метал стрелы, иногда хватался за копье и бил убегавших нехсиу. Вдруг колесницу круто занесло в сторону. Рамзес еле успел спрыгнуть.
– Шакалы! – гневно закричал он. – Коня убили! Моего Феру!
Элиль выбрался из-под опрокинутой повозки. Правый конь лежал на земле с пробитой шеей. Кровь хлестала фонтаном. Он пытался подняться, но сил не хватало. Элиль топором разбил ему голову, чтобы не мучился. Второй конь уцелел, но что с него толку! Для боевой повозки нужна пара.
Рамзес с копьем, Элиль с топором кинулись в драку, словно разъяренные львы. К этому времени подоспел пеший отряд копьеносцев. Из дома наместника их поддержали местные воины. Нехсиу не выдержали натиска и бежали, побросав награбленное.
Победа! Уцелевшие защитники радостным криком встретили освободителей.
– Дай, я обопрусь на тебя, иначе сейчас упаду, – попросил Рамзес Элиля. Он держался за правый бок. Из-под ладони сочилась кровь.
– Ты ранен? – испугался Элиль, хватая друга за пояс.
– Ерунда, – сквозь сжатые зубы процедил он. – Кажется, ребро сломали. Так, ничего… Больно очень… Вздохнуть не могу…
Взгляд его помутнел, голова безвольно откинулась назад, ноги подкосились. Десяток рук подхватил Рамзеса. Его внесли в дом наместника и уложили на мягкую лежанку. Старый жрец осмотрел рану и облегченно вздохнул:
– Удар сильный. Ребро треснуло. Печень цела.
– Терпи! – успокаивал его Элиль. – Мой отец говорил: если больно, – значит живой.
– Ага, – слабо согласился Рамзес. – Только мне кажется, что внутри у меня каша.
– Хватит стонать. Ты же – воин, – раздался звонкий, но твердый голос.
Перед ними стояла невысокая хрупкая девушка лет двенадцати, очень смуглая, в белой шенти с открытыми плечами. От нее веяло нежностью и силой. Все ее движения были плавными, но уверенными. Она оторвала руку Рамзеса от раны и вытерла кровь влажным кусочком холстины.
– Жжет! – пожаловался Рамзес.
– Ерунда! – фыркнула девушка, откидывая на спину длинную черную косу. – Поднимись и не криви лицо, – потребовала она, словно старшая сестра приказывает младшему брату, распустившему нюни.
Рамзес послушно присел на лежанку. Девушка умело перевязала рану. Маленькие сильные руки быстро мелькали, управляясь с бинтом.
– Не туго, – спросила она, заглядывая в лицо Рамзеса влажными черными глазами.
Он сидел, как завороженный и молчал. Про боль совсем забыл.
– Не смотри на меня так, – строго попросила девушка, надув пухленькие алые губки. – Я не похожа на медовую булочку, а ты не голодный путник.
– Прости, о… солнцеликая, – выдавил из себя. Рамзес. Он запинался, чуть ли не через каждое слово. – За кого… молить Изиду…, что послала…. мне столь прекрасного… лекаря.
Улыбка яркой вспышкой осветила круглое смуглое личико, но лишь на короткий миг, тут же погасла.
– Говори меньше, иначе боль вернется. Друг за тобой присмотрит. – Она сверкнула глазами в сторону Элиля. – А мне надо к другим раненым. Лекарь один не справляется.
– Не уходи! – взмолился Рамзес. Элиль еще никогда не видел столько тоски и безумия на лице товарища. Он попытался удержать ее тонкую смуглую кисть. Что-то нежно звякнуло на запястье. Рамзес даже рот открыл от изумления. Маленький золотой анх на серебряной цепочке. Такие талисманы носят только Дочери Солнца из Дома Правителей. – Кто ты? – совсем растерялся Рамзес.
– Нефертари! – нетерпеливо позвал лекарь из соседней комнаты. – Иди же скорее! Помоги мне.
