Перед ней тянулся длинный коридор, по одну сторону которого находились двери, по другую — окна. Оксана двинулась вперед, открывая каждую дверь и обнаруживая каждый раз помещение без ремонта, почти пустое, не считая досок, обрезков труб, уголков и обрадовавших ее самодельных строительных козел. Все это, видимо, осталось после ремонта крыши. На первом этаже была та же картина, но, дернув за ручку очередной двери, Оксана обнаружила, что она закрыта на внутренний замок. Обследовав соседние помещения, затем вернувшись на второй этаж, она вооружилась куском мощной металлической полосы и метровой толстостенной трубой. Ее усилия не пропали даром — ей удалось отжать язычок замка, к счастью, закрытого только на защелку.
За дверью оказались три смежные комнаты, одна служила кухонькой, две другие — спальнями, так как в каждой находились две кровати, шкаф, тумбочка, два стула. В кухоньке и последней комнате были еще столы. Тут совсем недавно жили люди. В кухне остались пакеты, банки с консервированными продуктами, а находка в последней комнате чуть не вызвала у Оксаны радостный крик — это был альбом «Санаторий “Карпаты”»! Она раскрыла книгу — в некоторых местах текст был подчеркнут, в других обведен разного цвета фломастерами. То же было проделано и с фотографиями, на которых выделялись цветом отдельные элементы. Обстановка комнаты, вид из окна на горы в какой-то мере соответствовали рассказу Погодина. Тщательно обследовав комнаты, Оксана не нашла больше ничего интересного для себя и, захватив альбом, пошла наверх. Перетащив тяжелые козлы под люк в потолке, она забралась на чердак, потом на крышу и спустилась по пожарной лестнице. Когда она спрыгнула, ее подхватил Мирон. Она непроизвольно уткнулась лицом в лицо парня, и у нее закружилась голова. Видимо, то же самое ощутил и Мирон. Он не отпускал ее, и его поддержка уже больше походила на своеобразные объятия. Она даже почувствовала, как рука парня, придерживающая ее за ягодицу, стала гореть огнем.
— Отпусти, — тихо попросила Оксана, но Мирон не выпускал ее из рук, а его глаза затуманились. — Я сказала тебе — отпусти! — резко выкрикнула Оксана, и у парня сами собой разомкнулись руки, а она почувствовала землю под ногами. — Извини. — Она старалась не встречаться с ним взглядом. — Надо ехать. Мне предстоит неблизкая дорога. Спасибо, ты мне очень помог.
— Пустое, — ответил Мирон, чувствуя себя неловко, и занял место за рулем квадроцикла. — Надеюсь, твое путешествие на крышу было не напрасным?
— Оно того стоило.
— Ну, тогда — с Богом! — Мирон завел квадроцикл и тронулся в обратный путь.
11
Наглый звонок мобильного телефона ворвался в сон, скомкал, вышвырнул его прочь из памяти и продолжал требовать к себе внимания.
— За что?! — простонала Оксана, не в силах ни открыть глаза, ни даже пошевелиться.
Приехав под утро, она оставила мобильный телефон на столе, и теперь надо было подняться, сделать пару шагов до него. Боль обручем сжимала голову, стучала молоточками в висках, ломило спину и казалось, не было той силы, которая могла заставить ее встать. Звонок умолк, Оксана обрадовалась и собралась снова отправиться в царство Морфея, но тут телефон опять зазвонил. Нагло, упрямо, беспощадно! Так мог звонить только Павел Андреевич по делу, которое не терпит отлагательств, но он мертв, и она теперь безработная.
— Ксюша, — раздался голос тети, — если ты спишь, то я могу ответить за тебя. — Послышались ее шаркающие шаги.
— Спасибо, тетя, — пробормотала Оксана. — Я сама за себя отвечу — ведь уже взрослая.
Сделав невероятное усилие над собой, Оксана встала с кровати, с закрытыми глазами подошла к столу и по звуку нашла телефон.
— Да-а, — хрипло протянула она в трубку.
— Козлова, ты? — Это был строгий бас следователя Якимчука.
— Я-я-я. — Оксана, пошатываясь, направилась к кровати.
— Ты пьяная?!
— Я ночь не спала!
— С этого момента поподробнее! И не по телефону, а прошу приехать ко мне.
— В прокуратуру? Зачем?
— Ты знаешь, где дом гражданки Софии Куриленко?
— Кто она такая и почему я должна это знать? — Нащупав кровать, Оксана на нее села, готовясь откинуться на подушку — лежа проще было бы вести разговор.
— Была близкой подругой Валерии Погодиной.
