В результате набились как кильки в банку, и Ольга всю дорогу сидела со мной в обнимку, приводя в неуместное волнение запахом полыни, миндаля и порохового нагара.
Отправились на склад, где уже, оказывается, шла планомерная мародёрка. У ворот стоял стимпанковский локомотив Миколы, в прицепные телеги которого несколько деловитых мужичков таскали военные серые ящики.
— Ого, а вы времени не теряете, — сказал майор, вылезая из машины.
— Нам нужно оружие, и как можно быстрее, — сказала Ольга.
— А до сих пор его у вас не было?
— Практически нет. Необходимость не возникала.
— Тогда оно вам и не поможет. Вы из него разве что застрелиться сумеете.
— Я понимаю, — вздохнула рыжая, когда мы уселись вокруг стола внутри спрятанных за пожарным щитом помещений, — но выбора у нас тоже нет.
— Оль, да расскажи ты им уже, — внезапно подала голос Анна, — ну куда они теперь денутся-то?
Рыжая помолчала, подумала. Встала, походила. Присела на край стола. Я наблюдал за этим с нескрываемым удовольствием — уж больно хороша барышня. Пластика, движение, линия бедра… Ух. А вот Борух, клянусь, косился на Анну. И было в его взгляде что-то такое, выдающее не полную железность нашего стального майора. А что такого? Он мужик ещё не старый, хоть и лысоват со лба.
— В общем, так, — решилась Ольга. — В двух словах расскажу суть.
— Да уж, пожалуйста, — буркнул Борух.
— Мы — Коммуна. Это одновременно и самоназвание, и общественная декларация.
— Как хиппи? — спросил я, не удержавшись.
— Как кто? — удивилась она.
— Не перебивай, — шикнул на меня майор.
— Десятого августа пятьдесят девятого года в результате неудачного эксперимента с одним из первых прототипов портальной установки закрытый научный город «Загорск — двенадцать» свернулся в локальную метрику.
Посмотрев на наши с майором интеллектуальные лица, выдающие глубокое знакомство с физикой пространства и высоких энергий, она пояснила:
— Практически так же, как этот город. Только он так и остался локальным.
— Темнота, холод и уехать некуда? — догадался я.
— Именно. Не буду рассказывать сейчас ту историю, но выжили мы чудом. Впоследствии метрику удалось расширить за счёт… Тоже не важно. В общем, сейчас Коммуна — локальный, но достаточно большой кластер Мультиверсума, с почти полноценной физикой.
— То есть, как отдельная планета, что ли? — не понял я.
— Не совсем. Или совсем не. Это всё иначе устроено. Как другой мир. Как отдельная Вселенная. Как… Не знаю. Это называется «срез». Я не ученый, не смогу объяснить правильно.
— К чёрту, давай дальше, — отмахнулся Борух.
— В общем, так получилось, что в силу уникальности своей локальной метрики Коммуна стала обладателем одного крайне ценного для всех ресурса. Его очень многие хотели бы отнять, но, благодаря той же локальности, мы недоступны для внешней агрессии.
— Были, — сказал Анна. — Были недоступны.
— Да, именно. К сожалению, недавно у нас появились серьёзные враги.
— Контора? — спросил майор.
— Нет, — отмахнулась Ольга, — Карасов с его группой — прогнозируемая сила. Но их игры с рекурсором сделали нас временно уязвимыми для проникновения извне. И, боюсь, этим уже воспользовались.
— А что нужно тут Конторе? — Боруха явно интересовала проблема бывших коллег.
— Всё. Им нужно всё и чтобы нас не было. У них почти получилось.
— Да из-за чего столько хлопот? — спросил я.
— Мощнейший метаболический агент, получаемый… Неважно из чего.
— Э… — продемонстрировал глубину своего интеллекта я, — какой-какой агент?
— Средство вечной молодости, — коротко ответила Анна.
— Очень упрощённо, — скривилась Ольга, — но да. Регенеративный биокатализатор. Вылечивает практически всё и, как побочное действие, останавливает старение организма. В большом разведении — просто сильный биопротектор, вылечивающий, например, рак. Контора имела с него огромный ресурс влияния и никем не учтенных денег.
