Еще два дня простоял "Леопольд Первый" у бастионов Гамбурга. Наконец все было готово к отплытию. Напоследок Карфангер посовещался с капитанами Иоханном Кестером и Петером Нойманом - и конвойный фрегат снялся с якоря и вместе с китобойной флотилией ушел вниз по течению Эльбы.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
Несколько недель подряд крейсировали они между устьем Эльбы, Гельголандом и Ла-Маншем, однако за все это время им не попался ни один бранденбургский фрегат. Зато ветер и бурное море так потрепали корабли, что Карфангер в конце концов принял решение идти в Ритцебюттель, чтобы починить там поврежденные бурей рангоут и такелаж.
Совет города воспринял это решение неодобрительно. "Леопольду Первому" надлежало оставаться в море и быть готовым в любую минуту дать отпор бранденбуржцам.
- Через два дня опять отплываем, - сказал Карфангер Михелю Шредеру.
- Вы полагаете, что к тому времени шторм утихнет? - спросил тот и с сомнением покачал головой. - В такую погоду легкие бранденбургские фрегаты обычно предпочитают не покидать гавани.
- Не они причина моей поспешности, - возразил адмирал. - Уж лучше я буду сражаться с ветром и волнами, чем с этими канцелярскими крысами.
- Тут я целиком разделяю ваше мнение, - заверил его лейтенант.
И опять "Леопольд Первый" бороздил бурное море, держа курс на Гельголанд. Время от времени на горизонте появлялись частные конвойные фрегаты Кестера или Ноймана, сопровождавшие возвращавшихся домой "англичан" или "голландцев". Но по-прежнему нигде не показывались мачты, увенчанные флагами с бранденбургским орлом. Карфангер начал уже понемногу склоняться к мысли, что каперы получили от курфюрста приказ не трогать гамбургские корабли. Прошло уже три дня с тех пор, как шторм наконец стих. И лишь на четвертый день из "вороньего гнезда" на фок-мачте донеслось:
- На траверзе справа три бранденбуржца!
- Ого! Может выйти недурной перепляс! - обрадовался Михель Шредер.
- Предпочел бы обойтись без него, - возразил Карфангер. - Давайте-ка лучше разглядим их как следует.
Адмирал долго не опускал подзорную трубу, досконально изучая каждый из трех кораблей, их парусность и вооружение. Затем обернулся к лейтенанту и сказал, протягивая ему подзорную трубу:
- Если не ошибаюсь, первым идет тридцатидвухпушечный "Наследный принц", за ним - двадцатидвухпушечный "Красный лев", а замыкает строй "Берлин", на котором всего шестнадцать орудий. Итого получается семь десятков стволов против наших пятидесяти четырех.
- Однако залп "Леопольда" весит чуть ли не вдвое больше. Не забывайте о калибре наших орудий...
- Полно, лейтенант, - прервал его Карфангер. - Или вы запамятовали как двухпалубники де Рюйтера расправились с трехпалубными монстрами англичан? Этим бранденбургскими фрегатами командуют голландские капитаны, поэтому боюсь, что ваши расчеты слишком прямолинейны.
Некоторое время бранденбуржцы шли параллельным курсом, затем внезапно повернули на встречный. Орудийные порты их фрегатов открылись, из них показались жерла пушек.
- Понятно! Они задумали проскочить у нас за кормой и занять наветренную сторону, - определил Михель Шредер.
Карфангер тоже отдал приказ поворачивать; одновременно с маневром на мачте заполоскался сигнал "К бою!", канониры и готлангеры бросились выкатывать пушки. "Леопольд Первый" вновь оказался на наветренной стороне, чего бранденбуржцы явно не ожидали. Карфангер приказал держать на реях ровно столько парусов, чтобы в любом случае не дать противнику опередить себя и всякий раз оставлять его на подветренной стороне. Бранденбуржцы очень быстро поняли тщетность любых попыток занять выгодное для атаки положение, привели фрегаты к ветру и отправили к "Леопольду" шлюпку с двумя офицерами и несколькими солдатами.
Карфангер облачился в парадный мундир, опоясался серебряной шпагой и надел на шею золотую цепь испанского короля. Когда он вновь появился на палубе, шлюпка с бранденбуржцами уже подошла к фалрепу фрегата.
- Лейтенант, идите встречать гостей, - приказал адмирал, - и передайте господам офицерам, что я рад приветствовать их на борту моего корабля. Солдаты же пусть лучше остаются в шлюпке.
На борт "Леопольда Первого" поднялись Корнелис Реерс, капитан "Берлина" и одновременно вице-адмирал эскадры, которой командовал Корнелис Клаас ван Беверн, и лейтенант Мартин Форс. В полном соответствии с морским уставом они передали гамбургскому адмиралу приветствие от командующего бранденбургской эскадрой.
