Изабель закричала.
Джейс потянулся к ней – тщетно. Ее отшвырнуло слишком далеко в сторону; хлыст выпал из руки. Пока Изабель поднималась на четвереньки, к ней спереди подошел Себастьян: глаза горят яростью, обрубок руки забинтован. Девушка кинулась было за оружием, однако Себастьян оказался быстрее – пнул ее с разворота по ребрам. Казалось, даже кости хрустнули; Изабель неуклюже повалилась на бок. Она – впервые! – закричала от боли, когда Себастьян пнул ее по ребрам второй раз. Затем подобрал хлыст из электрума.
Джейс перекатился на бок. Незаконченная руна иратце помогла – боль приутихла, но не пропала совсем. Джейс харкал кровью, значит, легкое пробито. Сколько еще времени осталось? Пара минут, не больше. Джейс поискал под водой кинжал. Нашел и поднялся на ноги. От запаха крови повсюду вспомнилось видение Магнуса – о том, как кровью заливает весь мир. Рука еще крепче сжала рукоять.
Шаг. Второй. Ноги двигались, словно утопленные в цементном растворе. Себастьян охаживал Изабель по спине ее же хлыстом, и девушка осыпала его проклятиями. Крики тянули Джейса вперед, словно леска с крючком – пойманную рыбу. Правда, звучали они все тише и слабее, и мир перед глазами кружился каруселью.
Давай еще шаг, другой… Себастьян стоял, отвернувшись от Джейса, решив, наверное, что противник мертв. Не так уж он и неправ… Еще шаг. Еще… не получается. Не выходит заставить себя шагнуть дальше. Зрение постепенно застила тьма, тьма темнее приходящей во сне. Тьма, которая отнимет все и погрузит в покой, длящийся вечно.
Покой. Джейс внезапно подумал о Клэри… спящая Клэри. Ничего умиротвореннее он и представить не мог, хотя Клэри всего лишь спала, как спят обычные люди. Однако не ее покой удивил Джейса, а собственный. Покой, испытанный от близости Клэри, не походил ни на что, пережитое ранее.
Спину вдруг пронзила боль, и Джейс понял, что тело само сделало последний, решающий, рывок. Себастьян замахнулся хлыстом над Изабель – та лежала, скорчившись, не крича и даже не шевелясь.
– Ты, мелкая сучка из рода Лайтвудов, – говорил Себастьян. – Надо было размозжить тебе голову молотком, пока имелся шанс…
Джейс вонзил ему кинжал в спину.
Покачнувшись, Себастьян выронил хлыст, развернулся, и Джейс на мгновение опешил: что, если Себастьян и правда демон, бессмертная тварь?! Его лицо утратило выражение ярости, огонь в глазах погас. Себастьян больше не походил на Валентина. Он был… напуган.
Себастьян раскрыл рот, собираясь, что-то сказать, но колени подогнулись, и он упал. Покатился по склону, съехал в воду на спине, взгляд его остановился. Вниз по течению устремились черные ручейки крови.
Себастьян говорил: «У человека на спине есть особое место, и если вонзить в него клинок, то можно поразить и сердце, и позвоночник одновременно», – и Джейс подумал: «На девятый день рождения, брат, подарок мы получили одинаковый».
– Джейс! – позвала Изабель. Он пыталась подняться; лицо ее заливала кровь. – Джейс!
Джейс хотел повернуться к ней, сказать что-то, но упал на колени. На плечи давил тяжкий груз, и земля звала: падай, падай, падай. Джейс больше не слышал, как Изабель зовет его по имени. Тьма уносила его прочь.
* * *
В том, что касается битв, Саймон считал себя ветераном… если за битвы принять игру в «Подземелья и драконы». Эрик, друг Саймона, повернутый на военной истории, обычно занимался стратегией: выстраивал миниатюрные фигурки вдоль прямых линий игровой карты.
В принципе, Саймон так себе битвы и представлял. Или какими их показывают в кино: две армии наступают друг на друга, рядами перемещаясь по плоскому полю. Все строго и по порядку.
На деле же оказалось иначе.
Саймона встретил хаос: крики, мельтешение; вместо ровной земли – грязь и кровь, перетоптанные в зыбкую массу. Парень думал, вампиры выйдут на бранное поле, и противник их встретит лицом к лицу; думал, увидит место битвы еще издалека, когда противоборствующие стороны сойдутся. Напрасно: никто их лицом к лицу не встречал, да и сторон не было видно. Сражение само настигло вампиров: будто идешь-идешь по пустой улице и вдруг выныриваешь прямо в центр погрома на Таймс-сквер. Саймона окружила толпа, со всех сторон его пихали, отталкивая с пути; вампиры, не оборачиваясь, кинулись в самую мясорубку.
И всюду демоны: визжат, воют, гикают… Саймон и не думал, что такие звуки существуют в природе. Но хуже было слышать, как разрывают на части тела, как вопят чудовища, утоляя жажду крови. Барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут. Отключить бы вампирский слух, да никак.
Наткнувшись на тело, наполовину утонувшее в грязи, Саймон нагнулся проверить – может, нужна помощь? Его чуть не вырвало, когда он увидел: у нефилима нет головы, и на черном фоне блестит белая кость.
«Я, наверное, единственный вампир, которого мутит при виде крови», – успел подумать Саймон, когда в спину ему ударилось нечто тяжелое, и он покатился в ближайший овраг.
Перевернувшись, Саймон увидел над собой Смерть. То есть оживший скелет с косой, похожий на средневековые изображения Смерти. Саймон едва успел откатиться в сторону – и буквально в дюйме от его лица в землю вонзилось окровавленное лезвие. Скелет досадливо засопел через пустые ноздри и выдернул оружие. Замахнулся… и тут его в бок ударила узловатая дубина. Демон взорвался, будто наполненная костями пиньята, застучал, как кастаньеты, и исчез.
Над Саймоном стоял незнакомый Охотник: высоченный бородач, забрызганный кровью. Глядя на Саймона, он провел по лбу рукой, и на лице осталась темная полоса.
– Живой?
С трудом придя в себя, Саймон кивнул и попытался встать:
– Да, спасибо.
Незнакомец протянул руку, и Саймон, ухватившись за нее, буквально вылетел из оврага. Приземлился на скользкий край и оглянулся. Нефилим, скромно улыбнувшись, сказал:
– Извини. Я в паре с оборотнем – еще не привык к его силушке. – Приглядевшись к Саймону, он спросил: – Ты вампир, да?
– Как вы узнали?
Нефилим осклабился. В его улыбке не было ни капли усталости, но и враждебности не читалось.
– Клыки. Во время драки они обнажаются. Знаю, потому что… – Нефилим не договорил, однако Саймон и так понял: знаю, потому что мочил твоего брата. – Ну ладно, спасибо вам. Спасибо за помощь.
– Да я… – Саймон хотел было сказать: дескать, еще и не сражался-то толком, не внес свою лепту, – но тут на Охотника спикировала невероятных размеров крылатая тварь и вонзила ему в спину когти. Воин даже не вскрикнул, только глянул вверх посмотреть, что же схватило его, и взлетел, увлекаемый чудовищной силой. Исчез в мешанине зубов и крыльев.
К ногам Саймона упала дубина.
Парень не смел пошевелиться. С момента падения в овраг прошло не больше минуты. Юный вампир неловко огляделся. Темноту вспарывали металл и когти, тут и там метались короткие молнии, похожие на светлячков, – клинки серафимов…
Ни Лайтвудов, ни Пенхоллоу, вообще никого из знакомых поблизости не было видно. Саймон не Сумеречный охотник, и все же тот нефилим благодарил его, благодарил за помощь. Получается, Саймон не солгал Клэри: это и его битва тоже. Саймон здесь нужен. Только не тот паренек, изнеженный ботаник, боящийся вида крови, а Саймон-вампир. Существо, которое нужно в себе пробудить.
Настоящие вампиры знают, что они мертвы. Саймон же мертвым себя не считал. Напротив, еще никогда он не чувствовал жизнь так остро, так ярко… Позади в овраг спрыгнул еще один демон, и Саймон развернулся. Ящероподобный монстр с крысиными зубами протянул к нему черные когти.
Саймон прыгнул на него, вонзая пальцы под пластинки чешуи. Впился клыками в шею чудовищу, и знак на лбу запульсировал.
На вкус кровь демона была отвратительна.
* * *
Стекло перестало сыпаться, и Клэри посмотрела вверх. В потолке зияла дыра в несколько футов диаметром, как будто пробитая метеором. Дул холодный ветер. Дрожа, Клэри поднялась на ноги, стряхнула стеклянную крошку.
Освещавший Зал ведьмин огонь постепенно гас, скрытый пылью и тенями. С площади доносилось слабое сияние почти закрывшегося портала.
Похоже, в Зале оставаться небезопасно. Лучше пойти в дом Пенхоллоу. Клэри двинулась к выходу, как вдруг услышала шаги. С замирающим сердцем она обернулась и увидела, как к подиуму идет Малахи – тонкая скрюченная фигура, в гаснущем свете похожая на паука. Что он здесь делает? Разве ему не положено биться вместе со всеми?
Малахи приблизился к подиуму, и Клэри прикрыла рот ладонью, чтобы подавить невольный вскрик удивления. На плече у Консула восседала черная сгорбленная тень. Птица. Ворон, если точнее. Хьюго.
Клэри нырнула за ближайшую колонну. Было видно, что Малахи таится. Оглядевшись и никого не заметив, он, видно, удовлетворился этим и достал из кармана нечто блестящее, надел его на палец. Перстень? Консул провернул кольцо, и Клэри сразу вспомнила, как в библиотеке Ходж забрал кольцо у Джейса…
