметила, что денег она не спрашивает, и передумала.
— Прошу прощения, — сказала я. — Я все-таки хотела бы чаю.
Через два часа мы начали спуск. За время полета солнце зашло, и я почувствовала, как самолет несется к земле через темнеющее небо. Интересно, куда мы садимся? В какой стране я должна попытаться обрести новый дом? И как я там выживу? С легким стуком мы приземлились на посадочную полосу и вырулили к зданию аэропорта. Вместе с другими пассажирами я поднялась на ноги, но почувствовала, как чья-то ладонь сжимает мою руку. Это был агент. Жестом приказав мне сесть, он покачал головой:
— Еще рано. Будет второй рейс. Жди на борту.
Целый час мы сидели на взлетной полосе. Агент спал. Самолет заполняли люди, по большей части арабы Персидского залива, но были и европейцы. Белый мужчина средних лет, приветливо улыбнувшись, занял место рядом со мной. Тронув его руку, я спросила, как долго нам лететь. Шесть часов, сказал он. Через шесть часов мы будем в Лондоне.
Так вот куда я направлялась! Я направлялась в Лондон, в Англию, страну, о которой узнала в школьные годы.
Я направлялась в страну хаваджат — белого человека.
25
Приют отчаяния
Я проснулась рано утром. Стюардесса подала мне пластиковый поднос с завтраком. Мой агент сказал, что я собираюсь в страну, где мне помогут, и я задавалась вопросом, все ли англичане так любезны и приветливы, как сотрудники авиакомпании. Стянув крышку из фольги, я принялась изучать завтрак. Уж наверняка там не асида!
Агент гонял еду по тарелке.
— Свинина! — пробормотал он. — Ты едешь туда, где любят есть свиней. Имей в виду.
С этими словами он отпихнул свой поднос и уставился в окно. Вывезти меня из Судана оказалось несложно, но хотелось бы знать, как агент намерен ввезти меня в Англию? У него два паспорта, так что в одном, по-видимому, значится имя его «жены», то есть мое. Мне не удалось внимательно изучить паспорт, а задавать вопросы агент мне запретил. Но в Хартуме он сфотографировал меня — для документов, по его словам, — так что, надо полагать, в этом паспорте и вправду мое настоящее фото.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я опять встревожилась. Допустим, агент доставил меня в Англию — как мне действовать дальше? Следуй за мной, и я отвезу тебя в безопасное место — вот все, что я от него услышала. На минуту я задумалась о своем муже, Шарифе. Удастся ли мне разыскать его? Насколько я знала, он все еще в Англии, но мы с ним не связывались уже несколько месяцев. Я решила, что сперва надо попасть в Англию. Это будет означать, что я вырвалась из Судана и наконец-то в безопасности. Шариф, новая жизнь, мое будущее — все это может подождать.
Пока самолет рассекал рассветное небо, я неотрывно смотрела на то, что предположительно было Лондоном. Я видела внизу мерцающие огни, но их скрывало нечто вроде лежащих на земле облаков. Мы приземлились так гладко, что я практически не почувствовала встряски, и это поразило меня. Я изумилась: как такое возможно? Ведь самолет только что упал с неба! Я схватила свой саквояж и встала, чтобы проследовать за агентом к выходу. Мы смешались с толпой, которая вливалась в здание, и по коридорам прошли к ряду стоек, у которых остановились.
Я увидела две очереди: одна — для тех, у кого были паспорта пурпурного цвета, вторая — для всех остальных. Большинство обладателей пурпурных паспортов были хаваджат, поэтому я предположила, что это очередь для британцев, и удивилась, когда к ней присоединился мой агент. Я подошла к нему, и мы стали медленно продвигаться вперед, пока не дошли до стойки. Чиновник протянул руку и взял у агента оба паспорта. Он затолкал их в какой-то прибор, потом несколько секунд разглядывал, взглянул на агента, на меня и пропустил нас.
Мне просто не верилось. Как агенту это удалось? Как он доставил нас в Англию, затесавшись в британскую очередь? У нас не было багажа, так что агент торопливо провел меня через терминал в уличный холод. Снаружи с трудом пробивалось слабое солнце, но здание терминала окутывал густой туман, который я видела из самолета. Бусинки влаги покрывали всё: окна автомобилей, одежду людей, даже их волосы. И было ужасно холодно.
Я вытащила из чемоданчика накидку и набросила ее на плечи, но это не помогло мне согреться. Мы встали в очередь, и перед нами остановился черный автомобиль. Желтый свет сверху освещал английское слово TAXI. Мой английский был довольно примитивным, школьным; я только время от времени освежала его британскими телепрограммами. Слово taxi я узнала из одной из них. Мой агент через открытое окно поговорил с водителем, затем жестом велел сесть в машину.
— Ну, я свою работу сделал, — заявил он. — Этот человек отвезет тебя в безопасное место. Я ему заплатил, так что он тебя доставит куда надо, а я пошел. Счастливо тебе.
С этими словами он повернулся и был таков.
Такси отъехало от аэропорта. Я попыталась расслабиться — по крайней мере, в машине было тепло — и принялась рассматривать город. Ну да, всё как на картинках в учебнике. Но я ни капли не доверяла своему агенту. Таксист, белый человек, казался вполне дружелюбным; я наклонилась вперед и постучала по стеклу.
— Это Лондон? — спросила я. — Это правда Лондон?
Он глянул на меня в зеркальце:
— Правда, дорогуша. Дождливый, туманный старый городишко Лондон. Вот ведь дыра, а?
Мы ехали, ехали целую вечность по этому бесконечному городу. Мне не верилось, что города бывают такими огромными. Столько домов, и машин, и людей, и уходящих в небо башен — всё как в учебнике. Наконец таксист съехал на обочину. Он указал мне на двоих мужчин в темной униформе:
— Полиция. Скажи им, что тебе нужно убежище, дорогуша, хорошо? Убежище.
— Убежещ, — попыталась произнести я. — Убежещ… А что это?
— Об этом не беспокойся, дорогуша. Просто скажи, и все. Ступай. Давай-давай.
Попетляв по оживленной дороге, я подошла к полицейским. Я очень нервничала: мое знакомство с полицией в Судане нельзя было назвать приятным.
