— Умеет также бить в барабан и танцевать, — прокудахтал человечек и дал животному детский барабанчик и палочку.
Животное несколько раз ударило в барабан и повертело верхней половиной чудовища; при этом оно уронило палочку в воду.
— Я т-тебя, гадина!.. — выругался человечек и выловил палочку из воды. — Это животное, — продолжал он затем, торжественно повышая голос, — обладает таким умом и способностями, что умеет говорить, как человек.
И он хлопнул в ладоши.
— Guten Moigen! — проскрипело животное, болезненно подергивая нижними веками — Добрый день!..
Пан Повондра был почти испуган, но на Франтика это не произвело особенного впечатления.
— Что надо сказать почтенным господам? — строго спросил человечек.
— Добро пожаловать, — поклонилась саламандра; края ее жаберных щелей судорожно сжимались. — Willkommen. Ben venuti.[107]
— Считать умеешь?
— Умею.
— Сколько будет шестью семь?
— Сорок два, — с усилием проквакала саламандра.
— Видишь, Франтик, — наставительно заметил Повондра-отец, — как она хорошо считает.
— Дамы и господа, — кукарекал человечек, — вы можете сами задавать вопросы.
— Ну, спроси ее о чем-нибудь, Франтик, — предложил пан Повондра.
Франтик сконфуженно замялся.
— Сколько будет восемью девять? — выдавил он наконец; по его мнению, видимо, это был самый трудный из всех возможных вопросов.
Саламандра медленно закрыла и вновь открыла глаза.
— Семьдесят два.
— Какой сегодня день? — спросил пан Повондра.
— Суббота.
Пан Повондра изумленно покачал головой.
— И вправду, как человек? Как называется этот город?
Саламандра открыла пасть и закрыла глаза.
— Она уже устала, — поспешно объявил человек. — Что надо сказать господам?
Саламандра поклонилась.
— Мое почтение. Покорнейше благодарю. Всего хорошего. До свидания.
— Это. Это особенное животное!.. — удивлялся пан Повондра; но так как три кроны все таки большие деньги, то он добавил. — А больше у вас ничего нет такого, что можно было бы показать ребенку?
Человечек в раздумье пощипывал подбородок.
— Это все, — сказал он — Раньше я держал обезьянок, но с ними получилась такая история… — пояснил он. — Разве показать вам жену? Она была прежде самой толстой женщиной в мире. Марушка, иди сюда!..
Марушка с трудом поднялась с места.
— В чем дело?
— Покажись господам, Марушка!
Самая толстая женщина в мире кокетливо склонила голову набок, выставила одну ногу вперед и подняла юбку выше колена. Под юбкой оказался красный шерстяной чулок, облекавший нечто разбухшее, массивное, как окорок.
— Объем ноги вверху — восемьдесят четыре сантиметра, — объяснил тощий человечек — но при теперешней конкуренции Марушка уже не самая толстая женщина в мире.
Пан Повондра потянул потрясенного Франтика из балагана.
— Покорный слуга, — заскрипело из бака, — заходите опять Auf Wiedersehen![108]
— Ну как, Франтик, — спросил пан Повондра. Когда они вышли. — Понял все?
— Понял, — сказал Франтик. — Папа, а почему у этой тети красные чулки?
11. О ЧЕЛОВЕКОЯЩЕРАХ
Было бы явной натяжкой утверждать, что в ту пору ни о чем другом не говорили и не писали, кроме как о говорящих саламандрах Говорили и писали также о будущей войне, об экономическом кризисе, о футбольных матчах, о витаминах и о новых модах. И все-таки о говорящих саламандрах писали очень много и главное — очень ненаучно. Именно поэтому один из выдающихся ученых, профессор др. Владимир Угер (из университета в Брно), написал для газеты «Лидове новины» статью, в которой отметил, что мнимая способность Andnas'a Scheuchzen к членораздельной речи, то есть строго говоря, способность повторять, как попугай произнесенные другими слова, с научной точки зрения далеко не так интересна, как некоторые другие вопросы, касающиеся этого своеобразного земноводного. Научная загадка, представляемая Andnas'ом Scheuchzen, заключается совсем в другом, как, например, откуда он взялся, где его первоначальная родина, в пределах которой он пережил целые геологические периоды, почему он так долго оставался неизвестным, тогда как теперь выясняется, что он чрезвычайно распространен почти во всей экваториальной области Тихого океана? По видимому, в последнее время он размножается необычайно быстро, откуда же взялась эта изумительная жизненная сила у первобытного существа третичного периода, если до недавнего времени его существование носило совершенно скрытый, то есть, по видимому, крайне спорадический характер, причём, вероятнее всего, в топографически изолированных местах? Изменились ли в благоприятную сторону жизненные условия этой доисторической саламандры, вследствие чего для редкостного пережитка миоценовой эпохи настал новый период необычайно высокого развития? В таком случае не исключено, что Andrias будет не только количественно размножаться, но и эволюционировать в своем качественном развитии и что нашей науке представится единственная в своем роде возможность наблюдать мощный мутационный процесс хотя бы одного из животных видов. То что Andrias может проскрипеть несколько десятков слов и научиться нескольким штукам, в чем профаны видят проявление какого то интеллекта, — это с научной точки зрения вовсе не чудо, действительным чудом является тот могучий жизненный порыв, который столь внезапно и полно возродил застывшее на низком уровне развития и почти совершенно вымершее семейство земноводных Здесь есть некоторые особенные обстоятельства Andrias Scheuchzen — единственная саламандра, живущая в море, и (что ещё более очевидно) единственная саламандра, которая водится в эфиопско-австралийской области, в мифической Лемурии.[109] Разве не хочется сказать, что природа как бы стремится поспешно наверстать одну из упущенных жизненных возможностей и осуществить завершение развития одной из форм, которую она в этом районе оставила в забвении или не могла прокормить? И далее, было бы странно, если бы во всей океанской области, отделяющей японских исполинских саламандр от аллеганских, не оказалось ни одного связующего звена между ними Если бы Andrias'a не было, то мы должны были бы предположить его существование как раз в тех местах, где он действительно обнаружен, можно сказать, что он просто напросто заполнил теперь то свободное пространство, в котором он, в силу географических и эволюционных взаимозависимостей, должен был водиться издавна. Но как бы то ни было, — писал в заключение учёный профессор, — на примере этого эволюционного воскрешения миоценовой саламандры мы с благоговейным изумлением убеждаемся, что Гений Развития на нашей планете ещё далеко не завершил своей созидательной работы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
