На лицо Тима капало машинное масло.
Он все еще висел в полуметре от земли. Наклонившись, Тим нащупал очередную ветку и полез вниз. Верхняя ветка прогнулась под тяжестью электромобиля, потом треснула, и электромобиль полетел прямо на Тима. Тим понял, что машина сейчас его накроет, ведь он просто не в силах так скоро спуститься на землю... а поэтому мальчик разжал руки и перестал цепляться за ветки.
Тим понесся к земле.
Он падал, ударяясь о ветки, чувствуя зверскую боль во всем теле, слыша, как электромобиль, с треском проламываясь сквозь сучья, несется за ним по пятам... точь-в-точь как зверь, преследующий добычу... А потом Тим воткнулся плечом в рыхлую землю, торопливо перекатываясь с боку на бок, постарался отодвинуться как можно дальше и прижался к стволу дерева как раз в тот момент, когда машина с металлическим грохотом рухнула совсем близко от него, обдав его горячим дождем электрических брызг, которые больно жгли кожу, а попав на мокрую почву, шипели.
Тим медленно поднялся на ноги. В темноте раздалось фырканье, и мальчик увидел, что стегозавр возвращается: вероятно, его привлекло падение машины. Динозавр шел, не издавая ни звука, низко опустив голову, вдоль его загривка тянулись два ряда хрящевых пластин. Повадками он напоминал исполинскую черепаху. Такой глупый и медлительный.
Тим схватил валявшийся на земле камень и запустил им в динозавра.
— Убирайся отсюда!
Камень глухо ударился о пластины чудовища. Но стегозавр все равно приближался.
— Иди! Пошел прочь!
Тим швырнул еще один камень и попал стегозавру по голове. Зверь заворчал, медленно повернул назад и, тяжело ступая, двинулся в том же направлена откуда пришел.
Тим прислонился спиной к покалеченному электромобилю и оглянулся в темноте по сторонам. Он понимал, что ему нужно разыскать своих спутников, но боялся заблудиться. Он где-то в Парке... может быть, даже недалеко от главной дороги. Если бы только сообразить, где именно он сейчас находится. В темноте Тим мало что мог разглядеть, но...
И тут он вспомнил про очки ночного видения.
Тим влез в электромобиль через разбитое лобовое стекло и нашел очки и рацию. Рация сломалась, так что он ее тут же бросил. А вот очки не разбились. Тим надел их и, увидев знакомые фосфоресцирующие, зеленые изображения, сразу немного успокоился.
Надев очки, он смог разглядеть слева покореженное ограждение и подошел к нему. Высотой ограда была три с половиной метра, однако тиранозавр легко повалил ее. Тим юркнул в этот пролом, пробрался сквозь лесную чащу и вышел на главную дорогу.
В очках ему был виден второй электромобиль, он лежал на боку. Тим подбежал к нему и, затаив дыхание, заглянул внутрь. Никого... Доктора Гранта и доктора Малкольма не было и в помине.
Куда же они подевались?
И все остальные куда подевались?
Тима вдруг, обуял ужас, он подумал, что стоит совсем один на дороге, которая идет через джунгли, а рядом валяется эта пустая машина... Мальчик в панике завертелся, озираясь, и ярко-зеленый мир, который он видел сквозь очки, закружился перед его глазами. Внезапно он заметил на обочине какой-то бледно-салатовый предмет. Это оказался бейсбольный мяч Лекси. Тим обтер с него грязь.
— Лекси!
Тим закричал во все горло, не заботясь о том, что его могут услышать звери. Он прислушался, но в ответ раздался лишь свист ветра и звук дождевых капель, падавших к деревьев на землю.
— Лекси!
Тим смутно припоминал, что, когда тиранозавр напал на них, Лекси сидела в машине. Но осталась ли она там или выбралась наружу? Он плохо помнил подробности атаки. И не мог с уверенностью сказать, что все-таки произошло. При одной только мысли о случившемся ему становилось не по себе... Тим замер посреди дороги, от ужаса у него перехватило дыхание.
— Лекси!
Ночь показалась ему еще беспросветней. Тиму стало так себя жалко, что он плюхнулся прямо в холодную дождевую лужу и разрыдался. Потом наконец успокоился.... однако плач не стихал! Он был негромкий и раздавался где-то неподалеку, на дороге.
— Когда это случилось? — спросил Малдун, зайдя на контрольный пост. В руках он держал черный металлический ящик.
— Полчаса назад.
— «Джип» Хардинга должен был бы уже вернуться. Арнольд погасил окурок.
— Я уверен, что они с минуты на минуту будут здесь.
— Недри еще не отыскали? — поинтересовался Малдун.
— Нет. Еще нет.
Малдун открыл ящик, в котором лежали шесть портативных раций.
— Я хочу раздать это людям, находящимся в здании. — Он протянул рацию Арнольду. — И зарядное устройство тоже возьмите. Это запасные рации, и их, естественно, никто не подзаряжал. Пусть минут двадцать подзарядятся, а потом надо попытаться связаться с машинами.
* * *
Генри Ву открыл дверь, на которой было написано «Оплодотворение», и зашел в темную лабораторию. Там никого не оказалось: видимо, все сотрудники еще обедали. Ву прямиком направился к терминалу и вызвал из памяти данные по ДНК. Все эти данные хранились в компьютере. ДНК — такая большая молекула, что для каждого вида требовалось десять гигабайт[13] памяти, иначе нельзя было зафиксировать все подробности. Придется проверить все пятнадцать видов животных. А это такой объем информации — просто кошмар!
Ву до сих пор не очень понимал, почему Грант придавал такое большое значение ДНК лягушки. Ву сам порой не мог отличить одну ДНК от другой. Ведь если разобраться, большинство фрагментов ДНК различных живых существ практически идентичны. ДНК — невероятно древняя субстанция. Люди, гуляющие по современным улицам и качающие на руках своих новеньких розовых младенцев, почти никогда не задумываются о том, что субстанция, лежащая в основе всего этого — субстанция, без которой невозможна жизненная круговерть, — с химической точки зрения почти такая же древняя, как и сама Земля. Молекула ДНК настолько стара, что ее эволюция в принципе завершилась больше двух миллиардов лет назад. С тех пор произошло очень мало перемен. Возникло лишь несколько более поздних комбинаций генов — и все!
Сравнив ДНК человека и ДНК бактерий, вы обнаружите, что различие между ними составляет только 10 процентов. Именно этот присущий ей консерватизм и побудил Ву использовать ту ДНК, которую он считал более подходящей. Создавая своих динозавров, Ву обращался с ДНК, как скульптор обращается с глиной или мрамором. Он свободно творил.
Ву включил поисковую программу, он знал, что результат будет получен не раньше, чем через две-три минуты. Он встал и, слоняясь по лаборатории, принялся осматривать инструментарий — такая уж у него была привычка. Ву обратил внимание на самописец возле холодильника, записывавший температуру в камере. На графике был маленький пик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