— Это многое объясняет, — кивнул майор, — хотя и не всё.
— За шестьдесят лет нашей здешней истории много всего накрутилось, быстро не перескажешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Послушай, — не выдержал я, — ты всё время говоришь «наш», «мы», «наше». А теперь ещё этот агент… У меня появились смутные подозрения.
— Да, — кивнула эта юная рыжая красавица, — я несколько старше, чем выгляжу. Извини.
— Несколько? — мне хотелось вскочить и забегать кругами по потолку. — Несколько? Пятнадцать-одиннадцать-тридцать шесть, да? Код сейфа?
— Да, — ответила она коротко.
— Твою бабусю… — сказал я потерянно и заткнулся. Вот так узнать, что твоя практически уже почти любовь тебе в прабабки годится? Это, чёрт побери, надо как-то переварить.
Из центральной двери, где спуск в подземелье с аппаратурой, вылупился какой-то мужик в неопределенно-военном. Подошел к нам и положил Ольге руку на плечо.
— Оль, там…
Это что ещё за хрен? Откуда взялся? Я вот прям сразу почувствовал, что он какой-то неприятный. Слишком мужественный красавчик, с героическими усами и строевой выправкой. Они чересчур гармонично смотрелись вместе. Иллюстратор обложки уже делал бы наброски с выгодным ракурсом. Вот так, с рукой на одном плече, автоматом на другой и усатым красавцем в милитари. Фу, какая пошлость. Нет, блин, я не ревную!
— Что там? — Ольга, к моей тихой радости, руку его с плеча почти незаметным движением скинула. — Это Дмитрий, — представила усатого.
— Я не специалист, но связался с нашими радистами, и они считают, что внизу, среди прочего, кодовый передатчик дистанционного подрыва.
— Почему именно подрыва? — зачем-то влез я. — Там действительно кодовый командный передатчик, но он может на любое исполнительное устройство работать. На запуск… Чего-нибудь.
— Например? — неприятно улыбнулся Дмитрий. Ну, или просто улыбнулся, но мне стало неприятно.
— А подрыв чего, например? — раздраженно ответил я.
— Чёрт, а ведь могли… — внезапно сказала Ольга. — Это очень в духе Куратора. Алаверды к моему дню рождения на сейфе — бомба, взрывающаяся при его открытии. Это входит в то, что он считает у себя чувством юмора.
— Но ведь она не взорвалась, когда ты открыла сейф, — не понял майор. А я уже догадался.
— Я же отключил передатчик внизу, когда мы уходили, — напомнил ему. — В сейфе, помнишь, был часовой механизм с замыкателем? Но мы его утащили, а не на месте вскрывали. И даже если он на отключение кабеля должен был сработать, то электричества-то не было!
— А когда электричество появилось, то передатчик уже был отключён и не сработал… — задумчиво постукивая аккуратными недлинными ногтями по цевью автомата, сказала Ольга. — Логично — если рекурсор замыкается, то это значит, что их план провалился. Но тогда появляется электричество, срабатывает передатчик, взрывается бомба и вместо города мы получаем радиоактивные руины. Ни вашим, ни нашим. Но где сама бомба? Тут?
— Вряд ли. Была бы она тут, зачем тогда передатчик? — ответил я. — Проще сразу к ней кабель подключить.
— Тоже логично. А как-то ещё они её взорвать могут?
— Могут, наверное. Если у них есть кодовое устройство. А если достаточно мощный передатчик — то и издалека.
— Наблюдатель передал, что они формируют у вокзала колонну. Видимо, собираются покинуть город, — сказал усатый.
— Как найти бомбу? — спросила Ольга.
— Так по антенне, — сказал я, — передатчик, навскидку, мегагерц на тысячу-полторы, должен работать в зоне прямой видимости. Антенна, скорее всего, направленная. Не место, так хоть сектор поиска узнаем.
— Ты в этом разбираешься, да? — спросила Ольга, посмотрев на меня так, что я на секунду почувствовал в себе приступ геронтофилии. Дмитрий за её спиной зашевелил усами, как рассерженный таракан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я служил в связи, работал с похожим оборудованием. Блоки стандартные.
— На крышу, бегом!
