Поезд прибыл в Тинглев в полчетвертого утра. С поезда я сошел один. Дождался, пока поезд остановится, нажал зеленую кнопку на боковой стенке тамбура. Дверь открылась, и я спустился на платформу. В темноте плохо видно, но я сориентировался. Дождался когда поезд уйдет. Накинул рюкзак, перешел на другую сторону платформы, и вышел на местную дорогу, что шла на юг вдоль ж/д путей.
Граница между Федеративной республикой Германия и Датским королевством не охраняется. Как я смог разглядеть, с датской стороны по тропе вдоль границы иногда ходят. А с немецкой вообще никого.
От Тинглева в Дании, до Херислехофа в Германии шестнадцать километров. Которые я и прошел, не торопясь. Из уважения к госгранице не стал смотреть, есть пикет на шоссе, или нет. А перешел ее по деревянному, пешеходному мостику. И, для надежности, зашел в Херислехоф с юга.
Но вся моя конспирация, похоже зря. Никому до меня нет дела. За все время я видел лишь троих людей. Один из них — кассир. Я взял билет на поезд до Гамбурга.
Из интересного в дороге до Гамбурга было то, что в вагоне со мной ехало много югославов и поляков. Но вели они себя хоть и шумновато для Германии, но спокойно. И я подремал два часа до Гамбургского вокзала. Правда, где-то через час меня разбудили контролеры, проверили билет. Из Стокгольма до Гамбурга я добирался сутки. Неплохо. Только вот в Германии я незаконно. Но чего уж.
Не заморачиваясь, взял билет на ближайший поезд до Аахена. Сорок минут до отправки глазел по сторонам. Правы те, кто говорят, что Гамбург — это не Германия. Уже сейчас почти половина народу на вокзале — не европейцы. А с учетом того, что и половина европейцев — это не немцы, то и вправду.
В Аахене я не стал оглядываться. Да и обрыдли мне уже эти все вокзалы. Накинул рюкзак и пошел на выход из города. На улицах стоит сонная тишина и я совершенно не привлекаю внимания. К семнадцати часам я не только вышел из города, но и вошел в лесной парк, что расположен на границе ФРГ и Бельгии. Здесь я тоже не стал проверять, стоит ли кто на дорожке, идущей через парк, а просто прошел лесом. Хотя лес — ухоженный, без валежника. Вроде бы даже какие-то звери мелькают. А снега как раз и нет. Что меня не очень удивило. В общем, спустя три часа, я, оказался в деревне Кельми. И, не вызвав никакого интереса, сел на поезд Кельн — Брюссель. Куда и прибыл спустя еще три с половиной часа. В раздражении сложил в один карман шведские и датские кроны, и немецкие марки. Здесь же разменял сто долларов на бельгийские франки. По опять же дикому курсу, но уже хотелось в душ и пожрать.
Таксист не очень хотел везти меня в район Моленбек. В двадцать первом веке это станет аналогом негритянского гетто. Но и сейчас там живут не самые законопослушные люди. В основном гастарбайтеры и нелегальные мигранты из Африки и стран соцлагеря. В большинстве — югославы и албанцы.
Но мне было плевать, я вышел из такси на улице Коненк, и зашел в дешевую гостиницу. Без лишних вопросов, типа про документы, за двадцать пять долларов в сутки, портье мне выдал ключ, и проводил в номер на втором этаже. Небольшая комната. Санузел с душем. Полуторная кровать. Замки и дверь прочные. Окно высоко. Телевизор. Даже работает. Сунул пять франков портье, и попросил разбудить в девять утра.
После того, как портье ушел, закурил и подошел к окну. Подумал, спустился вниз, и зашел в магазин напротив. Купил сендвичей из круассанов, и колы. Еще подумал, купил бутылку виноградной водки. Когда возвращался, портье предложил кофе. Попросил подать его утром.
В номере разделся догола и пошел в душ.
Глава 59
Мало кто обращает внимание на то, что Бельгию и Англию связывают особые отношения. Гораздо более близкие, чем Бельгию с соседней Францией. Это выражается во множестве деталей и мелочей. К примеру, Эркюль Пуаро, герой культовой английской серии детективов — бельгиец.
