— Ну что, убедился?-спрашивает старец,выключив ток.- А теперь я запрограммирую тебя в средневековье,рядом с чудной Нелепой, чтобы вместе смотрели вы вечный сон моделирования нелинейного и цифрового…
— Хорошо, хорошо,-отвечает король,-но это только мое подобие,а не я, ведь сам я тут, а не в Ящике!
— Сейчас тебя здесь не будет,-дружески отвечает старец, — уж я позабочусь об этом…
И достает из-под лежанки молот, увесистый, но удобный.
— Когда ты примешь в свои объятья возлюбленную,-объяснил ему старец,- я избавлю тебя от двойного существования- здесь и там, в Ящике,- способом старым, простым и верным, так что соблаговоли наклониться…
— Сперва покажи Нелепу еще разок,-ответил король,- а я проверю, так ли уж совершенен твой метод…
Старец показал Нелепу сквозь стеклышко Черного Ящика,король же смотрел, смотрел, да и говорит:
— Описание в старой книге сильно преувеличено.В общем-то она ничего, но вовсе не столь изумительна,как написано в летописях. До свидания, старче…
И развернулся кругом.
— Как же так?Куда ты,безумный?!- сжимая молот в руке,крикнул старец вслед королю, который шел уже к двери.
— Куда угодно, лишь бы не в Ящик! ответил Ширинчик и вышел,и в то же мгновенье сон лопнул у него под ногами словно мыльный пузырь,и видит он, что стоит в дворцовой передней напротив Хитриана, жестоко разочарованного, ибо ему почти удалось замкнуть короля в Черном Ящике, из которого Архимудрит никогда бы его не выпустил…
— Уж больно много сложностей в твоих сновидениях с дамами,мой кибернер, — произнес король.- Либо ты покажешь мне сон,в котором блаженство достигается без особых забот, либо убирайся из дворца со своими шкафами!
— Государь,-отвечает ему Хитриан,-есть у меня сновиденье в самый раз для тебя, качества изумительного, только отведай и сам легко убедишься!
— Это которое ты так нахваливаешь?- спрашивает король.
— Вот это,государь,- говорит Хитриан и показывает на табличку жемчужную с надписью: «Мона Лиза, или Лабиринт сладостной бесконечности».
А сам уже вилку берет, что болталась у короля на цепочке, дабы, не мешкая, поскорее ее воткнуть, ибо видит, что плохи его дела: ведь Ширинчик избежал заточения вечного в Черном Ящике- без сомнения,из-за тупости, что помешала ему влюбиться как следует в сладостную Нелепу.
— Погоди,- говорит король,- я сам!
И вилку воткнул.Вошел он в сон и видит, что по-прежнему остается самим собою,Ширинчиком,что стоит он в дворцовой передней,а рядом Хитриан-кибернер, который ему толкует, что распутнейший из всех- сон, именуемый «Мона Лиза», ибо в нем открывается бесконечность женского рода;послушался он,подключился и озирается в поисках Моны Лизы,так не терпится ему изведать ласк ее нежных, но в новом сне опять стоит он в передней,рядом с коронным Архимудритом; скорей подключился он к шкафу,вторгся в очередной сон,и опять то же самое: передняя, а в ней шкафы, кибернер и сам он. «Что это,сон?»-закричал король; подключился- снова передняя со шкафами и Хитрианом; еще раз- то же самое,и еще раз,и еще,да все быстрее."Где Мона Лиза, прохвост?!»- завопил он и вырвал вилку, чтобы проснуться, да как бы не так!По-прежнему стоит он в передней со шкафами.Затопал ногами и ну метаться ото сна ко сну, от шкафа к шкафу,от Хитриана к Хитриану,а после ничего уже не хотел, лишь бы к яви вернуться,к трону любимому,к дворцовым интригам,к распутным забавам; вилки выдергивал, втыкал наудачу и опять вырывал. «О боже!-кричал он.- На помощь, король в опасности!»- и: «Мона Лиза! Эй! Там!»- и со страху подскакивал, и совался в углы в поисках щелочки,что ведет к пробужденью,но все напрасно. Не знал он,почему это так,-уж больно был непонятлив,но этим разом ни тупость, ни боязливость, ни подлая слабость спасти его не могли.В слишком далекие сны он забрался,слишком много их окутало короля непроницаемым коконом,и, хотя, напрягая все силы,слой или два удавалось ему надорвать,не было от этого толку, там поджидал уже новый сон;и когда он вилки из шкафов вырывал, те и другие лишь снились,и когда колотил Хитриана,стоявшего рядом, тот был не более чем маревом сонным;начал Ширинчик кидаться туда и сюда,но повсюду лишь сны да сны,а двери,мраморные полы,златотканые занавеси,бордюры,узоры,он сам, наконец,- лишь призраки, видимость, пустая иллюзия; и стал он вязнуть в трясине снов, погибая в их лабиринте,хоть и брыкался еще,и лягался,да что с того,если брыканье лишь снится и лягание- тоже! Голову разбил Хитриану — и опять понапрасну,потому что рычал на него лишь во сне и настоящего голоса не подавал;когда же,замороченный и запутавшийся,на мгновенье прорвался к яви, то,не умея ее от сна отличить,снова вилку воткнул и скатился обратно в сон, теперь уже навечно, и напрасно скулил о пробужденье- не знал он, что «Мона Лиза» есть порождение дьявольское от слова «монархолиз»,то бишь «растворение монаршье», и что из коварных ловушек, расставленных Хитрианом-изменщиком, эта была ужаснее всех…
Такую вот повесть опасно-назидательную поведал Трурль царю Душидаву, у которого от нее голова разболелась,и потому он немедля конструктора отпустил,наградив его орденом Святой Киберии,с лиловым знаком обратной связи на зеленом поле, драгоценной информацией инкрустированным.
