— Я даже не представляла себе, насколько я хочу пить, — говорила она, пока женщина терпеливо наливала ей вторую чашку кофе.
— Джейн… Вы не будете возражать, если я стану называть вас Джейн?
— Мне это, напротив, будет очень приятно… Энн, — ответила она, и женщина еще раз улыбнулась. «Она не понимает, зачем я к ней явилась, — подумала Джейн. — Она не догадывается, чего я от нее хочу, но из вежливости ни о чем не спрашивает. Единственное, чего она хочет — это чтобы я сказала, что мне надо, выпила свой кофе и ушла восвояси».
— Джейн, вы хорошо себя чувствуете? Вчера мне показалось, что вы неважно выглядите и…
— Я знаю, что сейчас выгляжу еще хуже.
— Вы не похожи сами на себя. Хотя я не очень хорошо вас знаю, — добавила она.
«Что мне сказать ей? — Светло-серые глаза женщины напряженно смотрели на нее. — Может, мне рискнуть и сказать ей правду? Сказать, что, вероятно, она знает меня лучше, чем я сама, что я вообще не представляю, кто я, что мой муж обманул меня, напичкал какими-то наркотиками, а теперь хочет запереть в лечебницу. Что я сбежала, заперев служанку в туалете и украв ее машину. Что я пришла к ней, услышав ее вчерашнее случайное замечание про шесть месяцев, что я хочу выяснить, жива ли моя дочь, и что она, Энн Хэллорен-Джимблет, которая плохо меня знает, является единственным человеком, кому я могу поверить. И мне надо все это ей сказать?»
— Вы не нальете мне еще кофе? — застенчиво спросила Джейн, и Энн Хэллорен-Джимблет выплеснула в ее чашку остатки из кофейника. Джейн заметила, что женщина в раздумье пошевелила губами, словно собираясь что-то сказать, но промолчала.
— Простите меня, — решилась она наконец. — Не считайте меня грубой, но я хочу попросить вас объяснить, зачем вы ко мне пришли?
— Я хотела извиниться, — сказала Джейн, решив, по крайней мере, пока, не открывать этой женщине правду. — За свою грубость. Вчера я была с вами не слишком вежлива.
— Вы вели себя совершенно нормально. Я не заметила никакой грубости.
— Нет, это не так. Просто я неважно себя чувствую последнее время.
— Мне очень грустно это слышать.
— Это какое-то редкое вирусное заболевание. Это незаразно, — поспешила она успокоить Энн.
— В наше время в воздухе носится столько странных вещей, — заметила Энн, и Джейн согласно закивала в ответ. — Но вам не следовало бы по такому ничтожному поводу затевать столь далекое путешествие, тем более если вы плохо себя чувствуете.
— Да нет, сейчас мне уже гораздо лучше. — Джейн оглядела безукоризненно чистую кухню, пытаясь придать себе беспечный вид и изо всех сил стараясь скрыть свое волнение. — Где ваша дочь?
— Дочери, — поправила ее Энн Хэллорен-Джимблет, подчеркнув интонацией окончание множественного числа. — Они в дневном лагере. Уехали туда на специальном автобусе за несколько минут до вашего прихода. Они ездят в Бэйвью-Глен. Знаете, где это?
Джейн покачала головой, чувствуя, что голова вот-вот оторвется от туловища. Она молила Бога, чтобы три полных чашки кофе помогли ей не уснуть.
— Как поживает Эмили?
Джейн была выбита из колеи при упоминании имени дочери.
— Она у родителей мужа, — пробормотала она, думая, насколько это соответствует действительности, и пытаясь не сойти с ума от того, что они говорят о ее дочери в настоящем времени.
— У нас тоже был свой дом, когда я была маленькой. Я очень любила его. Обожала ловить головастиков, и ящериц, и змей.
— Змей?
— Я была настоящим маленьким сорванцом. Сейчас, глядя на меня, этого не скажешь, — засмеялась Энн, и Джейн решила, что смех был скорее нервным, чем веселым. «Она нервничает из-за меня», — подумала Джейн. — Я целыми днями носилась и хулиганила с мальчишками. Моя мать не смогла бы одеть меня в платье с оборочками даже ценой своей жизни. Она уже отчаялась, что из меня когда-нибудь выйдет толк. Вы представляете себе, какой это ужас — иметь мать, которая не хотела, чтобы ее дочь получила хорошее образование, и которая считала, что достаточно будет ей выучиться на стенографистку. Где вы теперь найдете стенографистку и кому они нужны? — Энн Хэллорен-Джимблет покачала головой и продолжила, не в силах выносить затянувшееся молчание. — Когда я вышла замуж и заявила матери, что хочу сохранить свою девичью фамилию, ее чуть не хватил удар. Она считала: сделать это, все равно что жить во грехе. Я пошла на компромисс и стала носить двойную фамилию. Я первая и единственная женщина в этом квартале, которая носит двойную фамилию. Очень прискорбно, что я вышла замуж за человека по имени Джимблет.
