отношении своего окружения. Оказалось, для счастья не нужен большой круг общения. Нужны только правильные люди.
* * *
Время пролетало незаметно, и, прежде чем я успел это осознать, до конца учебного года остались считаные дни – а это означало, что настала пора «Ромео и Джульетты». За неделю до выходных, посвященных премьере спектакля, мы организовали закрытый показ для родителей – пробное выступление. Своих родителей я даже не предупреждал. Я все еще был обижен из-за того, что они пропустили мой день рождения, и, судя по их поведению в последнее время, я сомневался, что они появятся.
Стоит ли говорить, что все были чрезвычайно взволнованы присутствием публики. Думаю, в какой-то степени я тоже был этому рад. Мы так долго выступали перед мистером Таймсом, что этот показ ощущался глотком свежего воздуха. Я направился в гримерку, чтобы подготовиться к спектаклю, пока все остальные взволнованно болтали за кулисами.
Шей поспешила ко мне, улыбаясь от уха до уха.
– Привет! Как ты?
– Нервничаю как обычно, – ответил я.
Она улыбнулась еще шире.
– Отлично. Мои родители сидят в зале, и папа хочет встретиться с Ромео до начала спектакля – конечно, если ты не против. – Она немного поморщилась. – Он знает, что ты был в моей спальне, но не беспокойся. Он лжец, и нас не должно волновать, что он думает.
– Да, хорошо.
Мы спустились в зал, и когда мы подошли к родителям Шей, мое сердце замерло.
– Мама, папа, это Лэндон, – сказала Шей, представляя нас друг другу.
Меня затошнило. Еще секунда, и меня бы вырвало прямо здесь.
Я смотрел на них, не в силах отвести взгляд – я бы не смог этого сделать, даже если бы захотел. Вернее, я мог отвести глаза от Камиллы, но не от отца Шей.
Ее отца звали Курт.
Для краткости – КейДжей.
Я видел это в его глазах, в охватившей его панике, в каплях пота на лбу.
Могу поспорить, что его руки были мокрыми и липкими, и миллионы мыслей проносились в его голове – так же, как и в моей.
Нет, серьезно.
Что за хрень?
Он прочистил горло.
– Лэндон, верно? – Он протянул мне руку – свою потную, предательскую, виноватую руку. – Я Курт, отец Шей.
Ни хрена, придурок.
Я крепко пожал его руку.
– Надеюсь, ваш спектакль пройдет на ура. – Он отступил назад и скрестил руки. – Я слышал, ты очень много репетировал.
Я не сказал ни слова, потому что мой разум работал со световой скоростью. Я вспоминал свои разговоры с этим мужчиной, анализируя каждое его слово, и один факт не давал мне покоя.
Это была единственная вещь, о которой он говорил почти каждый раз, когда мы встречались.
О своих дочерях.
О дочерях – во множественном числе. Больше чем об одной.
Шей была полностью уверена, что она его единственная и неповторимая, а я стоял там, понимая, что ее отец – человек, которого она уважала больше всех на свете, – был лживым отморозком, ведущим двойную жизнь.
Меня тошнило. Я хотел кричать. Я пытался осознать то, насколько запутанной была вся эта ситуация. Я хотел вырвать глаза КейДжея за то, что он разрушил нечто, за что многие люди готовы были убить, – за то, что он разрушил свою семью.
Семья.
Я бы, черт возьми, убил за семью.
Шей улыбнулась и шагнула вперед.
– Думаю, нам следует вернуться за кулисы и подготовиться к выступлению, – предложила она, кивнув в мою сторону.
Мои глаза все еще были прикованы к КейДжею, который улыбался так, словно его не поймали на самой большой лжи столетия.
– Лэндон? – тихо сказала Шей, тряхнув меня за плечо и выбив из состояния транса.
Я покачал головой.
– Да?
– Нам пора идти готовиться?
Она произнесла это с вопросительной интонацией, озабоченно наклонив голову. Забота… Шей всегда беспокоилась обо всех вокруг, всегда была такой внимательной, такой щедрой…
Каким образом она, самый добрый, самый щедрый человек в мире, могла быть дочерью такого чудовища?
Я почесал затылок и сделал шаг назад.
– Да, конечно. Пойдем.
Я что-то пробормотал на прощание ее родителям и побрел в гримерку. Шей поспешила за мной и схватила меня за руку.
– Эй, ты в порядке?
Она сказала это, глядя на меня своими чистыми, искренними глазами.
– Да, извини, просто я немного не в себе.
– Это потому, что ты познакомился с моим отцом? Я знаю, что он немного пугающий, но…
Я покачал головой.
– Нет, дело не в этом. Просто нервничаю перед первым выступлением.
Ее губы растянулись в ухмылке.
– О боже, ну конечно. Я такая глупая. Ты ведь первый раз выступаешь перед публикой. Используй эти эмоции, чтобы подпитывать ими свою игру, – я сама так делаю. Хорошо? Используй их с самой первой минуты на сцене. Погрузись в игру, и пусть это будет прекрасное шоу. – Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, прежде чем сжать мою руку. – Запомни, Лэндон. Ты будешь великолепен. Мне нужно готовиться, но сегодня я желаю тебе сломать ногу.
– И я тоже… – Я слегка ухмыльнулся и кивнул. – Желаю тебе сломать обе.
Я подмигнул, и ее щеки порозовели.
Она ушла, и вместе с ней ушел ее свет. Я остался в полной темноте, один на один с информацией – и я понятия не имел, как ей распорядиться. Я не знал, как переварить то, что я видел и знал.
КейДжей, придурок, снабжавший подростков наркотиками, был отцом Шей.
КейДжей, придурок, который обзавелся еще одной дочерью, о существовании которой Шей и не подозревала.
Ее худший кошмар мог воплотиться в жизнь, и я был единственным человеком, владевшим этой информацией.
* * *
Спектакль прошел как по маслу. Я успешно произнес все свои реплики, и когда пришло время поцеловать Шей, я нежно коснулся ее губ. Родители одобрительно гудели и аплодировали, бросая на сцену цветы и поздравляя нас с премьерой. Но я думал только о том, как поскорее выбраться из зала. Избежать всех поздравлений и бесед и наконец оказаться дома, где я смог бы собраться с мыслями.
Шей остановила меня, схватив за руку в коридоре, – я понял, что сбежать уже не получится.
– Ты был просто великолепен! – она улыбнулась и приблизилась ко мне. – Мима тоже здесь, и мы собираемся поесть мороженого. Можешь пойти с нами, если хочешь.
Я почесал затылок и сделал шаг назад.
– Думаю, у меня не получится. Я планировал еще немного порепетировать. Хочу освежить в памяти некоторые сцены перед премьерой.
– Ты смеешься? – Шей расхохоталась. – Невозможно сыграть лучше, чем ты сыграл сегодня.
