— Отдай! У меня она одна!
Хотя на свадьбе он не был, и я, конечно, спросила его, почему же он там не присутствовал.
— Зачем я буду там стоять и плакать?
— Ну, отцы вообще-то часто плачут, выдавая замуж своих дочерей. Говорят, что даже чаще, чем мамы.
— Я был в этот день на даче один. Выпивал и плакал.
Видимо, маг и человек какой-либо другой, рядовой профессии, всё же по-разному позиционируют себя в обществе. Что естественно и не стыдно для одного, совершенно не допускается другим.
Все мы сложно устроены. Но Юра был совсем поломанный. Только видели это лишь самые-самые близкие люди.
Когда Юра умер, Елена прямо на кладбище во всеуслышание заявила, что будет делать эксгумацию и доказывать, что Юля не его дочь. То, что она таким образом позорит честь фамилии Лонго, Елена, видимо, не задумывалась. У неё самой-то детей нет. Видимо, не задумывалась и о том, что говорить и уж тем более делать это — чистой воды абсурд. Юра официально признавал Юлю дочерью при жизни, и изменить что-либо сейчас юридически уже невозможно.
А немного позже в разговоре с Юлей Панкратовой на её вопрос: «Почему же она так относится к дочери Юры?», — Лена сказала:
— Юля хочет попасть из грязи в князи! И если вы порядочные люди, то должны мне помогать ради памяти Юры.
Не представляю, как такое возможно говорить! Ведь речь идет о родной дочери известного человека. К тому же единственной. А кто такая Елена? И кем была она, когда пришла к Юре когда-то поздно ночью? Буфетчицей на станции Москва-Сортировочная.
Юра очень берёг Юлю от Лены. До самой Юриной смерти она не знала, что Юля беременна. Никто не знал, кроме двух-трёх самых близких людей, в которых Юра был уверен, что через них информация не дойдёт до Елены. Она узнала об этом, а точнее увидела это, только тогда, когда все мы собрались вместе по поводу этого трагического события.
28 февраля 2006 года при оглашении завещания у нотариуса Дзядыка Ярослава Ивановича Елена узнала, что Юля, оказывается, в четырнадцать лет при получении паспорта по Юриной просьбе взяла фамилию Лонго. Тут же недовольно спросила Алексея, Юлиного мужа:
— А почему при регистрации брака Юля не взяла твою фамилию?
Но он ей очень хорошо ответил:
— А почему ты при расторжении брака с Юрой ещё в 1996 году не взяла обратно свою фамилию — Семе-ненко? Папа ей не разрешил брать другую фамилию, да и сама Юля не захотела.
Тогда, страшно рассердившись, Лена воскликнула:
— Ну, вот, теперь и ребёнку такую фамилию дадут!
Тут не выдержал даже нотариус и вмешался, сказав:
— Это уже их право, захотят — фамилию матери дадут, не захотят — отца.
Каждое слово, написанное здесь, правда. Всё это было засвидетельствовано близкими Юре людьми в суде. Комментарии, как говорится, излишни. Эта женщина — хищница, для которой имеют значение только собственные интересы.
Валентина Алексеевна Мелета рассказала, как однажды Юра приезжал с Леной к ним в станицу:
— Я начала разговор о Юле, а Юра сказал, что не надо при Ленке. Я спрашиваю: «А что такое?»
— Да Ленка терпеть её не может.
Я говорю:
— А в чём дело?
А он:
— Да она хочет своего ребёнка.
— Ленка мне жаловалась: «Посодействуй, поговори с Юриком насчёт ребёнка, а то он никак не хочет. Ну что же это такое? Я с ним сама, как с ребёнком нянчусь, а мне, в конце-то концов, тоже хочется и своего ребёнка иметь».
Я ей говорю: «Какой ребёнок, если вы спите раздельно?»
А Елена мне отвечает:
— Не хочет так, можно за помощью ЭКО обратиться. Деньги у него на это есть.
Конечно, она мне кажется опасным человеком. Брехливая очень.
Рассказывала Валентина Алексеевна и о том, как вела себя Елена после Юриной смерти:
— Один раз уже после смерти Юры она мне звонила в полпервого ночи. Я так испугалась, думала что-то случилось. А она, мне показалось, просто пьяная была. В общем, 28 марта было сорок дней, как Юра умер. Я хотела сороковины отметить раньше — 26-го. Говорят, что раньше можно отмечать. И вот она мне как раз ночью звонила под 26-е. У меня уже всё готово было для того, чтобы Юру помянуть, так она как понесла:
— Не смей! Юра мне сказал: «Только 28-го!»
Я спрашиваю:
— Как сказал? Кто сказал?
А она кричит:
— Нет! Не сказал! Написал!
Я поняла, что-то с ней не то. И дальше кричит:
— Не смейте! Если только вы отметите 26-го, будет очень плохо! Очень плохо!
Думаю: «Кому плохо? Что еще может произойти плохого?»
Я расстроилась, конечно. Утром говорю мужу:
— Помянем 28-го, а то, если что случится, потом буду себя винить…
ПРОХОДИТ НЕ ВРЕМЯ — ПРОХОДИМ МЫ
Из MOЕГO ДНЕВНИКА
Прошлого уже нет, а будущего может и не быть.
Древние говорили: «Проходит не время, проходим мы».
Всё в настоящем. Как быть, если прошлое со мной,
и у меня есть память?
Почему же за девятнадцать лет знакомства и исправно сыгранную роль жены, Елена на момент его смерти не имела ничего? Так и оставалась прописанной в своей квартирке в городе Дзержинском Московской области, которую вся её семья купила, продав квартиру во Владикавказе на центральной улице Ноя Буачидзе. В этой подмосковной квартирке умерли и мама, и старшая сестра, и она говорила, что не может в ней жить. После четырёх с половиной месяцев брака Юрий дал ей фамилию; прописку так и не дал. В начале 90-х, также, как и в советское время, сложно было взять чужую, не относящуюся к твоему роду, фамилию. А Елена Семененко хотела быть Лонго. Накануне свадьбы, которая состоялась 15 ноября 1995 года, он предусмотрительно взял с неё расписку, что Елена согласна на развод и на имущество не претендует. Именно так там и написано:
В Мещанский районный Загс от Семененко Анелины Аркадьевны паспорт III-ИО № 536733
Заявление
1. Даю своё согласие на расторжение брака с Лонго Юрием Андреевичем в моё отсутствие.
2. Претензий на квартиру и материальные ценности не имею.
3. Без официального брака (свадьбы и кольца), ответственности со стороныЛонго Юрия Андреевича за брак и семью, оставляю за собойморальные права человека (право выбора и свободы).
Заявление написано мной собственноручно.
14.11.95.
Подпись (Анелина Семененко)
В числе других документов — право собственности на квартиры и прочих — Юра привёз эту расписку своей дочери за две недели до смерти. Если человек идёт в Загс, как и положено, с действительно любимой женщиной с целью создания семьи, таких расписок не берут. При жизни Юры у Елены не было ничего. Он разрешил ей жить в квартире на Сущёвском валу. Ладно — живи, коли исправно играешь роль жены. Он говорил мне: «Малышок, не обращай внимания. Она просто эффектная и фотогеничная. Пусть будет». Она жила в квартире, в которой мебель сложно назвать мебелью, дрова да и только — настолько совковой она смотрится сейчас. А из техники — только старый советский телевизор марки Орион. Вот так жила, блистая на телеэкране, «жена» Лонго.
Регулярно, из месяца в месяц, когда дело доходило до оплаты коммунальных услуг, Юра говорил, что он хочет продать эту квартиру на Сущёвском валу, но никак не может выселить оттуда Елену. Так и говорил: «Ну, что мне делать? Я никак не могу от неё избавиться!»
Следующая расписка Анелины (Елены) Лонго в комментариях не нуждается, так как в полной мере и по всем пунктам раскрывает характер её взаимоотношений с Юрием (орфографические ошибки сохранены):
Рассписка
Я Лонго Анелина Аркадьевна, обязуюсь не выпивать (кроме случаев исключения, по разрешению Лонго ЮрияАндреевича) спиртные напитки. В противном случае я буду лишена права иметь ключи отмашины ДЭУ (мне и так не принадлежащей).
В трезвом состоянии также обещаю на машине зарабатывать деньги на оплату квартиры и платить за комунальные услуги.
Подпись (Анелина Лонго) 23.092004 г.
Однажды в 2003 году он всё же дошёл до агентства по недвижимости с твёрдым намерением продать эту квартиру и, наконец-то, выселить Елену Там работала его знакомая риэлтор, которая раньше уже помогала Юрию продавать и менять квартиры. Он сказал: «Я хочу продать квартиру и избавиться от этой женщины». Так и сказал. Они заключили договор, и он отдал ей ключи от этой квартиры. На следующий день, чтобы иметь представление о продаваемом помещении, женщина пришла по указанному адресу, но, едва вставив ключ в замочную скважину, услышала душераздирающие вопли Елены: «Помогите! Грабят!» Она открыла дверь и увидела перед собой следующую картину — в прихожей стояла Лена, одетая в халат, за ней — мужчина, обнажённый по торс. «Вы не пугайтесь и не волнуйтесь. Я по поручению Юрия Андреевича. Он хочет продать эту квартиру…», — начала было она, но Елена ловко и решительно выставила её за дверь, при этом продолжая кричать: «Ничего он не будет продавать! Я с ним сама поговорю! Всё равно всё моё будет!!!» После этого риэлтор позвонила Юрию и со словами: «Сначала сам с ней разберись», — отдала ему ключи обратно. Юра в очередной раз махнул на это дело рукой.