— Я должна знать всех подруг Погодиной? — Тут у Оксаны в памяти зашевелились воспоминания: Валерия никого к себе близко не подпускала, кроме одной подруги. — И почему была?!
— Потому что она мертва, как и Валерия Погодина.
— Что-о?! — Сон мгновенно покинул Оксану, она вскочила. — Скажите, что произошло?!
— Приезжай — узнаешь. Запоминай или запиши адрес, хотя мне кажется, что он тебе известен.
— Говорите!
Дом подруги Валерии находился в элитном коттеджном поселке в районе Крюковщины рядом с круглым, как блюдце, озером. Въезд на территорию преграждали шлагбаум и охранник в зеленой камуфляжной форме, несуразно сидевшей на нем. Он явно был напуган происшедшим событием и, когда Оксана сказала, что едет к следователю, сразу пропустил ее.
А вот милиционеры, охранявшие вход в симпатичный двухэтажный домик с синей крышей, обшитый белой пластиковой вагонкой, минут двадцать ее расспрашивали и лишь после этого связались по мобильному со следователем.
Внутри домика было очень уютно, в гостиной-холле стояла дорогая красивая мебель. Низкий продолговатый стеклянный столик на колесиках, судя по количеству столовых приборов, был накрыт на две персоны. На нем стояла начатая бутылка красного вина, на блюде был выложен натюрморт из разнообразных фруктов, один пузатый бокал был наполовину пуст, второй, разбитый, лежал на полу. У самой входной двери мелом был обведен контур тела, тут же расползлась пятном рвотная масса. Оксана перешагнула через обведенный контур, зашла на середину гостиной и остановилась, не зная, куда идти. Следователь выглянул из-за двери под лестницей.
— Чего стоишь? Иди сюда!
Небольшая комната служила спальней: широкая двуспальная кровать, с двух сторон тумбочки, торшер, напротив кровати — встроенный зеркальный шкаф.
— Хотела бы иметь такой домик?
— Мои желания соизмеримы с моими возможностями.
— А возможности сейчас — тю-тю! Будешь искать другого адвоката, чтобы пойти в наймы?
— Как-нибудь с этим разберусь сама. Вы меня для этого позвали?
— Расскажи, что ты делала вчера вечером?
— Вас интересует, есть ли у меня алиби? С каким бы уважением я ни относилась к Павлу Андреевичу, я не стала бы мстить таким образом. Вчера целый день находилась за семьсот километров отсюда, в Прикарпатье. Выехала оттуда ближе к вечеру, приехала под утро. Есть масса свидетелей. Сообщить имена?
— Выходит, ты продолжаешь копаться в деле Погодина? Ищешь убийцу адвоката?
— Я могу не отвечать.
— Можешь… Вот что тут произошло: София Куриленко, близкая подруга Валерии Погодиной, отравила ее, а затем сама повесилась. Оставила записку. Вот ксерокопия. — Следователь протянул ей листок.
«Прости меня, Лера, — так было нужно. Думаю, что на небесах нам будет так же хорошо, как и тут, и ты меня простишь. Софи».
— Убийца в предсмертной записке обращается к жертве? Просит у нее прощения? Почему не к живым — к родителям, например?
— Это настораживает, но следов насильственной смерти при первичном осмотре не обнаружено.
— Чем Валерию отравили? — Оксане вспомнилась рвотная масса на полу.
— Экспертиза скажет точно, пока подозрение на крысиный яд. Отравление произошло вчера вечером, Погодина мучилась довольно долго, если бы ей вовремя оказали помощь, то она осталась бы жива. Вот, можешь посмотреть.
Якимчук протянул фотографию, на которой крупным планом было лицо Валерии с искаженными болью, застывшими чертами и остекленевшими глазами. Оксана, мельком взглянув на фото, даже не стала брать его в руки.
— Выходит, Софи наблюдала за тем, как ее лучшая подруга мучается, и писала записку, вместо того чтобы ее спасти? Странно это. Стоп, ведь вчера должны были освободить Погодина! Почему в первый же день свободы мужа жена оказывается тут?
— Утром она его встретила, они поехали домой. После обеда Валерия сказала, что ей надо на часик отлучиться для обсуждения предстоящего показа мод в Ницце. Поздно вечером Погодин стал обзванивать всех знакомых, в том числе и Софию, — та не отвечала. Утром тела умерших обнаружила женщина, которая здесь убирает и готовит, — София была инвалидом.
— Почему вы мне все это рассказываете?
— Ввиду того, что я к тебе расположен. Я поднимал о тебе информацию — только хорошие отзывы, — тут он лукаво прищурился, — и как о специалисте тоже.
Оксана вспыхнула, готовая сказать в ответ что-нибудь резкое и обидное, но следователь поправился:
