В дневные смены Абвер сам искал способ моего побега, не привлекая ничье внимание, так как он ходил с трудом, еле передвигая ноги, с палочкой и согнувшись в три погибели. О том, откуда должен был быть совершен побег, вопросов у него не возникало, — естественно, это должна быть биржа. И вот я начал готовиться, но для начала я должен был как бы разорвать отношения со своими корешами. За одним из босяцких застолий мы демонстративно поругались, будто бы находясь во хмелю, на самом же деле это был один из пунктов разработанного нами плана побега, который должен был предостерегать моих друзей от кумовских домогательств, а они в таких случаях всегда были весьма болезненны как в моральном, так и в физическом смысле. Теперь я всецело отдал себя во власть Абвера. Чуть ли не каждый день мне снился побег в разных вариантах, я почти ни о чем другом не думал. Но внешне был совершенно спокоен и невозмутим, хотя давалось мне это, конечно, с трудом. И я был горд собой, ибо человек всегда гордится, хотя бы небольшой, победой над своими чувствами, что дает ему немалую уверенность в себе. При первых же уроках Абвера я понял, что нечего помышлять о побеге, не зная элементарных вещей. Конечно, любой мой самостоятельный шаг был бы обречен на провал, ведь тайга хранит очень много секретов. Беглец, не обладающий хоть мало-маль-скими навыками следопыта, непременно наткнется на один из них. Например, надо знать о миграции диких зверей, ее характерные особенности в данной местности, а если беглец не берет этого в расчет, то может быть либо разорван медведем, либо зарезан кабаном, либо растерзан стаей голодных волков, ибо весной зверь голоден больше, чем в другое время года. Тайгу нужно уметь читать как книгу, иначе она поглотит тебя в одночасье, постоянно повторял мне Абвер, как будто это была молитва лагерного проповедника. И хочешь не хочешь она внедрилась в мой в мозг. Я учился у него безошибочно находить нужную траву и, превозмогая отвращение и рвоту, мешать ее с еловыми иголками, разбрасывать позади себя, чтобы сбить собак со следа. Я учился умению владеть ножом, ибо это оружие у меня будет единственным, окажись я один на один в тайге со зверем или человеком. Кроме того, нужно было научиться предугадывать по возможности те обстоятельства, которые неожиданно могут возникнуть, постараться приложить максимум усилий для этого, и я старался. Учился задерживать дыхание, притворившись мертвым, кстати, этот прием помог и самому Абверу спастись от неминуемой смерти. Учился даже ходить кошачьей походкой. Что касается таких ориентиров, как мох, деревья, полет птиц, солнце, звезды, луна, — этому я научился очень быстро, а это было очень важно. Абвер учил меня развивать память. У него самого она была феноменальной. Не надо забывать, что человек этот прошел не только суровую школу жизни, но и школу разведки, и думаю, что совокупность таких знаний человеку за колючей проволокой могла быть очень полезна.

