не то отвращение, не то страдание. Понять совершенно невозможно.
— Яна, прекрати, — с холодом в голосе травит меня дальше. — Хватит этой драмы.
Для него это всего лишь драма, а для меня трагедия. В отчаянии делаю свой последний рывок, кидаюсь к нему на шею и набрасываюсь на губы. Он моментально стискивает зубы, но мне плевать. Трепыхаясь всем телом как бабочка, продолжаю мять его губы. Родные. Мои.
Глеб пытается повернуть в сторону голову, но я обхватываю с двух сторон его лицо и прижимаюсь ещё ближе.
“Пожалуйста. Пусть это ледяная стена рухнет”, — мысленно умоляю, не разрывая контакт наших губ.
А в следующее мгновение, Глеб грубым рывком за плечи отрывает меня от себя, удерживает на расстоянии вытянутых рук и кричит:
— Прекрати! Хватит! Я тебя не люблю! Да, я тебя использовал! Между нами ничего не было, нет и никогда не будет! — втягивает со свистом воздух и на выдохе говорит уже более спокойно. — Всё? Я на все твои вопросы ответил? Могу теперь идти?
В груди нарастает ком, который тянет меня вниз, а горло сковало болезненным спазмом. Оказывается, всё это время я была как рыбка на крючке. Глеб меня использовал, чтобы достичь своих целей. Какая же я идиотка.
Тело обмякает в его руках. Теперь я понимаю, что это конец. Опускаю голову вниз и просто рассматриваю свои ноги. Глеб аккуратно меня отпускает, но не двигается. Также стоит, замерев в одной позе.
Молча отворачиваю голову к окну и вновь прикрываю глаза. Нет ни моральных сил, ни желания говорить. Я ничего не хочу.
— Мне было с тобой хорошо. Но большего я не смогу тебе дать. Прости, что разочаровал.
Разочаровал? Как же смешно звучит это слово. Нет, не разочаровал.
Убил.
Поднимаю потухший взгляд, смотрю последний раз в любимые глаза, втягиваю носом любимый аромат и, мысленно прощаясь с любимым человеком, говорю:
— Когда-нибудь в жизни, ты встретишь женщину, которая разобьёт тебе сердце, точно так же как ты разбил его мне.
Разворачиваюсь, поднимаюсь на второй этаж и закрываю за собой дверь.
* * *
— С добрым утром Златовласик! — сидя на краю медицинской кровати и с неизменной улыбкой, говорит Саша. — Я каждый день приезжаю, отираю тут пороги, но ты постоянно спишь. Прям как принцесса из сказки.
Берёт мою руку, легонько сжимает её и целует.
Глава 60
Глеб
Последние четыре часа сижу на “своём” берегу и бесцельно запускаю плоские камешки, наблюдая за тем, как они весело прыгают по водной глади. Вот, всё и закончилось. Мне бы радоваться… А я медленно умираю.
Наверное, всё, что я делал последние несколько лет — ошибался. Я думал, что месть за отца, за боль моей семьи принесёт умиротворение и спокойствие в моей душе. Справедливость восторжествует. Я буквально уповал на это. Ведь перед глазами всегда стоял его увядающий силуэт или скромная табличка на надгробии. А потом появилась в моей жизни она.
Яночка.
Хрупкая девчонка с пшеничного цвета волосами, пухленькими губами и небесными глазами, такими же большими и чистыми, как само небо. Та, которую так жаждало моё раненое сердце, и отвергал суровый мозг. Моя на несколько мгновений. И та, что не стала моей навсегда. За двадцать восемь лет своей жизни я никогда не влюблялся, а потом встретил ту, что полюбил, для того чтобы навсегда потерять.
А ведь в какой-то момент мне даже казалось, что я могу и рыбку съесть, и на хуй… общем, как говорят: не получилось, не срослось.
“Кретин ты, Глеб, и полный мудак”, — говорю себе и откидываюсь спиной на песок, рассматривая плывущие по небу облака причудливой формы.
Видимо, мне на судьбе написано страдать от Беловых.
То, что Белов старший не так прост, понял практически сразу. Лживый ублюдок. Хотя по факту, я, конечно, хуже. И всё же. День, когда я приехал за Яной к его дому, всё перевернул. Заставил изменить планы, внести корректировки. Ведь позже, когда я приехал к Александру на личную встречу, он действительно сделал предложение, от которого при всём желании я бы не смог отказаться.
Всё было до банального просто. Он и сам желал мести брату. За страдание и унижение его матери, оказавшейся брошенной их отцом. За то, что Алексей всегда видел в Александре соперника и при любом удобном случае капал отцу на мозги о том, какой брат непутёвый. Отчего и без того прохладные отношения становились ещё более натянутыми.
И тут, самое интересное.
Александр Белов изначально сам планировал использовать Яну, ровно для тех же целей. Она была нужна ему, ведь доступ в дом брата для него был полностью закрыт. Проще говоря, Александр был персоной нон грата, но с помощью Яны он мог заполучить необходимую информацию. Чуть позже, наблюдая за ней, он заметил, что между нами что-то происходит. И поскольку он совсем не дурак, быстро всё понял. Его природное любопытство заставило покопаться в моём прошлом, которое оказалось очень занятным. Опять же, звериная чуйка его не подвела, и пока я с ребятами следил за Алексеем, Александр следил за нами. Тогда-то он и решил полностью переиграть свои планы и действовать через нас, ведь так, он останется максимально вдали от этой заварушки. Более того, ему не придётся лично использовать Яну, ведь ему этого совершенно не хотелось.
Эта девчонка, судя по всему, обладает какой-то магией, потому что ублюдина-Александр проникся к ней симпатией. Что самое удивительное, не как к женщине, а как к близкому человеку. Возможно, за неимением нормального брата, он увидел в ней младшую сестру. Вот так всё просто.
В голове до сих пор звучат отрывки того разговора.
— Послушай, у меня для тебя прекрасное предложение. Я молчу о твоей личности. И ты можешь и дальше заниматься тем, что планируешь. Не смотри на меня так, я вполне способен сложить дважды два, чтобы понять, для чего именно ты внедрился в эту семью. Более того, я также планирую участвовать, и уж поверь, у меня также будет для тебя полезная информация, которая, скорее всего, накинет братцу срок.
Всё это время я молчал, внимательно слушая его. И с каждой минутой мне становилось сложнее дышать. Эта мразь хочет меня шантажировать. Сейчас лучше не совершать необдуманных действий, и после разговора необходимо всё доложить Шмелеву.
— Это всё, конечно, красиво и благородно. Но? — стараюсь звучать как можно спокойнее, хотя внутри все кишки скручивает от желания размотать эту падаль.
— Но ты оставляешь Яну. Забываешь о ней и испаряешься
