— Я должен доложить фирре и, скорее всего, останусь там на ночь. Но для одной-двух сказок время найдется. Остальные прибережем на потом.
— Петияр будет рад тебя видеть в казарме. Пока тебя не было, он успел получить меч.
— Петияр, мой двоюродный братишка? — недоверчиво переспросил Фиодор. — Маленький Петияр?
— Он уже выше тебя, и ест так, словно хочет за десять дней стать и шире тоже.
Когда Лириэль уезжала, брат и сестра продолжали радостно болтать. Она была заинтригована таким странным приемом. Фиодор говорил, что для рашеми семья очень важна. Теперь это стало очевидно. За эти несколько минут она узнала о нем больше, чем за месяцы странствий, боев и близости, более тесной, чем дроу осмеливалась даже мечтать.
Корни его глубоко вросли в эту землю. У него было достаточно родни, чтобы заселить целый замок Бэнр, были друзья, встретившие его с дурацкой радостью, было место в этом обществе. Ясно, что он являлся любимцем детей. Даже отсюда Лириэль слышала, как его басистый голос затянул какую-то глупую песенку.
Она могла представить себе, как он взрослеет здесь, становится любимым в деревне стариком-сказителем. И семья…
В первый раз она подумала о том, что под этим подразумевается. Они с Фиодором были любовниками, да, но дети не являлись необходимым следствием этого. Любая женщина-дроу, имеющая хоть какие-либо способности к магии, сама решала, когда ей зачать. Лириэль никогда не задумывалась над такой возможностью. Ничто в ее собственной семье не располагало с удовольствием оглядываться на собственное детство или с нетерпением ждать материнства. Какая жизнь может ждать их с Фиодором детей? Полудроу не найдется места, ни здесь, и нигде.
Ее лошадь понурила голову и еле тащилась по круто поднимающейся вверх улице. Лириэль отбросила прочь странные мысли и сосредоточилась на том, что происходит вокруг. На вершине холма стояло большое длинное строение из некрашеного дерева, простое, но украшенное огромными резными панелями. Венчала здание острая покатая крыша.
— Это казармы, — тихо сказала Зофия, указывая на длинное низкое строение слева от Долгого Дома Колдуний. — Берсерки делятся на отряды, они называются фэнги. Каждый имеет свое имя. Фиодор Входит в фэнг Черного Медведя.
— Ему подходит, — проворчала Лириэль. Во внутреннем дворе казармы находилось около дюжины воинов, голых по пояс, несмотря на холодный день. Одни боролись, другие стреляли из лука по мишеням, укрепленным на кипах соломы. Хватало смеха и громкой похвальбы, но ни один из них не обнажал сталь и не обращал лук против другого.
— Я думаю, у тебя есть вопросы? — предположила старая Колдунья.
Тысячи, подумала Лириэль, но начала с последнего.
— Эти мужчины… — Она прикусила язык и поправилась. — Люди Рашемена поразили меня. Как им удается так живо соперничать без кровавых стычек?
Зофия рассмеялась.
— Ты жила слишком далеко на западе и на юге. Жаркое солнце не идет на пользу мозгам. Много шума поднимается из-за пустяков. Мы-то знаем, что действительно важно, да?
Дроу глубокомысленно кивнула. На самом деле, однако, никогда еще ей не задавали вопроса, ответ на который был бы для нее настолько непостижим. Откуда ей знать, что имеет значение в этом странном месте? В привычных обстоятельствах она этим вопросом не задавалась!
Эта мысль поразила ее, точно ударивший под ложечку камень. Она прожила более сорока лет — дольше, наверно, чем измученная заботами Ванья, — и ей ни разу не пришло в голову задуматься над тем, что же действительно важно.
О, она про себя посмеивалась над той постоянной борьбой и кознями, что были неотъемлемой чертой жизни в Мензоберранзане. Интриги, столь увлекавшие ее приятелей-дроу, не представляли для нее особого интереса, но что представляло?
Выживание, это понятно. Магия, безусловно. Жизнь без приключений казалась невыносимо тоскливой. Сила…
Ее разум тревожно уклонился от этой темы. Той власти, что была у нее на Руафиме, хватило бы и на драконий век. Фиодор, с его неколебимыми понятиями о чести, — она должна признать, что вера в правильность избранного им пути стала в ее жизни чем-то вроде пробного камня. Лириэль дорожила нежданными радостями дружбы. Все это ей известно. Что же может быть еще?
— Есть много способов Испытания Правды, — мягко сказала Зофия, пугающе своевременно вторгаясь в ее мысли. — Иногда ответы значат меньше, чем вопросы.
Это было уже чересчур для прагматичной дроу. Она с досадой всплеснула руками.
— Жизнь была куда проще, когда я была мертва. Это почему-то позабавило Колдунью.
— С возвращением, Сайлуни, — произнесла она с едва заметной усмешкой. — Я надеюсь, что этот твой визит будет столь же интересным, как предыдущий!
Глава 15
ЧЕРНЫЙ ВОЛК
Поздним вечером, когда выводок Васти угомонился, усыпленный множеством чудесных историй и еще большим множеством медовых лепешек, Фиодор отправился по склону холма наверх, туда, где жили Колдуньи и берсерки. Шел он медленно, потому что едва ли не у каждого дома его останавливали соседи, которых он знал с детства. Все были рады его возвращению и встречали воина бурными объятиями и дружескими подначками. Все выносили фляги с джуилдом или кувшины с брагой — сброженным сидром, почти таким же крепким, как джуилд, — в надежде удержать Фиодора подольше и выспросить у него, что творится в мире.
Было что нового рассказать и им. Старый Железный Господин оставил свой пост. Говорят, что он болен и лечится в лесном пристанище Колдуний. Вместо него вождем стал Тайдрим Иваррг. Достойный выбор, большинство было бы с ним согласно, при условии, что ему не придет в голову сделать своего вспыльчивого и любящего выпить сына Файлдрина своим преемником. Были и менее важные новости, начиная от рассказов о явлениях привидений и нападениях чудовищ и заканчивая благополучным рождением двойни в семье местного бондаря.
Так, одно за другое, быстро пролетел вечер. К тому времени, как Фиодор добрался до дома воинов Черного Медведя, идущая на убыль луна уже показалась над вершиной Горы Снежного Кота.
По обычаю, каждый вернувшийся домой воин должен был явиться к местному фирре. Фиодор направился к дому Тревейла. Дверь была открыта, видны были пылающий, сложенный из камня очаг и сидящий перед ним мужчина, коренастый, но могучий, годами и сложением напоминающий отца Фиодора, каким тот был бы теперь, уцелей он в бою с ордой Туйгана. Старый воин напевал себе под нос, смазывая башмаки гусиным жиром. На ногах его красовались совершенно необыкновенные чулки. Вязаные, они были похожи на перчатки, причем каждый палец был разного цвета. Узкие полоски тех же ярких цветов взбегали по толстым ногам мужчины и перекликались с яркой вышивкой на жилете из вываренной шерсти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
