Наступило долгое молчание, явно окрашенное недоверчивым изумлением.
– Капитан-разведчик тер-Астин – полевой разведчик, – сказал лейтенант с легким оттенком отвращения на слове «полевой». – Чтобы его отыскать, понадобится время, а в течение этого времени устройство по-прежнему будет представлять опасность для всех нас.
– Капитана-разведчика тер-Астина видели не далее как в шестьдесят шестой день на станции Кэйлипсо, и я убежден, что вы обнаружите его по-прежнему там, так как он только недавно получил перевод, – парировал Джетри.
– Вызовите его, – сказала Миандра, резко и неожиданно. – Джетри поклянется не использовать устройство, пока капитан за ним не явится. И будет лучше передать его в руки полевого разведчика, а не человека, который предпочитает комфорт правил и своей постели – и кому противно иметь дело с этими скотами землянами.
Разведчик изумленно уставился на нее.
– Я ведь правильно вас поняла? – спросила она, и в ее голосе зазвучала какая-то странная нота, от которой у Джетри волосы на затылке встали дыбом.
Разведчик поклонился – очень четко, – а когда он выпрямился, его рыжие глаза стали похожи на камни.
– Вы это в высшей степени правильно поняли, – сказал он и добавил: – Драмлиза.
Джетри вздрогнул. Миандра только что приобрела врага. Сильного врага, поскольку она привязана к этому шарику грязи и не сможет поднять корабль в случае неприятностей…
– В этом доме нет драмлиз! – отрезала леди Маарилекс. – Просто две юные Целительницы, которые любят маленькие фокусы.
– Конечно! – сердечно согласился разведчик и еще раз поклонился.
– Я хочу получить клятву, которую мне за вас обещала Целительница, – сказал он Джетри. – После чего я уйду.
Джетри чуть помедлил, гадая, что этот тип может счесть достойной доверия клятвой, и чуть было не рассмеялся, несмотря на атмосферу тревоги и недовольства.
– Я клянусь своим именем – Джетри Гобелин, – что не стану использовать древнее технологическое устройство, которое буду хранить надежно и бережно до того момента, когда за ним явится капитан-разведчик тер-Астин, вооруженный правилами, которые дают ему такое право.
– Свидетельствую, – сказала леди Маарилекс.
Лейтенант-разведчик Фел Дин йо-Шомин поклонился.
– От лица Разведки я принимаю вашу клятву. Капитана тер-Астина вызовут.
– Хорошо, – сказал Джетри, – я буду рад с ним увидеться.
Разведчик удалился, уведенный бледной Мейчей, которая перехватила его у двери в коридор. Джетри тихо и протяжно вздохнул и очень постарался не думать о том, что только что сделал.
– Миандра, – сказала леди Маарилекс очень тихо.
– Да, тетя?
– Могу я узнать, в какой момент вы потеряли ваш разум?
Молчание.
Джетри медленно повернулся. Миандра стояла, окаменев, глядя прямо перед собой, опустив сжатые в кулаки руки. Рубиновая подвеска качалась маятником на конце длинной серебряной цепочки.
– Твой рубин! – воскликнул он, наконец разглядев, в чем дело. – Он расплавился!
Миандра устремила на Джетри выразительный взгляд своих сапфировых глаз, хотя он так толком и не понял, что именно они выражали. Просьбу о союзе, возможно, хотя он и не мог сказать, как, по ее мнению, он мог бы отклонить очередную высокооктановую выволочку леди Маарилекс.
– Расплавился? – переспросила старая дама, хмуря брови на Миандру. – Чепуха. Вы представляете себе, сколько нужно жара, чтобы расплавить…
Ее голос замер. Миандра закрыла глаза, а ее рот превратился в белую ниточку плотно сжатых губ.
– Дайте мне его, – сказала леди Маарилекс ровным голосом.
Крепко зажмурившись, прижав к телу сжатые в кулаки руки, Миандра стояла, словно кукла размером с человека.
– Немедленно, – сказала леди Маарилекс.
Миандра облизнула губы.
– Если бы не эта ошибка, так другая, – сказала она быстро и нечетко, не открывая глаза. – Я не могу… тетя Стафели. Это… слишком для меня много. Я тону в нем. Пусть все узнают, и конец.
– Это и будет конец, глупое дитя! – Леди Маарилекс повелительно протянула руку. – Дайте мне подвеску!
Последняя фраза была сказана с такой силой, что даже Джетри ощутил, как его мышцы бросились выполнять сказанное, но Миандра осталась стоять неподвижно, демонстративно непокорно, а из-под ее длинных темных ресниц показались слезы.
В эту секунду Джетри вдруг понял: несмотря на весь свой суровый и угрожающий вид, леди Маарилекс боится.
– Миандра, – сказала она очень мягко. – Дитя мое.
Миандра отвернулась.
