— Вы были смертельно пьяны, — возразила она. — И ей было нетрудно отвезти вас в лес или попросить кого-нибудь это сделать.
— Может быть. Но вы забыли, что Кэтрин всем подряд врала о том, где я был в ту ночь. Если она пыталась выставить меня убийцей, то зачем ей было говорить, что я провел ночь в конюшне?
— Я не верю, что она хотела выставить вас в качестве подозреваемого. Наверное, она стремилась убедить вас в том, что вы убийца, чтобы отвести подозрение от себя. В конце концов, вы так любили Диану, что могли бы отомстить Кэтрин за убийство. А вот почему она лгала всем… Она же зависела от вас, Грей! Вы были ее защитником. И если бы вас повесили, то что сталось бы с ней?
— Хороший довод. Но вы забыли об одном важном факте. У Дианы не только было перерезано горло, ее еще избили и изнасиловали. Диану убил мужчина. В этом нет сомнения.
— Точно, — согласилась Дженнифер. — Кэтрин убийцей быть не могла.
Пусть и недовольная тем, что ей не удалось оправдать Грея, она почувствовала облегчение от того, что Кэтрин была невиновата. В конце концов, Кэтрин уже много месяцев была ее лучшей подругой. И представить ее убийцей… О, это ужасно!
Тайна разгадана не была, но все же… Грей смотрел на нее со смешанным чувством печали и ненависти к себе самому.
— Я убийца, Дженнифер. Жаль, теперь вы все знаете, но гораздо хуже то, что я лгал вам в Уильямсбурге. Мне не передать словами, как я обрадовался, что вы тогда поверили мне. Если бы только я был достоин вашего доверия. Я хочу… — Он вдруг замолчал и отвернулся. — Впрочем, то, чего я хочу, не имеет никакого значения. Не будь я таким трусом, давно бы уже качался в петле. Вы заслуживаете лучшего человека, чем я. — Он вздохнул и закончил хриплым шепотом: — Все уже слишком поздно для нас.
Дженнифер едва слышала его. В стремлении разгадать тайну смерти Дианы и оправдать Грея она упустила из вида еще одну, последнюю часть загадки. Слова Грея, все еще звучавшие в ее голове, вдруг принесли ей озарение. Мужчина убил Диану. Мужчина… Мужчина!
Наконец она поняла, кто убил Диану.
Она не стала высказывать Грею своих подозрений, решив, что и так уже сделала много необоснованных обвинений за этот день. На сей раз прежде, чем что-либо сказать Грею, она должна найти неопровержимые доказательства. Но интуиция подсказывала ей, что она права.
Она вдруг решительно встала, быстро прошла через комнату и присела на подлокотник его кресла.
— Я все еще не верю, что это вы убили Диану, — сказала она. — Несмотря на все доказательства, я не верю. Я люблю вас. — Она взяла его за руку. — Еще совсем не поздно. Грей.
Грей встретился с ней взглядом, и она увидела в нем такую боль, которую невозможно было скрыть.
— Я уже говорил вам, — холодно произнес он, — что меня мало интересуют неумелые и неопытные женщины.
К его удивлению, Дженнифер только улыбнулась.
— Это больше не сработает, Грей, — ласково проговорила она, погладив его по голове. — Я знаю, зачем вы это делаете.
Грей пытался не обращать внимания на те эмоции, которые у него возникли.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — проговорил он, удивившись собственным чувствам.
«Наконец-то я вас поняла, — подумала она. — Поняла, почему вы не позволяете мне любить себя». Она вспомнила его слова, сказанные с такой горечью: «Вы заслуживаете лучшего мужа, чем я». Наконец-то она поняла, почему он держал ее на таком расстоянии и почему так злобно нападал на нее каждый раз, когда она пыталась ускользнуть из-под его опеки.
— Вы снова пытаетесь прогнать меня, — прошептала она, наклонясь и целуя его в ухо. — У вас ничего не выйдет.
Почувствовав ее губы у себя на щеке. Грей весь напрягся.
— Дженнифер… — выдохнул он, хватая ее за руки и пытаясь оттолкнуть. — Вы не понимаете…
— Нет, я понимаю.
— Нет, не понимаете, — возразил он, пытаясь отстраниться, но она уже целовала его в шею. — Я убийца, пьяница и эгоистичный выродок, Дженнифер. Вы заслуживаете лучшего. Вы молодая и красивая женщина, а я всего только…
— Мужчина, которого я люблю, — закончила за него Дженнифер и протянула ему руку. — Пойдемте наверх, Эдвард!
Услышав свое настоящее имя, Грей с недоверием посмотрел на жену. Он все прочитал у нее на лице. Не было никаких сомнений в том, что она любит его. Совершенно незаслуженно.
Он больше не мог противиться ее любви. И принял ее протянутую руку.
В доме было тихо. Они не встретили никого, поднимаясь по лестнице. Дженнифер провела его в свою комнату. Там было темно, только лунный свет пробивался сквозь венецианские жалюзи. Закрыв за собой тяжелую дверь, она повела его в глубь комнаты, но он вдруг остановился.
— Вы и впрямь хотите этого, Дженнифер?
Она только кивнула в ответ.
Затем, поднявшись на цыпочки, коснулась губами его подбородка. Он еще медлил какое-то мгновение, а потом вдруг обнял ее, и она поняла, что победила.
— Пожалуйста, поцелуйте меня, — прошептала Дженнифер.
Грей жадно прильнул к ее губам. Стоило ему лишь коснуться ее губ, как его тут же охватила всепоглощающая страсть. Подхватив на руки, он понес ее через комнату к кровати и бережно уложил на покрывало. Он долго не отводил от нее глаз, любуясь ее красотой, потом сел рядом и наклонился, чтобы поцеловать снова.
Как только их губы вновь слились, она осторожно запустила руки в его шевелюру. Их волосы смешались — ее светлые и его темные. Но вот она уже коснулась его щей, провела рукой по спине, сунула руку под рубашку…
Вот этого он уже выдержать не мог. Тотчас прервав поцелуй, он взял ее лицо в свои руки и в волнении выдохнул:
— Как вы красивы…
— Вы красивее.
Ее слова поразили его сильнее, чем ее ласки. Никто до сих пор не называл его красивым. Он опустил голову и снова страстно поцеловал ее в губы, потом опять оторвался.
— Я не хочу пугать вас, — прошептал он ей на ухо, полагая, что у нее есть все причины бояться.
Но она только улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Я не боюсь. Я люблю вас, Эдвард. Люблю вас дольше, чем вы думаете.
Она и в самом деле не боялась. Грей между тем принялся целовать ей шею, потом спустился ниже и губами обследовал декольте. Добрался даже до сосков, правда, сквозь тонкую ткань.
— Эдвард…
Грей нехотя оторвался от нее. Так и есть: она испугалась его страсти и сейчас попросит, чтобы он перестал.
— Да? — хрипло отозвался он.
— Мне кажется, что одежда стала нам своего рода помехой.
Муж отрешенно посмотрел на ее серебристый в лунном свете силуэт, а потом от души рассмеялся.
— Да, — согласился он. — Я вполне согласен с вами.