Джейн рассмеялась, но это не успокоило хозяйку. Энн Хэллорен-Джимблет встала.
— Боюсь, что наша встреча будет краткой. Через полчаса мне надо будет уйти по делам.
«Очевидная выдумка», — подумала Джейн.
— Я понимаю теперь, что мне надо было предварительно позвонить вам, но я оказалась поблизости и решила зайти без предупреждения, — а вдруг вы окажетесь дома.
— Однако вы рано выходите из дому. — Энн Хэллорен-Джимблет посмотрела на часы.
Джейн взглянула на часы, висящие над плитой. Полдевятого. «Не удивительно, что женщина нервничает», — подумала Джейн.
— Мне необходимо бывать на воздухе, — сказала Джейн, внимательно разглядывая стену напротив холодильника. На этой стене висели фотографии двух маленьких девочек с очень светлыми волосами. Их лица были почти одинаковыми, хотя одна была намного выше другой.
— Они смотрятся, как близнецы, — заметила Джейн.
— Все так говорят, а Мелани очень злится из-за этого. Она при этом всегда говорит, что она на целых три года старше Шэннон и почти на три дюйма выше.
Из этого Джейн заключила, что в одном классе с Эмили учится младшая девочка.
— А Шэннон любит ходить в школу?
— По-моему, ей совершенно все равно. Если ей позволить выбирать, то она вообще никуда не будет ходить, она страшная домоседка. А Эмили?
— Она любит ходить в школу, — сказала Джейн. Ее сердце отчаянно билось. Неужели Энн Хэллорен-Джимблет не знает о смерти Эмили?
— А вы не ездили потом на другие экскурсии?
— Да, я ездила с ними на экскурсию в пожарную часть, но все настолько хорошо себя вели, что не получила никакого удовольствия от этой поездки. Мне очень не хватало вас. — Внезапно ее жесты стали скованными, она пожимала плечами и сплетала пальцы рук. — Мне действительно пора уходить…
Вслед за Энн Джейн вышла в холл, понимая, что ей все равно придется выяснить то, ради чего она сюда пришла. Ей надо было убедиться, что дочери ее и Энн учились в одном классе именно в этом году, что экскурсия в Бостон была именно шесть месяцев назад, а не раньше, что ее дочь не погибла ни в какой автомобильной катастрофе больше года тому назад, что ее Эмили была жива и здорова.
— Как вы думаете, в этом году девочки снова будут учиться в одном классе? — спросила она, заглядывая в гостиную.
— Так они и так вместе, начиная с детского сада, — они всегда были в одной группе и в одном классе, когда пошли в школу, — сказала Энн, открывая входную дверь дома. — Я уверена, что они снова будут учиться вместе.
Джейн проигнорировала красноречиво открытую дверь и прошла в гостиную, глядя на семейные фотографии, висевшие на деревянной стене. На пианино она увидела знакомые ей классные групповые снимки.
— Трудно поверить, как быстро они растут, правда? — спросила Энн, подходя к Джейн и через ее плечо разглядывая фотографии.
Все эти фотографии, кроме одной, Джейн уже видела дома, и именно ее рассматривала Энн. Групповая фотография второго класса.
Энн взяла ее в руки.
— Это мой любимый снимок. Посмотрите, какие милые беззубые улыбки.
Джейн выхватила фотографию у нее из рук. Энн громко вскрикнула от неожиданности.
— Что вы делаете? — воскликнула женщина, в ее голосе слышался страх.
Джейн не обратила на ее возглас никакого внимания. Она впилась глазами в снимок и нашла в последнем ряду свою семилетнюю дочь. Эмили ссутулила плечи, как ее отец, и улыбалась, не открывая рта, что придавало ей смущенный и застенчивый вид.
— Боже мой, Боже мой! — закричала Джейн. — Она жива! Она жива!
— Миссис Уиттекер, — начала Энн, вдруг став официальной, — вы не хотите, чтобы я позвонила вашему мужу?
— Моему мужу? — Джейн быстро взглянула на нее. — Нет! Делайте, что хотите, только, пожалуйста, не звоните моему мужу.
Энн протянула руку, чтобы успокоить ее.
— Ну хорошо, хорошо, я не стану ему звонить. Просто вы мне не нравитесь, меня беспокоит, что с вами происходит что-то неладное. К тому же я не понимаю, зачем вы пришли ко мне. Вы можете объяснить, в чем дело?
Джейн не могла говорить, ее душили рыдания.
— Теперь все хорошо. Моя девочка жива. Эмили жива!
— Ну конечно, она жива.
— Она жива. Я не убивала ее!