В кабинете у Хозяина головного висела карта Коми АССР. Несколько раз побывав в этом кабинете, еще задолго до нашего знакомства, Абвер запомнил ее и воспроизвел на всякий случай на бумаге: от станции Княж-погост до станции Котлас. Карта лежала в заветном ларчике и теперь была передо мной, я изучал ее и запоминал как мог. Забегая вперед, скажу, что хотя она и была со мной в побеге, но я и так знал ее наизусть. Давая мне практические уроки, Абвер старался подкрепить их по возможности некоторыми философскими изречениями, которые он знал в огромном количестве. Я, конечно, их запоминал, но понять смог лишь много позже. Вот одно из них: «Ты будешь редко ошибаться, если исключительные поступки будешь объяснять тщеславием, посредственные — привычкой, а мелкие — страхом». Время для меня тогда летело незаметно. С того времени как Абвер начал обучать меня всем тем премудростям, которые необходимо было знать для намеченной цели, прошло несколько месяцев. И надо сказать, что я неплохо преуспел в учении. По крайней мере, я уже стал хорошо разбираться в хитростях преследования и погони, но это была особая часть занятий. Ведь помимо следо-пытов-ментов, которые отличались особой сноровкой в этом ремесле, были еще и комяки-охотники, а уж они-то были прирожденными следопытами. Карту я уже знал наизусть, неплохо владел ножом, ползал, как змея, и ходил бесшумно, как пантера. Мог без труда по направлению ветра почуять многое, нюх у меня обострился и стал собачьим. Но, на мой взгляд, и в чем читатель скоро убедится, самое главное, почему я не остался лежать в тайге — истерзанный голодным волком, или выводком кабанов, или сворой разъяренных псов, наученных именно для этой цели, — это то, чему я научился, — профессиональной сноровке разведчика, сбить со следа любую погоню. В общем, я был уже почти готов, хотя обучение велось по ускоренной программе, как любил повторять Абвер. Как-то он сказал: «Я перебрал массу вариантов и пришел к выводу, что лучшего способа, чем побег в вагоне, трудно придумать, но нужна хорошая подготовка, а главное — мелкие детали». В целом мы неплохо отработали этот вариант, детали же решили обсудить непосредственно перед самим побегом. Но, к сожалению, здесь я еще раз убедился в мудрости поговорки, что человек предполагает, а Бог располагает. Последнее время Абвера было почти не узнать, он сильно похудел — кожа да кости. Он едва передвигал ноги даже с удобной палочкой, которую мы для него заказали, почти ничего не ел и не пил, за исключением чифиря. Ему предлагали лечь в санчасть, а она, как читатель помнит, была на головном, но он отказывался, ссылаясь на то, что ему нужен свежий воздух. На него смотрели уже как на покойника, поэтому и разрешали эту блажь.

И вот однажды, было это в дневную смену, мы сидели у нас в бендешке — и ему стало плохо. Виктор попросил меня вывести его на свежий воздух. Рядом с бендешкой лежали бревна, я подвел его туда и осторожно усадил. Через некоторое время ему стало совсем плохо, его стало рвать кровью. Я хотел побежать за лепилой, но он остановил меня — это выглядело как последняя воля умирающего. Поэтому ослушаться я не мог, да и подсознательно понимал, что вызвать лепилу — значит всего лишь изображать деятельность. Я обнял его, опустил его легкое, почти невесомое тело на мягкий настил из коры, голову положил себе на колени и вместе с ним стал ждать смерти. К сожалению, с такими трагическими финалами, как читатель помнит, мне уже приходилось сталкиваться. Откашлявшись последний раз сгустками крови вперемешку с зеленой слизью и чуть отдышавшись, Виктор сказал почти шепотом, настолько он обессилел: «Как только наступит конец, оставь меня и тут же исчезни. Не беспокойся, я на виду, меня найдут, совесть твоя будет чиста. Шкатулку забери, письма сожги, остальное все возьми с собой в побег. Удачи тебе, бродяга!» Это были последние слова Виктора, я даже не заметил, как он перешел в мир иной, тихо и без конвульсий, только вытянулся в струну. Я сделал все, как он сказал перед смертью, с одним только отступлением: позвонил на вахту инкогнито, чтобы приехал «воронок» и забрал его. Мне не хотелось, чтобы он лежал один на один со смертью. Взобравшись на крышу лесозавода, я видел, как подъехал «воронок», как Виктора внесли туда двое бесконвойников, я мысленно прощался с ним, а по щекам у меня текли слезы. Последнее время Виктор часто повторял: «Всегда помни, Заур, о том, что палка о двух концах. Умный человек, обдумывая предприятие, никогда не должен забывать о его провале. Предвидеть все невозможно, но постараться избежать провала можно». Эти слова мне почему-то особенно врезались в память. За проступок, совершенный в молодости, этот человек пережил на протяжении оставшихся 35 лет, наверное, все муки ада, которые