Это было безупречно.
Я пожал плечами.
– Ты знаешь, что говорят о художниках…
– Мы – наши злейшие критики, – закончил КейДжей, подходя к дочери.
Мне хотелось врезать ему по лицу.
– Ага. Что ж, было приятно всех вас увидеть.
Кроме тебя, придурок.
– Шей, увидимся в школе в понедельник.
Я ушел раньше, чем она успела мне ответить. Я не оглядывался до тех пор, пока не оказался в нескольких футах от своей машины. Шей и ее семья выходили из школы с ярчайшими улыбками на лицах. Шей с воодушевлением о чем-то рассказывала, а КейДжей слушал ее так, словно не был подонком, живущим двойной жизнью.
Я думал, что мой отец – тот еще подарок, но по сравнению с КейДжеем Ральф Харрисон был чертовым святым.
– Лэндон.
За спиной раздался голос, и, услышав его, я напрягся. Обернувшись, я увидел маму, стоящую с букетом цветов в руках. В тот день я был уверен, что запутаться еще больше просто невозможно, но это привело меня в чертово замешательство.
– Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть в Риме или где-то еще? – рявкнул я, все еще обиженный тем, что она бросила меня в мой день рождения.
– Я прилетела первым рейсом, и миссис Леви рассказала мне о премьере для родителей. Спектакль… ты…
Ее глаза наполнились слезами, а руки задрожали. Она выглядела разбитой. Ей было грустно. И хотя я очень старался ее ненавидеть, мне все равно хотелось подойти и обнять ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Проклятие.
Я задавался вопросом, когда это прекратится. Я задавался вопросом, когда я перестану быть маменькиным сынком и стану достаточно сильным, чтобы ее ненавидеть.
Никогда.
Я никогда не буду ненавидеть свою мать.
– Ты был великолепен, – сказала она. – Лэнд, то, что ты делал на этой сцене, было просто невероятно. Это не передать словами. Я не знала, что у тебя есть талант к игре, но на самом деле это меня не удивляет. Я всегда знала, что ты будешь безупречен во всем, за что возьмешься. Я так горжусь тобой.
Я ничего не сказал, потому что мой разум все еще сходил с ума. Я все еще хотел обнять ее, как полный дурак. Я все еще хотел ее ненавидеть, но был так счастлив услышать, что она мной гордится.
– Ты пропустила мой день рождения, – бросил я ей, надеясь, что горечь моего тона ее заденет.
– Да, я знаю.
– Я… – я закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Я нуждался в тебе, но тебя не было рядом. Я никогда не признавался, что могу в ком-то нуждаться, потому что думал, что это делает меня слабым. И все же я был слаб, сломлен и нуждался в этих чертовых объятиях. Ты была мне нужна, мама, но ты все равно села в тот самолет и улетела. Разве ты не знала? Не знала, что я в тебе нуждался?
– Знала, – сказала она.
Она опустила голову и уставилась на тротуар парковки.
– И все? Это все, что ты можешь мне сказать? Потому что, честно говоря, я хотел бы услышать больше.
– Лэндон… твой отец и я… мы… – она тяжело сглотнула и снова на меня посмотрела. – Твой отец меня бросает.
Стоп… Что?
Она нервно заерзала на каблуках.
– После того как Ланс скончался, у нас начались сложности. Мы много ссорились из-за смерти моего брата, и он винил меня в твоем состоянии – ведь это я позволила Лансу жить с нами все эти годы.
– Это бред.
– Иногда мне кажется, что он прав. Иногда я думаю о том, что позволить тебе расти рядом с Лансом, зная о его психических проблемах, было огромной ошибкой.
– Ланс был хорошим человеком, мама. Он многому меня научил. С ним моя жизнь была лучше. С вами обоими.
Тяжелый вздох сорвался с ее губ.
– Приятно это слышать, Лэндон. Но ты ничего не знаешь. Твой отец больше не любит меня и не хочет сохранять этот брак. Он сказал, что теперь мы не подходим друг другу и поэтому он от меня уходит. Кажется, он уже начал вести бракоразводный процесс. Я боролась, пыталась найти хоть какую-то зацепку. Когда я выходила замуж за твоего отца, я думала, что это навсегда. Поэтому, когда он дал мне брачный контракт, я, не задумываясь, его подписала. Но… он забирает все, Лэндон. Он оставляет меня ни с чем. Поэтому я была на Гавайях – я встречалась с адвокатом, которого посоветовала Кэти. Мне пришлось обратиться к подругам, чтобы они использовали свои связи и помогли мне устроиться стилистом. Вот почему я снова начала работать. Мне нужен хоть какой-то доход.
– Он забирает все?
– Да. До последнего цента. Поэтому я так беспокоилась насчет Эйприл – в брачном договоре прописан пункт об изменах. Если бы отец действительно изменил мне, мне бы досталась хоть какая-то часть денег. Я бы получила сумму, которую могла бы использовать для оплаты твоей учебы.
Я выгнул бровь.
– Моей учебы?
– Да. Я знаю, как сильно ты не хочешь идти на юридический факультет, но твой отец решил, что причина только в твоем эгоизме. Ты не должен идти у него на поводу. Я так долго жила в его тени и не хочу этого для тебя. Я хочу обеспечивать тебя и помочь тебе выбрать специальность по твоему желанию. Вот почему мне пришлось согласиться на ту вакансию. Я знала, что не имею права потерять деньги, которые смогут пригодиться тебе в будущем.
Она думала обо мне. Все то время, когда я злился и обижался, она думала обо мне. Она не бросила меня – она боролась за меня. Она не умчалась в роскошные кругосветные путешествия – она выбивалась из сил, чтобы меня обеспечить.
– Почему ты мне не сказала?
– Адвокат сказал, что будет лучше уладить все официальные вопросы до того, как втягивать в это тебя. Они не хотят, чтобы твое участие спровоцировало отца на еще большую жестокость. Я хотела рассказать раньше, Лэнд. Я ненавидела себя за то, что скрываю это от тебя. Я с трудом держала все это в себе, но…
Ее затрясло, и я накинул на нее свою куртку.
Я не знал, что сказать, поэтому сказал единственное, что пришло мне в голову:
– Мне жаль. Папа – козел.
Она рассмеялась и заплакала.
– Все в порядке.
Недолго думая, я обнял ее и сам окунулся в ее объятия.
– Мне жаль, – снова сказал я.
Она плакала, уткнувшись мне в плечо, и я сжал ее еще крепче.
Немного
