– Так… – Корделия потерла губы. – Что ж, по-моему, это будет равноценный обмен. Одна безразличная для них жизнь за другую. Карин за Майлза.
Она расслабилась и глубоко задумалась.
«Сначала ты на все на это смотришь. А потом сама становишься этим».
– Одна ты не справишься. Нужен… еще один человек, тот, кто хорошо знает столицу. Сильный, выносливый, умеющий обращаться с оружием. Бдительный. И к тому же это должен быть верный друг – такой, что ближе брата.
При последних словах она чуть улыбнулась, встала и подошла к комм-пульту.
– Вы хотели видеть меня, миледи? – спросил Ботари.
– Да. Входите, сержант.
Квартиры старших офицеров не внушали Ботари священного трепета, но он все же нахмурился, когда Корделия жестом велела ему сесть. Сама она заняла место за столом напротив.
Корделия смотрела на Ботари, а тот, в свою очередь, смотрел на нее. Внешне он выглядел вполне здоровым, хотя морщины в углах его привычно сжатых губ за эти дни стали еще глубже. Она почти воочию видела, как в его теле переливается не находящая выхода энергия: короткие замыкания ярости, жесткий ритм самоконтроля, а под всем этим – спутанный наэлектризованный клубок сексуальных токов. И как все нарастает и нарастает отчаянная потребность действовать. Моргнув, она постаралась сосредоточить взгляд на менее пугающей внешней оболочке: ничего особенного, просто усталый некрасивый мужчина в военной форме.
К ее удивлению, Ботари заговорил первым:
– Миледи, вы не слышали ничего нового об Элен?
«Гадаешь, зачем тебя сюда вызвали?» К своему глубокому стыду, она почти забыла про дочь сержанта.
– Боюсь, что ничего нового. Сообщалось, что ее и мистрис Хисопи держат в какой-то гостинице на окраине Форбарр-Султана, переоборудованной под тюрьму. Там много заложников, которых считают не столь значительными. Ее не перевели ни во дворец, ни куда-то еще.
«Элен – не принцесса Карин, она далеко от дворца. Что я смогу пообещать Ботари?»
– Мне жаль было узнать о вашем сыне, миледи.
– О моем мутанте, как сказал бы граф Петер.
Она наблюдала за его руками – они могли сказать больше, чем невозмутимо-непроницаемое лицо.
– О графе Петере… – начал Ботари и умолк, стиснув переплетенные пальцы. – Я хотел поговорить с адмиралом. Я не подумал, что могу поговорить с вами. Мне, наверное, следовало сразу явиться к вам.
– Э-э… Конечно, – промямлила Корделия, пытаясь сообразить, о чем идет речь. «Что еще?»
– Вчера в гимнастическом зале ко мне подошел один человек. Кто он, я не знаю; одет в гражданское. Он предложил мне Элен. Жизнь Элен в обмен на убийство графа Петера.
– Как соблазнительно! – выпалила Корделия. – И какие… э-э… гарантии он вам предложил?
– Вот и я об этом подумал, миледи. Меня казнят – и кому тогда будет дело до незаконнорожденной сироты? Я решил, что это просто очередная проверка. Я потом хотел найти его, все время его высматриваю, но больше не видел. – Он вздохнул. – Теперь мне кажется, что тот разговор был не наяву.
– Разве у вас бывают галлюцинации? – спросила Корделия.
– Нет, по-моему. Только ночные кошмары. Я стараюсь поменьше спать.
– У меня… тоже сложности, – сказала Корделия. – Как вы, наверное, поняли из моего разговора с графом.
– Да, миледи.
– Вы слышали о временном факторе?
– Временном факторе?
– Если репликатор не перезарядить, то через шесть дней он перестанет поддерживать жизнь Майлза. Эйрел считает, что Майлз в таком же положении, как и все прочие члены семей наших сторонников. Я с ним не согласна.
– Я слышал, что говорят у него за спиной.
– Да?
– Люди говорят, что это нечестно. Сын адмирала – нежизнеспособный мутант, а они рискуют нормальными детьми.
– Я не думаю, чтобы он знал… про такие разговоры.
– Кто же скажет ему об этом в лицо?
– Очень немногие. Возможно, даже Иллиан не решится. – «Хотя граф Петер, надо полагать, передаст ему эти слова, если их услышит». – Черт побери! Все готовы выбросить этот репликатор! – Она нахмурилась и заговорила снова. – Сержант. Кому вы по-настоящему преданы?
– Я присягал на верность графу Петеру, – отозвался Ботари. Теперь он тоже внимательно наблюдал за Корделией, странно улыбаясь одним уголком губ.
– Позвольте сформулировать вопрос иначе. Я знаю: самовольная отлучка – весьма серьезный проступок для графского телохранителя. Но если бы…
– Миледи. – Ботари поднял руку, заставив ее умолкнуть на полуслове. – Помните, там, в Форкосиган-Сюрло, когда мы клали тело Негри во флайер, милорд регент приказал мне повиноваться вашему голосу, как его собственному?
Брови Корделии поползли вверх.
– Да?..
– Он этого приказа не отменял.
– Сержант, – выдохнула она наконец. – Я никогда бы не поверила, что вы так искусны в казуистике.
– А отсюда следует, – Ботари по-прежнему улыбался, – что ваш голос – это голос самого императора.
– Вот как! – восторженно прошептала она, впиваясь ногтями в ладони.
Ботари подался вперед, руки его наконец перестали дрожать.
– Итак, миледи? О чем вы говорили?
Подземный гараж базы Тейнери представлял собой огромный гулкий зал, погруженный в полумрак. Темноту прорезали полосы света, проникавшие сквозь стеклянные стены комнаты персонала. Корделия с Дру, притаившись в темной арке лифтовой шахты, наблюдали, как Ботари ведет переговоры с дежурным офицером. Личный охранник генерала Форкосигана выписывал транспорт для своего господина. Пароли и удостоверение личности сержанта были в полном порядке. Дежурный вставил карточки Ботари в свой компьютер, получил отпечаток его ладони на сенсорной пластине и быстро сделал соответствующие распоряжения.
Сработает ли их простой план? Корделия ждала с замиранием сердца. А если нет – что можно предпринять? У нее в голове снова высветился намеченный маршрут: не на север, прямо к цели, а сначала на юг, машиной, до ближайшего района, сохранившего им верность. Там надо будет оставить легко узнаваемую правительственную машину и поехать по монорельсу на запад, а после – на северо-запад. Оттуда – прямо на восток, в нейтральную зону графа Форинниса, средоточие дипломатических усилий обеих сторон. У нее в памяти снова прозвучало замечание графа Петера: «Честное слово, Эйрел, если Фориннис не перестанет вилять, его надо будет вздернуть выше Фордариана, когда все закончится». Оттуда – в центральную провинцию и каким-то образом в блокированную столицу. Предстоит покрыть внушительное расстояние. Столько уйдет времени! Ее сердце стремилось к северу, как стрелка компаса.
Первый и последний этапы путешествия будут самыми опасными. Люди Форкосигана могут отнестись к их предприятию даже более враждебно, чем мятежники. От очевидной невыполнимости задачи у Корделии голова шла кругом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