Джетри не следовало бы вмешиваться в то, чего он не понимал, – и он не имел никакого права вмешиваться и отменять решение, которое Миандра сама приняла. Но леди Маарилекс испугалась, а он подумал: к тому, что способно испугать ее, людям меньшего калибра лучше даже близко не подходить.
Джетри сделал три шага вперед, взял одной рукой цепочку, другой – оплывший рубин и снял их с шеи девочки.
Миандра тихо застонала и подняла руки, закрывая лицо. У нее затряслись плечи. Джетри отступил назад, чувствуя себя крайне неловко и очень неспокойно, и опустил подвеску на протянутую ладонь старухи.
– Я благодарю вас, юный Джетри, – сказала она.
Он посмотрел ей в глаза, но увидел в них только бесстрастную вежливость.
– А что сейчас случилось, сударыня? – спросил он, зная, что она ему не ответит.
И она его не удивила.
– Ничего, кроме неподобающей сцены со стороны своевольного ребенка, – сказала она, и подвеска исчезла, пропав в нарукавном кармане. – Я прошу вас об этом забыть.
Конечно. Он посмотрел на Миандру, которая по-прежнему закрывала лицо ладонями. Нет сомнения, Стафели Маарилекс была бесстрашна – но и Миандра трусихой не была. Несмотря на это, и она, и ее сестра по большей части оставались в рамках правил, диктуемых им старшими, и отвечали ясно и быстро, когда им задавали какой-нибудь вопрос. Джетри считал, что неподобающая непокорность не в их стиле, хотя он вполне допускал возможность тайных операций. И уж конечно, им не свойственно было стоять и плакать.
– Эй! – сказал он, дотрагиваясь до ее рукава. – Миандра, ты как?
Она шмыгнула носом, напрягла плечи – а потом медленно опустила руки. Одновременно с этим ее подбородок поднимался вверх.
– Спасибо тебе, – сказала она с достоинством капитана корабля, – твоя забота меня согревает.
– Да, – отозвался он. – Но ты хорошо себя чувствуешь?
Ее губы пошевелились – может быть, это даже была улыбка.
– Насколько это возможно, – ответила она и, похоже, собиралась еще что-то добавить, но в эту минуту дверь открылась.
Там возникла Мейча, которая поклонилась и объявила:
– Целительница Тильба сиг-Харат.
Джетри повернулся и, пока Целительница входила в комнату, отошел на пару шагов. Она оказалась длинноногой (относительно) и худой, волосы, убранные в одну светлую косу, падали через плечо до пояса. Она была одета в обычный наряд для визитов и выглядела несколько помятой, словно начала вахту рано и знала, что закончит поздно.
– Приветствую вас, целительница, – сказала леди Маарилекс, приветственно наклоняя голову. – Вы делаете нам честь.
Тильба сиг-Харат остановилась у кресла, чуть склонив голову к плечу.
– В послании говорилось, что дело срочное.
– Наш сын определенно так считал, – ответила леди Маарилекс спокойно.
«Вот как», – решил Джетри. Рен Лар вызвал Целителей со своего пульта, а его мать решила, что он отреагировал на события слишком остро. Этим можно было объяснить резкость ее высказываний до этой поры.
Но этим нельзя было объяснить ее страх.
– Вот именно, – говорила тем временем Целительница. Она перевела взгляд с леди Маарилекс на Миандру, которая теперь стояла прямо, подняв голову и с вызывающе бесстрастным лицом. – Миандра, ваш кузен говорит, будто вы сказали ему, что не пускали ветровую воронку на виноградник в течение некоторого времени, а потом ее сила вас одолела. Это верно?
Миандра наклонила голову.
– Верно.
– Хорошо. Вы не могли бы объяснить этот процесс удерживания ветра?
Молчание. Джетри, на которого не обращали внимания, быстро скосил глаза и увидел, как девочка облизала губы. Ее вызывающий подбородок опустился чуть ниже.
– Итак? – сказала Целительница немного резко. – Или же вы не можете объяснить этот процесс?
Миандра снова вздернула подбородок.
– Это очень просто, – ответила она хладнокровно. – Я просто выставила свою волю напротив ветра и… толкнула.
– Так… понятно. – Целительница подняла руку. – Откройтесь мне, пожалуйста.
Подбородок дрогнул, потом снова вернулся на место. Миандра закрыла глаза, Целительница сделала то же. В течение дюжины секунд в гостиной царила полная тишина, а потом Миандра вздохнула, а Целительница открыла глаза и поклонилась леди Маарилекс.
– Я вижу, что она верит в то, что сказала, и что она перенесла глубокое нервное потрясение. В этом нет ничего необычного: ветровые воронки часто волнуют людей. Галлюцинация – будто она сдерживала ветер, пока ее друзья не оказались рядом с ней – является чем-то менее распространенным, но и это бывает. Перед лицом гибели разум создает иллюзию власти, так что ветер удерживается, море расступается, лавина поворачивает прочь. В своем роде это благотворный недуг, который легко прогнать демонстрацией фактов: в данном случае записью пути и скорости ветровой воронки.