Для меня важно то, что именно Бельгия занимается для англичан решением некоторых деликатных вопросов. Это о том, что с окончания Второй мировой войны, именно в Брюсселе вербуют наёмников в Африку и другие бывшие колонии. Достаточно сказать, что Жан Шрамм, ближайший помощник Боба Денара — бельгиец. Пикантности этому придаёт то, что считается, что белые наемники в Африке отстаивали французские интересы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но, для меня существенно одно. В Брюсселе, на авеню Леопольда, в неприметном здании, расположена контора по найму людей в вооружённые отряды, в частности на юге Африки.
Многие из этих людей, исполнив контракт, за окончательным расчетом возвращаются сюда. Именно благодаря им на этой же улице, не очень стремясь к публичности, со временем открылся офис одного из бельгийских ювелиров. Он, не афишируя свою деятельность, занимается скупкой ништяков, попавших в руки наёмников. А что может привезти серьезный человек из Южной Африки?
С господином Жюлем Ферье, в прошлой жизни, меня познакомил начальник службы безопасности моих приятелей, занятых добычей алмазов в Африке. Мне тогда для подарка нужен был какой-то эксклюзив. А времени ехать в Антверпен не было. Мсье Ферье очень помог мне в тот раз. Вот к нему я и решил обратиться с подвеской.
Все это прекрасно, но есть тонкости. К примеру, я могу обратиться к ювелиру, сославшись на какого-либо наемника. Но отсутствие специфического загара, боюсь, все испортит. И я решил не мелочиться.
Читая в нулевые о методике работы спецслужб, я уяснил одно. Если хочешь пропасть из поля зрения, оставаясь, по сути, на месте, не мелочись. Не прибегай к пошлым накладным усам и парикам. Меняй статус.
Гостиница на улице Коненк, где я переночевал — помесь борделя и ночлежки. Может быть чуть выше двух звезд. Но шум всю ночь не оставлял сомнений. Попив кофе, что принес портье, я с ним договорился. Оставляю номер за собой на неделю. Буду занят делами, поэтому в мое отсутствие прошу присматривать. Оплатил, да и уехал на метро, менять статус.
Выйдя на станции Луиза, я зашел в попавшийся почти сразу офис Арджент-банка, и разменял один из тревел-чеков. Получив наличные, направился на бульвар Ватерлоо. В нулевые именно здесь разместится большинство брендовых бутиков. Да и сейчас, как выяснилось, тоже.
Брюссель, кстати — сильно небедный город. Количество по-настоящему дорогих авто здесь гораздо выше, чем где бы то ни было. И всяко больше, чем в том же Париже. Все это я думал, пока шел до магазина Бриони от метро. Вдоль выстроившихся у обочины, в ряд Порше, Роллс-Ройсов, Феррари и прочих Ягуаров.
Середина восьмидесятых в Европе — время теплое и ламповое. Уходящая эпоха еще сохранила людей, помнящих европейский большой стиль и привычки. По крайней мере, управляющий магазином Бриони оказался именно таким человеком. Он совершенно не удивился появлению в очень дорогом магазине чувака, одетого как студент-путешественник.
Я честно сказал, что намерен поселиться в Hotel Le Plaza. И хочу соответственно одеться. Да, мсье, я знаю, что лучше костюм заказать. Но нет времени. Поэтому прошу вас, полный гардероб. В средствах я не очень стеснен.
Джентльмен, что вылез из такси у отеля Плаза, меня напоминал только при внимательном рассмотрении. Я, не торопясь, кивнул бою на дверях, попросил забрать мои вещи, и рассчитаться с такси. А сам прошел к стойке портье. Где сообщил, что хотел бы снять люкс. И положил на стойку свою краснокожую паспортину. Портье окинул меня взглядом. Никаких кричащих новомодных приспущенных плеч и засученных рукавов. Сдержанная классика, стоимостью в десяток модных костюмов. Портье вызвал управляющего.
— Добрый день! Я управляющий отеля, Жак Лакоб. Как к вам обращаться? — он сразу начал разговаривать со мной на английском.
— Меня зовут Николай Андреев, мистер Лакоб.
— Вы надолго намерены у нас остановиться?
— Пока в планах неделя, если не изменятся обстоятельства. Кстати, хотелось бы сразу решить вопрос оплаты, — я достал тревел-чек и вложил его в паспорт. — Это чек на десять тысяч долларов. Прошу вас, получите их в банке. Хотелось бы, что бы эти средства остались у вас до окончательного расчета. Я намерен пользоваться отельным лимузином, и возможно, другими услугами.
