в пояснице или повышается температура — он уменьшает нагрузку.
День идет за днем. Все меньше колотится сердце после приседаний, все реже стреляет в почки после небольшой пробежки в парке. Наконец, первый круг по дорожке на коньках. Рядом, с тревогой поглядывая на него, катит теперь уже старый друг Константин Кудрявцев. Он сейчас главный наставник Анатолия и строгий опекун. Ему тоже хочется, чтобы Капчинский вернулся в большой спорт, но он хорошо понимает, что заключение врачей не шутка, что воля и настойчивость не должны оборачиваться безрассудством. А потому на сегодня хватит.
Весной 1940 года Анатолий Капчинский получил диплом инженера, а в начале зимы вышел на старт своих первых после болезни соревнований — на первенство Москвы. Зрители встретили его восторженно-изумленными аплодисментами: среди любителей спорта было хорошо известно, что Капчинский «сошел», и его неожиданное появление на стадионе было для всех радостной неожиданностью.
Анатолий поразил всех не только самим фактом своего выхода на дорожку, но и высокими результатами. Он занял второе место на «пятисотке» (первым с поразительным рекордом — 42 секунды ровно — был Константин Кудрявцев) и стал чемпионом столицы в беге на пять тысяч метров!
В числе многочисленных поздравлений, полученных Анатолием, было и поздравление от врачей больницы, из которой его выписали с категорическим предписанием покончить со спортом.
В декабре Анатолий одержал еще одну победу — причем на всесоюзных соревнованиях и в многоборье! — он стал первым обладателем только что учрежденного приза Верховного Совета СССР. Фактически это было равноценно (с учетом состава участников соревнований) завоеванию звания абсолютного чемпиона страны.
Последний раз в тот довоенный сезон Анатолий Капчинский вышел на лед стадиона в Кирове 12 марта 1941 года: и побил на 0,6 секунды пятилетней давности рекорд Аниканова в беге на тысячу метров.
Через три месяца с небольшим началась война.
Это случилось в воскресенье. В понедельник Капчинский, как и миллионы его сверстников, уже был в военкомате. Ему отказали решительно. Инженеров-железнодорожников добровольцами в армию не брали, если даже они и имели звания командиров запаса. Работники железнодорожного транспорта рассматривались как призванные на военную службу и без заявлений с их стороны. Спорить с военкомом было бессмысленно: тот попросту не имел права послать инженера Капчинского на фронт.
А через несколько дней от старого, саратовских времен, друга Федора Тарачкова Анатолий узнал, что на стадионе «Динамо» собираются спортсмены, из них формируют какие-то особые полки. И Капчинский поспешил по такому привычному маршруту…
На «Динамо» действительно набирали добровольцев в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения — ОМСБОН НКВД СССР. Весь цвет московского большого спорта собрался здесь. Анатолий не успевал здороваться с друзьями, имена которых знала вся страна: Николай Королев, Георгий Мазуров, Серафим и Георгий Знаменские, Любовь Кулакова, Григорий Пыльнов, Сергей Щербаков, Константин Кудрявцев. Целыми курсами пришли на стадион студенты института физкультуры.
Через несколько часов Анатолий Капчинский был зачислен в бригаду, назначен командиром отделения и направлен вместе со всеми на подмосковную станцию, где омсбоновцы проходили подготовку.
Бойцы ОМСБОНа предназначались для действий в составе небольших групп в тылу врага, а также для борьбы с фашистскими диверсантами в тылу советских войск. Особый характер будущих боевых действий омсбоновцев обусловил и особый характер их подготовки. Бойцы совершали долгие лыжные и пешие переходы, марш-броски, прыгали с парашютом, учились стрелять из всех видов советского и немецкого стрелкового оружия, устраивать засады, действовать в лесных условиях, овладевали приемами рукопашного боя, диверсионным и радиоделом. Нагрузка и физическая, и нервная была огромной, и Капчинский понял, почему, формируя ОМСБОН, командование отдавало предпочтение спортсменам.
Боевое крещение бойцы ОМСБОНа приняли в зимних боях у стен столицы, но, как только гитлеровцы были отброшены от Москвы, омсбоновцев снова вернули на их «дачи». Красноармейцы и командиры бригады предназначались для выполнения особых заданий, подготовка каждого из них требовала времени и больших усилий, потому их и берегли. Разумом Капчинский все это прекрасно понимал и… рвался на фронт.
Отделением он уже не командовал: как инженера его назначили начальником оружейных мастерских. Теперь мечта попасть на фронт вообще отодвинулась на неопределенное время.
В самом начале зимы совершенно неожиданно Капчинскому довелось снова… встать на коньки, последний раз в жизни…
Это казалось невероятным: немцы кричат на весь мир, что не сегодня-завтра они войдут в советскую столицу, а в Москве между тем проводятся традиционные соревнования — открытие сезона на Патриарших прудах.
На старт, правда, вышли всего четыре участника, но какие! Константин Кудрявцев, Платон и Игорь Ипполитовы, Анатолий Капчинский. Не принесли высоких результатов, эти забеги, но они вошли в историю советского спорта как символ мужества москвичей, даже в эти самые тяжелые дни уверенных в конечной победе своего правого дела.
Однажды, получив увольнительную, Анатолий посетил свой дом. В письме к жене, находившейся в эвакуации, он рассказывал об этом так: «Галочка, почти в каждом письме я писал тебе, что чувствую себя отлично. Это было верно, но на днях схватила меня ангина — и как следствие почки. Сейчас почти здоров, правда, утром была еще температура 37,9. Уверен, что завтра пойду в свою мастерскую.
Я очень увлекся работой. Пусть я только ремонтирую оружие, а не стреляю из него, все равно работаю для победы.
В письме ты спрашиваешь, взял ли я свой приз имени Верховного Совета, теплое белье, бурки. Поехать раньше не было возможности. Выбрался в прошлое воскресенье.
В этом районе немцы сбросили несколько бомб, и дом сильно пострадал от взрывной волны.
Я поднимался по исковерканным лестницам, заходил в пустые квартиры, по которым разгуливал ветер, и сердце мое сжималось от боли. Как хочется отомстить фашистам за все…»
Потом пришел день, когда от вернувшегося после нескольких месяцев пребывания во вражеском тылу абсолютного чемпиона СССР по боксу Николая Королева Капчинский впервые услышал фамилию полковника Медведева.
Дмитрий Николаевич Медведев был старый чекист, и сорокатрехлетней жизни его хватило бы на несколько романов. Он участвовал в бурных Октябрьских событиях 1917 года, прошел фронты гражданской войны, потом в органах ВЧК — ОГПУ боролся с контрреволюцией, бандитизмом, иностранной агентурой. В 1940 году из-за тяжелой болезни Дмитрий Николаевич вышел на пенсию. Но ненадолго. Когда началась война, Медведев вернулся в строй. В августе он собирает небольшой отряд из тридцати трех добровольцев-москвичей, переходит с ними линию фронта и начинает партизанить у себя на родине, в Брянских лесах, а фактически организует в области массовое партизанское движение. В январе 1942 года он возвращается в Москву и докладывает о выполнении порученного ему задания. О полученных за эти несколько месяцев ранениях и контузии