С этими словами вторая машина-рассказчица звонко скрежетнула шестеренками золотыми,засмеялась чудно от легкого перегрева некоторых клистронов, убавила напряженье анодное, закоптила, погасла и в паланкин удалилась, под всеобщие рукоплескания, коими наградили ее за красноречие и таланты.
А король Гениален поднес Трурлю кубок,полный ионов,с искусно вырезанными на нем вероятностными волнами, что фотонами противопараллельными переливались, а тот его осушил и дал знак третьей машине; вышла она на середину пещеры и,поклонившись, заговорила голосом электронным, точеным и модулированным.
Вот история о том,как Великий Конструктор Трурль при помощи старого горшка флуктуацию локальную вызвал и что из этого вышло.
Была в созвездии Малой Безделицы Спиральная Галактика,а в этой Галактике — Черное Облако,а в Облаке пять систем шестерных, а в пятой системе солнце лиловое,очень дряхлое и даже подслеповатое, а вокруг того солнца кружили семь планет,а у третьей были три луны,и на всех этих солнцах, звездах, планетах и лунах происходили, в соответствии со статистическим распределением,разные разности и курьезы, а на второй луне третьей планеты лилового солнца пятой системы Черного Облака Спиральной Галактики в Созвездии Малой Безделицы имелась свалка, какую нетрудно найти на всякой иной планете или луне,самая обыкновенная, а значит, полная мусора и прочих отходов;появилась же она оттого, что аберрициды глауберские сразились водородно и нуклеарно с лиловыми альбуменсами,вследствие чего мосты их, дороги,дома,дворцы и сами они обратились в копоть и жестяную труху, которую метеоритным ветром занесло в то самое место, о котором ведется речь. Пять веков ничего на этой свалке не делалось,кроме мусора, когда же случилось однажды землетрясенье,нижние залежи мусора оказались вверху, а верхние — в самом низу,что само по себе особого значения не имело бы, если бы Славный Конструктор Трурль,пролетая в этих местах,не был ослеплен бродячей кометой с ярким хвостом.И начал он ее отгонять,швыряя в окно звездохода все, что попалось под руку,а были это дорожные шахматы,пустые внутри, которые прежде он наполнял горелкою,да бочки от пороха,которого не удалось выдумать варлаям со звезды Хлорелеи,да старая посуда,а с нею- треснутый глиняный горшок. Горшок этот, приобретши скорость,соответствующую законам тяготения, и будучи ускорен кометным хвостом,упал на луну и покатился по склону над свалкой; попал по дороге в лужу,поскользнулся в грязи,съехал на дно, в самый мусор, и задел полоску заржавелой жести, а та вокруг проводочка медного обвилась; поскольку же между ее концами застряли кусочки слюды, возник конденсатор, а провод,опоясав горшок,стал зародышем соленоида, а камень, задетый горшком, толкнул заржавленную железяку,оказавшуюся старым магнитом, и возник от этого шевеления ток,переместивший еще шестнадцать жестянок и мусорных проволочек,и растворились там сульфиды с хлоридами и атомы прицепились к атомам, взболтанные молекулы начали седлать другие молекулы,пока из всего этого прямо посередине свалки не зародился Логический Контур и еще пять других, да еще восемнадцать там,где горшок на куски разлетелся; а вечером вылез на край этой свалки,неподалеку от лужи,теперь уже высохшей,созданный столь случайным манером Далдай-Самосын,что ни отца не имел, ни матери,но был сам себе сыном, ибо отцом его оказался Случай,а матерью — Энтропия. И выбрался Далдай из мусорной кучи, не подозревая нимало,что родиться был у него один лишь шанс на сто супергигацентильонов в гексаптиллионной степени, и шел, пока не дошел до следующей лужи,которая высохнуть еще не успела,так что смог он свободно себя разглядеть, встав на колени.И увидел в водном зеркале свою голову, абсолютно акцидентальную,с ушами,как обломанные калачи,-левым скособоченным, а правым надтреснутым, и свое случайное туловище, что слепилось из железок, железяк и железочек, отчасти цилиндрическое (ибо так уж умялось оно при выползании из мусорной кучи), а посредине сужающееся наподобие талии, ибо как раз этим местом перекатился он, уже на самом краю свалки, через какой-то камень; еще увидел он мусорные руки свои и отбросные ноги, посчитал их, и по стечению обстоятельств оказалось их ровно по паре;и глаза, которых по чистой случайности было два, и восхитился Далдай-Самосын стройностью своего стана, четностью членов, округлостью головы и громко воскликнул:
