«Спартака» Николай Петрович Старостин впервые услыхал о Григории Федотове. Впрочем, вот как это он сам вспоминает: «Я добросовестно хлестал себя веником на верхней полке в Сандунах, когда сквозь жар и пар разглядел Константина Блинкова. Через секунду Костя пристроился рядом на лавку. Всегда чуть улыбающееся умное лицо этого расчудесного игрока, подобно мне уже вышедшего в ту пору в отставку из большого футбола, радостно сияло. Он многозначительно поглядел на меня и поднял большой палец — жест, до сих пор равнозначный высшей похвале.
— Ты о чем? — спросил я.
Мой друг прищурился и дважды торжественно произнес:
— Самородок! Самородок, да еще какой…
— Кто?
Блинков в то время был начальником финансового отдела на заводе «Серп и молот» и шефствовал над командой «Металлург».
— Коля, друг, найден игрочина, каких еще Москва не видала! Этот малый из Ногинска утрет нос всем нашим атаманам. На первый взгляд видно, что игрок от господа бога. Фамилия Федотов. Словами не расскажешь. Приходи, увидишь. А когда увидишь, то спать не будешь, пока в «Спартак» не перетянешь. Я заприметил его еще осенью, но, конечно, молчал, а сейчас он на левом краю «Металлурга» в Сочи чудеса творит…
И он довольно засмеялся своим тихим, бархатистым смехом…
Каждый из нас невольно возводит мечты в действительность, принимает желаемое за факты. Но достаточно мне было дней через десять увидеть Григория Федотова в раздевалке стадиона «Локомотив», как я с первого же взгляда понял, что это незаурядный игрок. На тренировке он меня покорил, после игры я им бредил.
Если спросить: «Кто лучший из лучших в советском футболе за пятьдесят лет?», ответят: «Григорий Федотов».
Дебют провинциала в Москве ошеломил гурманов столичного футбола. Все подкупало в молодом форварде: пружинисто-припадающий бег, мощь, резвость, прыжок и завораживающая манера игры. Все говорило, нет кричало, что перед нами драгоценность, Шаляпин в футболе.
И он давал концерт за концертом.
Все, что делал Григорий Федотов на поле, было ново, неожиданно, самобытно. Безукоризненная корректность сочеталась с пламенным движением вперед, джентльменство с результативностью. Его выступления стали приманкой для зрителей. Идешь, бывало, на стадион и ждешь, что еще нового покажет этот талантище, предвкушаешь удовольствие от его игры.
Конечно, дело не в том, что два знатока оценили способности пока еще неизвестного футболиста, а в том, что Москва ждала такого футболиста, ждал его весь наш футбол.
II
Когда звонкие весенние ручьи, стянув отовсюду последние лоскуты слежавшегося за зиму снежного покрова, вдруг постепенно начинали смолкать, на пустыри, забыв все свои заботы и обязанности, двигались небольшими толпами мальчишки. Они ощупывали взглядами знакомые, но будто уменьшившиеся за зиму поляны, ковыряли носками ботинок землю, прикидывая в уме, как скоро можно будет принести футбольный мяч, чтобы начать… Футбольный сезон? Нет, начать новую жизнь, жизнь с футболом, и они ее всегда начинали хотя бы на день раньше, чем сами предполагали. Сначала приносили футбольный мяч просто так, «постукать»… Потом? Потом — пусть ты весь в грязи, пусть дрожат от непривычки или «отвычки» ноги, а рот твой изнутри словно оклеен сухой жесткой бумагой, потом пусть тебя ожидают заслуженная кара или простое неудовольствие, в зависимости от склада родительского характера и других обстоятельств, — главное, ты сегодня играл в футбол, нет, жил в футболе.
В один из апрельских солнечных дней вот так же пришли на свой пустырь глуховские ребята, они принесли сюда небольшой глиняный бочонок. Светловолосый мальчишка после того, как все подержали в руках бочонок, ударил его о камень. Мальчишки смотрели завороженно: среди свежих глиняных черепков и рябившей россыпи монет чуть шелестели на ветру бумажные купюры…
Еще осенью глуховские ребята из Красноармейского общежития, в котором жили с семьями работники текстильного комбината имени Ленина, решили за зиму накопить сообща денег и по весне выйти на первую свою игру с ребятами из Буденновского общежития при форменных футболках и гетрах. Разумеется, свой замысел они держали в глубокой тайне, а хранить копилку поручили Грише Федотову.
Расколов бочонок, ребята были немало удивлены, а больше всех поразился хранитель казны Гриша Федотов — он-то наверняка знал, что никто бумажных денег в копилку не опускал. Оказалось, родители, догадавшись о затее детей, сговорились и тайком пополняли спрятанную казну. Теперь денег хватило не только на футболки и гетры, но и на бутсы.
Возможно, об этом эпизоде и не стоило упоминать, если весь смысл его сводился бы только к покупке формы. Тут нужно иметь в виду, что ребята целый год мечтали о спортивной форме, и не просто мечтали, они отказывали себе в чем-то, чтобы осуществить свою мечту. Приобретенную таким образом форму не станешь рассматривать как спортивную спецодежду, здесь форма нечто большее. И недаром Григорий Федотов как надел потом форму армейского клуба, так и не снял ее до конца своих дней, хотя, например, он всю жизнь любил спартаковцев, со многими из них, в частности с Николаем Петровичем Старостиным, был дружен. Нетрудно догадаться, что спартаковцы всегда были готовы принять Федотова и в качестве игрока, и в качестве тренера в свой коллектив.
Нет, что бы там ни говорили, а так называемый «дворовый» футбол имел свои преимущества, он не только давал мастерство, но и воспитывал характеры. Вы помните, как Николай Петрович Старостин, впервые увидев Федотова, отметил его «пружинисто-припадающий бег, мощь, резвость». Что ж, Федотов был от природы награжден всеми этими качествами? Ничего подобного.
«Сделав попытку сдать нормы ГТО по бегу, — вспоминал потом Григорий Иванович, — я тут же убедился, что бегать как следует я не умею… Неумение быстро бегать мешало как следует играть в футбол. Я-то думал, что бегу быстро, что быстрее и бежать нельзя. Но почти всегда так случалось, что мой противник подбегал к мячу раньше, чем я, или догонял меня, когда казалось, что у меня в запасе достаточное расстояние».
Талант Григория Федотова нужно искать прежде всего в его характере. Григорий не стал дожидаться, когда кто-нибудь займется с ним физической подготовкой, не плюнул на легкую атлетику: с меня, мол, достаточно и моей техники. Он стал регулярно приходить на местный стадион, присматривался к тренировкам легкоатлетов, стал тренироваться сам. По утрам расстояние от дома до ФЗУ преодолевал бегом.
Как-то на стадионе один из лучших бегунов на короткие дистанции предложил Григорию пробежать с ним стометровку. Помощь добровольного «шефа» очень быстро дала свои результаты: вскоре Григорий сдал норму ГТО по бегу, и теперь на футбольном поле редко кто мог догнать юного форварда.
Нужно сказать, что Григорию Федотову часто везло: в жизни он встречал немало щедрых
