Многое заставляет усомниться в искренности Поскребышева. Надо все-таки иметь в виду, что Берия при всех его преступных наклонностях на практике проявил себя крупным организатором и довольно эффективно действующим руководителем разведорганов, человеком динамичным, интересовавшимся существом дела, а не формальным соблюдением неких процедур. Законченного же бюрократа Молотова даже представить на этом месте трудно, не то, что ожидать от него позитивных результатов.
К слову, Сталин прекрасно знал, что представляет из себя Берия. Собственно говоря, он вырастил руководителя советских спецслужб именно таким, каким хотел сам. А. А. Громыко вспоминал более чем выразительный эпизод, связанный с Ялтинской конференцией союзников в 1945 г. Во время обеда, который советская делегация давала в честь американцев и англичан, президент Ф. Рузвельт, имея в виду Берию, обратился к Сталину с вопросом:
— Кто этот господин, который сидит напротив посла Громыко?
Видимо, прежде чем сесть за стол, Лаврентий не представился Рузвельту. Сталин без тени усмешки ответил:
— A-а! Это же наш Гиммлер. Это — Берия.
Что тут добавишь…
Однако мы несколько отвлеклись. Разведывательная информация, добытая в западных странах, использовалась в интересах советской ядерной программы. В августе 1945 г. Лаврентий Павлович был назначен ее руководителем. Фактически же он стал во главе работ по созданию в СССР атомного оружия еще в годы войны. Государственный Комитет Обороны поручил ему, заместителю председателя Совета Министров СССР с 1944 г., «наблюдение за развитием работ по урану» в соответствии с принятым 3 декабря 1944 г. постановлением ГКО о лаборатории И. В. Курчатова.
Сталии, бесспорно, учитывал при этом как немалые организаторские способности Берии, так и огромные возможности подчиненной ему системы НКВД. С 20 августа 1945 г. при Государственном Комитете Обороны, а с его упразднением — при Совете Министров СССР действовал Специальный комитет под его председательством. На комитет возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». С марта 1953 г. ему было поручено руководство всеми специальными работами «по атомной промышленности, системам «Беркут» и «Комета», ракетам дальнего действия».
Забегая вперед, скажем, что 26 июня 1953 г. — в день ареста Берии — Спецкомитет был ликвидирован, а его функции, аппарат и подведомственные предприятия и организации переданы в только что образованное Министерство среднего машиностроения СССР.
В октябре 1949 г. «за организацию дела производства атомной энергии и успешное завершение испытаний атомного оружия» Лаврентий Павлович получил благодарность ЦК и Совета Министров СССР. Его наградили орденом Ленина и присвоили званые лауреата Сталинской премии первой степени.
Правда, позднее и эту сторону деятельности Берии его «дорогие товарищи» по высшему руководству пытались дискредитировать. «Известно, что Берия ведал специальным комитетом, занятым атомными делами, — говорил на июльском пленуме ЦК Г. М. Маленков. — Мы обязаны доложить пленуму, что и здесь он обособился и стал действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших вопросах работы специального комитета. Так, он без ведома ЦК и правительства принял решение организовать взрыв водородной бомбы. Надо ли говорить о значении этого факта».
Факт обособления Берии в решении атомной проблемы подтвердил и министр среднего машиностроения СССР В. А. Малышев: «Мы начали копать архивы и обнаружили, что он подписал целый ряд крупных решений без ведома ЦК и правительства, например, о плане работ на 1953 год по очень важному конструкторскому бюро, работающему над конструкцией атомных бомб… Он скрыл и единолично подписал целый ряд других решений, которые будут стоить многих сотен миллионов рублей, решений по специальным вопросам».
Что ж, возможно, Берия и в самом деле пытался стать монополистом в атомной проблеме. Но совсем не исключено, что он стремился уберечь столь тонкую сферу, связанную с научным прорывом в неизвестное, от некомпетентного вмешательства партийных чиновников, умевших только «руководить». Послевоенная судьба разведорганов была ему в этом стремлении лишним аргументом.
Более семи лет Берия оставался на посту наркома НКВД. С преобразованием наркомата в министерство в начале 1946 г. он передал дела С. Н. Круглову, а сам еще более упрочил свои позиции в системе власти. Став заместителем председателя Совета Министров СССР, он курировал МГБ и МВД. Тогда же он стал членом политбюро ЦК, теперь уже не только фактически, но и формально войдя в самое ближайшее окружение вождя.
Как всякий политик, занимавший крупный пост и не исключавший для себя в будущем роль лидера страны, Лаврентий Павлович где только можно сколачивал собственную команду. Так, он всемерно искал пути к расширению своего влияния в среде высших военных. В 1948 г. ему удалось посадить в кресло начальника Генерального штаба советских Вооруженных Сил генерала армии С. М. Штеменко.
Дело обстояло следующим образом. Маршал А. М. Василевский, который совмещал две должности — начальника Генштаба и первого заместителя министра Вооруженных Сил, попросил освободить его от первой из них. Взамен предложил кандидатуру генерала армии А. И. Антонова, который в тот момент был его первым заместителем по Генштабу. Александр Михайлович высоко отозвался об Антонове, и его главный довод состоял в том, что Антонов успешно справлялся с обязанностями начальника Генштаба в годы войны (1944–1945 гг.), был награжден редким орденом «Победа», которым удостоили всего 11 советских военачальников.
Однако, когда такое предложение прозвучало на заседании политбюро, Сталин возразил, предложив назначить Штеменко, бывшего тогда начальником Оперативного управления Генштаба. Эту кандидатуру вождю, по мнению Василевского, подсказал как раз Берия, хорошо узнавший Штеменко во время командировок на Кавказ в 1942 и 1943 гг.
Сталин пошел на это назначение, но он же и снял Штеменко с этого поста в 1952 г., как только заподозрил слишком большое влияние Берии на армейские дела. Информатор Лаврентия Павловича и, возможно, «агент влияния» в недрах руководства Вооруженными Силами был снят с должности и отправлен начальником штаба-первым заместителем главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии.
Как вспоминал генерал В. Ф. Мернов, служивший в штабе ГСВГ начальником оперативного управления, Берия почти каждый вечер звонил Штеменко, успокаивал его и твердо обещал, что он возвратится в Генеральный штаб. И действительно, сразу после смерти Сталина генерал Штеменко вновь оказался там в должности первого заместителя начальника. Но всего через три месяца его могущественный покровитель пал, и 29 июня 1953 г. Штеменко опять сняли с должности, к тому же понизив его в воинском звании на две ступени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