- Весьма сожалею, господин адмирал, что наша встреча произошла при столь фатальных обстоятельствах, - добавил капитан Реерс. - Я никогда не забуду усилий, которые вы приложили к тому, чтобы воспрепятствовать бегству каперского фрегата "Дюнкерк" в альстерскую гавань.
Карфангер пригласил гостей в свою каюту.
- Должен вам заметить, дорогой капитан, что вы весьма странным образом отблагодарили меня за эти усилия, - заговорил он, обращаясь к Корнелису Реерсу. - Ведь вы отлично знали кому принадлежат захваченные вами корабли.
- Уверяю вас, господин адмирал, если бы все зависело только от меня, никто бы и пальцем не тронул "Дельфина" и "Малыша Иоханна". Во всем виноват капитан "Принца Людвига" - этого игрушечного фрегатишки, - который никак не мог смириться с тем, что его отдали под мое начало, хотя он гораздо старше меня годами, - оправдывался Реерс.
- Можете не извиняться, капитан, - остановил его Карфангер, - кто-кто, а я-то уж хорошо знаю, что такое - иметь завистников. К тому же все мы в конечном счете солдаты, а дело солдата - исполнять приказ независимо от того, нравится он ему или нет.
- Тем не менее рад сообщить вам, - продолжал Реерс, - что уполномоченные его милости курфюрста уже ведут в Гамбурге переговоры с целью уладить этот неприятный инцидент.
- Надеюсь, эти переговоры завершатся итогом, устраивающим обе стороны, - ответил Карфангер. - Прошу вас засвидетельствовать мое почтение командующему бранденбургской эскадрой.
Гости откланялись и покинули гамбургский фрегат.
- Ловко он выкрутился, этот Корнелис Реерс, - проворчал Михель Шредер, глядя вслед удаляющейся шлюпке с бранденбургским вице-адмиралом, и добавил: - Или вы полагаете, господин адмирал, что он действительно пропустил бы ваши корабли, если бы никого не было поблизости?
- Безусловно, - уверенно ответил Карфангер, - со своими шестнадцатью пушчонками он не рискнул бы в одиночку даже приблизиться к моим кораблям.
- И верно, как это я сам не сообразил! - искренне удивился Михель Шредер.
Тем временем шлюпка уже подошла к флагману бранденбуржцев. Эскадра ван Беверна приветствовала "Леопольда Первого" тремя залпами салюта.
- Будем соблюдать приличия. Прикажите дать ответный салют, лейтенант! - сказал Карфангер.
- Есть дать ответный салют, господин адмирал!
Бранденбургские фрегаты ушли на север; Карфангер возвратился в Ритцебюттель, чтобы доложить совету города об этой неожиданной встрече, а заодно и узнать, в каком состоянии находятся отношения между Бранденбургом и Гамбургом. Едва "Леопольд Первый" стал на якорь, Михель Шредер отправился вверх по Эльбе на парусной шлюпке.
По прошествии шести дней лейтенант вернулся с приказом адмиралтейства, гласившим: "Леопольду Первому" немедленно отправляться в Северное море и крейсировать возле устья Эльбы, сопровождать гамбургские торговые корабли до Ла-Манша, встречать возвращающихся из Архангельска "россиян", а к концу лета дожидаться китобойцев между Бергеном и Шетландскими островами.
- Значит, город до сих пор не выплатил долг курфюрсту? - спросил Карфангер.
- Город согласен выплатить сто двадцать пять тысяч талеров, - ответил Михель Шредер. - Остальные двадцать пять тысяч идут в счет суммы, вырученной за продажу с аукциона в Копенгагене двух гамбургских торговых кораблей.
- Что?! Мои корабли проданы в Копенгагене с аукциона?
- Да, за двадцать пять тысяч талеров.
- Каким же образом город собирается возместить мне убытки?
- Город совсем не собирается возмещать вам убытки, - хладнокровно отвечал Михель Шредер, - но зато я знаю, кто купил на том аукционе "Дельфин" за шестнадцать тысяч талеров.
- Кто? Неужели Утенхольт?
- Нет, не Утенхольт. От него вы не получили бы свой корабль обратно за такую же сумму.
- Вы хотите сказать, что покупатель сделал это ради меня? Но кто этот человек?
- Человек? Нет, господин адмирал, это были люди - ваши люди, и каждый внес, сколько мог. Больше всех дали Юрген Тамм, Ян Янсен и Венцель фон Стурза, потом штурманы, боцманы и матросы, а недостающую сумму одолжил один корабельный плотник из Кольберга, причем не назначил за неё никаких процентов.
- Петер Эркенс?
- Да.
- Но сейчас я не смогу им вернуть ни шиллинга, - протянул Карфангер.
Михель Шредер почувствовал, что адмиралу сейчас хочется побыть одному. Неслышно ступая, он вышел из каюты и тихонько притворил за собой дверь.