люди придумали на земле, и умер, забытый всеми. Я думаю, что Бог простил его, люди — навряд ли. Все, что можно было сделать, чтобы проводить его в последний путь, мои кореша постарались сделать, тем более трое из них были на головном. Мне же нельзя было там появляться, но я простился с ним еще раньше на крыше лесозавода. На следующий день после смерти Виктора я достал из тайника его шкатулку. Помимо карты и трубы, сделанной из стекол очков плюс и минус, заменяющей бинокль, там лежали маленькие женские часы марки «Победа», небольшой слиток золота, напоминающий крохотный кленовый лист, золотой крестик, ладанка и письма. Письма были перевязаны зеленой тесьмой, все они были от женщины, написанные очень давно, судя по тому, как пожелтели листки. Хоть мне и не было разрешено прочесть их, одно я все же прочел из любопытства. Думаю, такой грех мне будет прощен, остальные же я сжег, даже не думая продолжить свое занятие, ибо это письмо оставило глубокий след в моей душе. Исходя из многих соображений, я не берусь его обнародовать, и понять меня, думаю, несложно. В процессе жизненного пути человеку приходится многому учиться. Некоторые премудрости он может познавать годами, а бывает и так, что какие-то навыки, которые по логике вещей должны усваиваться годами, он усваивает в более короткий срок. Безусловно, к тому должны быть особые причины, ибо у каждого из нас свой жизненный путь, у кого-то он легок, у других тернист. Обычно условия жизненного бытия диктуют нам не только правила поведения, но и правила выживания в той среде обитания, где волею судьбы приходится жить. Но что неоспоримо, так это то, что человеческим возможностям нет предела. За эти несколько месяцев, проведенных с Абвером, я прошел большую школу, его уроки пригодились мне на всю оставшуюся жизнь. В принципе я был готов к побегу как морально, так и физически. Оставался только последний этап задуманного — способ побега. Я все время помнил слова Абвера: «Лучше чем в вагоне тебе не уйти, но нужно правильно спрятаться и по возможности обезопасить себя со всех сторон». Поэтому для меня было очевидным, что способом побега должен служить вагон. Если читатель помнит, а я уже упоминал об этом, на биржу со станции Железнодорожная, которая вплотную примыкала к северным ее воротам, каждый день загоняли несколько составов с пустыми вагонами. Возле каждого цеха с готовой продукцией стоял пустой вагон, и его потихоньку загружали. За погрузкой следил автоматчик, при этом также присутствовал и десятник, который подсчитывал груз. Не один день я колесил по бирже, пока мой выбор не пал на тарный цех. И вот почему. Цех этот был передовой, бригадиром в нем был очень неглупый малый по кличке Дурак. Здесь каждый день требовались пустые вагоны для отправки готовой продукции — тарной дощечки. Но в этом заключалась одна сторона моего выбора. Другая же состояла в том, что в цеху работали два моих земляка, которых я знал по свободе, оба они были по жизни мужики порядочные, а главное — отзывчивые люди. Один сидел за аварию по его вине, у другого было что-то посложней, но это не играло никакой роли в моем выборе. В сумме у обоих было больше 20 лет сроку. Если уж не на все сто, то на 90 процентов им я мог довериться, и, как оказалось впоследствии, я в них не ошибся. Как только я открылся им, они тут же, без всяких отговорок, согласились помочь мне. За несколько дней мне было необходимо подготовиться к побегу, проработав все детали, при этом не привлекая внимания к себе, и с этой задачей я справился блестяще. Но вот именно за несколько дней до побега, а время и день уже были мною определены, когда мы сидели в кацебурке, некогда принадлежащей покойному Абверу, и обсуждали некоторые детали побега, ко мне на огонек заскочил один мой земляк — Артур. Как обычно в таких случаях, мы заварили чифир, и по завершении этого лагерного ритуала Артур, в какой уже раз, стал сетовать на жизнь и вслух мечтать о побеге. Ни для кого из нас в этом не было ничего удивительного. Срок у него был десять лет за изнасилование, которого он не совершал. Я-то об этом знал точно.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бродяга - Заур Зугумов бесплатно.

Похожие на Бродяга - Заур Зугумов книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Красный сад - Элис Хоффман - Современная проза
Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси - Луиза Вильморен - Современная проза
Дом на берегу лагуны - Ферре Росарио - Современная проза
Сожженная заживо - Суад - Современная проза
Жить и умереть в Париже - Надя Лоули - Современная проза
Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп - Современная проза
Дом на равнине - Эдгар Доктороу - Современная проза
Реки - Евгений Гришковец - Современная проза

Оставить комментарий