— Вы хотите его повесить? — Казалось, что Цукки готов был теперь поверить Дэну, что бы тот ни сказал.
— Не думаю, — усмехнулся Дэн, — слишком хлопотно.
— Но скажите мне честно, Карсуэлл, вы пошутили, правда?
— Нет. Если мы не убьем Брайли, вас упрячут в тюрьму, а мы с Фло надолго, если не навсегда, останемся телеобезьянами.
— Но убить человека…
— Да, убить человека. А меня вы разве не убили? А Фло, а Фостера и еще человек пятьдесят? Разве это не убийство? Ограбить мозг, душу и сердце и превратить в улыбающегося робота…
— Я не знаю, Карсуэлл… Это слишком сложно…
— Вы не знаете, хотя вы ученый, а я знаю, хотя я не ученый, а обычный человек, с трудом осиливший университет и зарабатывающий на кусок хлеба в паршивом рекламном агентстве. Я знаю, Цукки. Вы понимаете, знаю! Я знаю, что они не колебались, когда хотели убрать меня тогда. Таблетки с ядом это всерьез.
Несколько минут они оба сидели молча, потом Дэн нагнулся к уху Цукки и что-то зашептал…
«НУ КОНЕЧНО ЖЕ, ЭТО САМОУБИЙСТВО»
Полковник Далби посмотрел на заместителя, медленно расстегнул верхнюю пуговицу пижамы и сонно спросил:
— То есть как умер? Вчера я только видел его.
Майор Уэбб с четкостью, не лишенной злорадства, отчеканил:
— Именно умер, сэр. Труп Брайли обнаружен, — майор посмотрел на толстый «ролекс» на руке, — ровно пять минут назад. Я приказал ничего не трогать в лаборатории.
Полковник Далби не любил неприятностей. Он не любил происшествий. Он не любил никаких событий, ибо даже невинные события имеют скверную привычку со временем обращаться в неприятность.
Он мгновенно представил себе целую лавину событий, даже неприятностей, которые навалятся на него, и застонал.
— Кто обнаружил труп?
— Калберт. Он убирает по ночам лаборатории. Он обнаружил труп пять… простите, уже шесть минут назад.
Полковник Далби зажмурился. Ему хотелось снова заснуть и проснуться утром, когда все это окажется глупым сном. Не надо было есть на ночь отбивную. Когда заснуть ему все же не удалось, он свесил с кровати ноги и обреченно спросил:
— Умер?
— Совершенно верно, сэр.
— Но как?
— Мгновенно. Пуля попала в висок.
— Пуля?
— Совершенно верно. Пуля. Пистолет лежал около дивана.
Полковник начал раскачиваться всем телом, и на лице его появилось обиженное выражение ребенка, которому сказали, что не берут его в цирк.
— Сейчас, за три дня до приезда генерала Труппера! Боже мой, за три дня до приезда! С ума сойти! Что?
— Я говорю: так точно, сэр, с ума сойти.
— Перестаньте кривляться! Ваши идиотские строевые штучки действуют мне на нервы. Дайте мне, пожалуйста, брюки, вон они на спинке кресла.
— Пожалуйста, сэр.
Полковник наполовину натянул брюки и вдруг с надеждой спросил:
— А может быть, это самоубийство?
Майор Уэбб пожал плечами.
— Я почти уверен, что это самоубийство, — продолжал полковник. — У ученых, знаете, это бывает. Переутомление. Нервная депрессия. Нет, нет, я почти уверен. Таких, как Брайли, не убивают. Он слишком ловок для этого. Слишком ловок. И потом, что это за убийство? Это же плохой вкус — взять и ухлопать человека на секретной базе. Нет, нет, не убеждайте меня. Это самоубийство. Брайли был слишком ловок, чтоб дать ухлопать себя.
— По-моему, он был слишком ловок, чтобы покончить с собой.
— Ну что вы, Уэбб! — испуганно сказал полковник. — Вы просто несете чушь. Вы представляете себе, сколько было бы неприятностей? А?… Пошли. А выстрел кто-нибудь слышал?
— Похоже, что нет. Лаборатории ведь стоят в стороне. Во всяком случае, никто ничего не сообщил.
Уэбб сел за руль открытого «джипа», а полковник, поеживаясь от ночной прохлады, уселся рядом с ним. Призрачный свет фар жадно лизнул светлую стену административного корпуса и заплясал на дороге.
Через минуту «джип» затормозил около здания лаборатории, у входа в которую стоял человек.
— Я выключил свет, сэр, — сказал человек, — чтобы не привлекать внимания.
— Хорошо, Калберт. Теперь зажгите его.
Они вошли в лабораторию. На полу стояло ведро и лежала швабра. Полковник посмотрел на Калберта.
— Я только вошел, сэр, зажег свет, поставил на пол ведро и тут же увидел его. Вот так он и лежал на диване.
— Я понимаю, что так же. Вряд ли он перевернулся на другой бок, — нервно сказал полковник.
Брайли лежал на диванчике на спине. Правая его рука свешивалась почти до пола. На полу лежал смит-вессон.
Полковник сделал шаг к дивану и увидел, что правый висок Брайли был разворочен выстрелом.
— Похоже, что выстрел был произведен в упор, — быстро сказал он. — Как вы считаете, Уэбб?
— Возможно, сэр. Все возможно.
— Что значит — все? Вы разве не думаете, что он сам стрелял в себя?
— Я ничего не думаю, сэр. Мне лишь кажется, что все слишком похоже на самоубийство.
— Что значит — слишком? Вы просто начитались детективных романов, Уэбб. Да и кто мог бы убить его? Некому. Я вам говорю — некому. Вызовите лучше Клеттнера, пусть он произведет вскрытие, составит акт и все там прочие формальности, а мы подождем утра и приступим к следствию. Хотя я и уверен, что это чистейшее самоубийство, нужно провести следствие по всем правилам, ведь здесь мы и полиция и суд.
Далби говорил тоном обиженного ребенка, который возмущен незаслуженным наказанием. Разве он не делал всего, что требовалось? Разве не могло все идти так же тихо и мирно, как шло до сих пор? Разве он виноват, что на диване лежит мертвый Брайли? Полковник почувствовал отвращение к нему. Взял и подложил ему свинью прямо перед приездом Труппера. Эгоист. Нашел время стреляться… Истерики они все и ипохондрики. Самих бы их под стимулятор. В первую очередь чтоб знали, как стреляться на образцовых секретных базах…
* * *
Допрос шел в кабинете начальника базы. Полковник Далби с несчастным выражением лица сидел за своим огромным письменным столом, то и дело скашивая глаза на сложенную вчетверо газету, которая для приличия была прикрыта «Таймом». На газете был виден наполовину решенный кроссворд. Рядом с полковником, с короткого края стола, сидел майор Уэбб. У окна, с трудом сдерживая зевоту, устроился доктор Клеттнер, главный врач базы.
Глаза у него были сонные.
Перед столом сидел доктор Цукки и нервно вздрагивал при каждом вопросе.
— Доктор Клеттнер утверждает, — сказал полковник Далби, — что Брайли умер между часом и двумя ночи. — Понимаете, дорогой Цукки, это чистейшая формальность, но я вас вынужден спросить, где вы были в это время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