– Теперь знаешь мое имя. – Ее тонкие пальцы легко выскользнула из широкой ладони Рамзеса, и девушка мягкой кошачьей походкой, которой могут ходить только знатные дамы, исчезла в дверном проеме.
– Ты видел что-нибудь прекраснее? – воскликнул Рамзес, обращаясь к Элилю. Глаза его горели безумным огнем. – Но откуда в этой глуши Дочь Солнца. Почему она здесь, а не в Доме Ликования или в храме Изиды?
Город после погрома представлял жалкое зрелище. Ворота разнесены в щепки. Половина домов сгорело, остались только почерневшие стены. Загоны для скотины разломаны. В амбарах все перевернуто.
Убитых нехсиу выволокли за город и сложили в рядок. Ночью сородичи их заберут. Своих убитых горожане натерли благовониями, зашили в шкуры и отнесли в пещеру, что находилась за городом. Оставили покойникам кувшины с зерном и с пивом. Вход замуровали. Жрец совершил заклинания. На этом краткие похороны окончились.
Наместник города навестил Рамзеса. Он был высокий, крепкий, сразу видно – бывший воин.
– Я, наместник города Перра. Имя мое Иупи. Тебя послал нас сам Амун. Мне придется всю жизнь благодарить Богов за то, что ты спас нас всех.
– Горожане сами дрались, как львы, – скромно возразил Рамзес. – Часто нехсиу навещают город?
– За десять лет – первый раз, – сокрушенно покачал головой наместник Иупи. – До этого мирно торговали с ними… Уж не думали, что война вновь вспыхнет между нашими народами.
– Нехсиу получили урок, – попытался успокоить его Рамзес. – Больше не сунутся.
– Ты их не знаешь, – не согласился наместник, помрачнев. – Нехсиу придут снова. Будут мстить за убитых. Не успокоятся, пока нас всех не перережут. Люди решили уйти в Бухен и я с ними.
– Им не жалко бросать землю, дома? – удивился Элиль.
– Жалко! Но опасно стало жить в этих местах. Кто нас защитит? Отряд наместника Куши немногочислен. Да им и без нас дел хватает: надо охранять золотые прииски и каменоломни. Отсидимся за стенами Бухена до следующего разлива. Попрошу Хеви, чтобы он написал жалобу в Уаст. Пусть пришлют пару чезетов и наведут порядок – тогда вернемся.
– Как знаешь, – согласился Рамзес. – Мои воины будут прикрывать отход.
Город покинули с наступлением сумерков. Решили не тянуть. Нехсиу могут нагрянуть под прикрытием ночи. Солнце скрылось, но горизонт на западе продолжал светиться огненной полосой. Птицы умолкали. Заплакали шакалы, выбираясь из нор на ночной промысел. Горожане гнали скот. Тяжелые телеги, запряженные волами, нагрузили остатками зерна, уцелевшей мебелью, сверху посадили детей. Рамзеса несли в носилках четверо воинов. Элиль шагал следом, ведя под уздцы уцелевшего коня из упряжки. Колесница катилась пустая. Рассчитывали к утру добраться до Бухена.
Носилки с Рамзесом обогнала колесница, запряженная парой гнедых коней. Повозкой правил наместник. С ним Нефертари. Рядом с мощным воином она казалась лебединым перышком в ладони. Полупрозрачная головная накидка скрывала ее лицо и спускалась на плечи. Белая шенти мелкими складками лежала на тонкой талии и круглых девичьих бедрах, спускаясь до самых щиколоток. Наместник придержал лошадей, передал вожжи девушке, сам соскочил на землю. Нефертари умчалась вперед, умело правя колесницей.
– Как чувствуешь себя, воин? – спросил заботливо Иупи.
– А что мне будет? – храбрился Рамзес. – Я под защитой Амуна и богини Тоэрис.
– Я узнал, что ты сын того, кто угоден Амуну. Прости, что не встретил тебя с подобающими почестями. Сам видел – нехсиу помешали.
– Не стоит почестей, – отмахнулся Рамзес. – У Солнцеликого много сыновей.
